Финансовый интим. Почему открыть счет в западном банке теперь труднее, чем устроиться туда на работу, и как это правильно cделать
Фото AFP/Scanpix/Leta
Вот уже некоторое время мы изучаем изменившуюся финансовую реальность в сфере внешнеэкономической деятельности в условиях, когда офшоры уже перестают играть свою привычную роль и постепенно сходят с экономической сцены под давлением надзорных и правоохранительных органов многих стран, хоть и сохраняя при этом свою номинальную легитимность. Мы делаем это вместе с нашим партнером по этому проекту, руководителем и владельцем бизнес структуры «APholding» Александром Петровым, который уже более трех лет успешно осуществляет поддержку компаниям из России и СНГ при выходе на европейский рынок.
В материале «Закат офшоров или построение новой финансовой реальности — как правильно войти на рынок ЕС» мы говорили о серьезном ужесточении требований к участником международной деловой деятельности и о смещении фокуса внимания контролирующих структур разных стран на прозрачность происхождения средств и понятность операций таких бизнес структур. Затем Александр Петров в интервью «Финансовая махновщина и неудобные вопросы. Почему прозрачный бизнес оказывается дешевле теневого» рассказал о преимуществах и открывающихся возможностях работы полностью в легальном поле.
Теперь мы решили рассмотреть особенности взаимодействия с ключевыми игроками этой новой финансовой реальности — банками. Складывается впечатление, что именно кредитные учреждения западных (а на самом деле не только западных стран) сегодня оказались на передовой борьбы с нечистоплотными финансовыми операциями. Государства в последнее время значительно усилили свое давление на банки, вынуждая их, в свою очередь, ужесточать контроль за своими клиентами и даже их партнерами.
Действительно, за примерами далеко ходить не нужно. В последнее время мы стали свидетелями целого ряда громких скандалов в банковской сфере — история закрытия латвийского банка ABLV, полностью изменившую банковскую систему страны и подход к ведению счетов нерезидентов, из-за чего экономика страны потеряла миллиарды евро; скандал вокруг Danske Bank в соседней Эстонии, который обвинили в отмывании ни много ни мало 200 млрд «грязных» денег, или позорная отставка президента Swedbank, всегда считавшегося одним из столпов индустрии и образцом для подражания, но также не удержавшегося от соблазна и уличенного в отмывании денег.
Все это оставило глубокий след в сознании банковских служащих (и особенно владельцев и топ менеджеров), а также продемонстрировало разнообразным надзорным органам, что найти нарушения можно практически у кого угодно, надо лишь копнуть поглубже и можно выписывать многомиллионные штрафы или вообще закрывать кредитные учреждения, добавляя себе громких побед в карму карьерного роста на госслужбе.
«Поэтому теперь банки как огня стали бояться нечистых сделок, — говорит Александр Петров. — Даже транзакции, которые лишь потенциально могут выглядеть не совсем понятными, сейчас вызывают обостренную реакцию и становятся поводом для проверки, в ходе которой от клиента требуют предоставить массу объяснительных документов не только об этой конкретной транзакции, а и в целом о его бизнеса, роде деятельности и даже о том, чем занимаются его партнеры».
«Цена ошибки для банка слишком велика, — поясняет Ирина (имя изменено), сотрудница одного из европейских банков, согласившаяся ответить на вопросы „Спектра“ только на условиях анонимности. — Раньше банки гонялись за клиентом, но теперь это изменилось. Теперь зачастую клиентам приходится убеждать банки в том, что с ними можно, а главное безопасно работать. И это легко понять — банки зарабатывают на операциях клиента только свою комиссию. Обычно для резидентов это всего 20−30 евро, а рискуют получить проблемы на миллионы, в случае если сделка окажется нечистой. Для нерезидентских компаний комиссии выше, но все равно несравнимы с штрафами банка, случись что. Поэтому банк даже может кое-каким клиентам предложить работать по повышенным комиссионным ставкам, и клиентам приходится соглашаться, если они хотят остаться с этим банком. К тому же еще надо брать другие продукты банка, какие-то карточные предложения, инвестиционные и т.п.».
По словам Александра Петрова, теперь взаимоотношения между клиентом и банком весьма доверительные если не сказать интимные. И вступить в них весьма непросто. Трудности начинается с самого начала — теперь открыть счет в банке для нерезидента практически так же непросто, как устроиться на работу.
Александр Петров. Фото Соня Головкова специально для Spektr. Press
«Если условный бизнесмен, например, российский или из стран СНГ, решит открыть у нас счет, — подтверждает Ирина, — то мы прежде всего спросим, есть ли компания. Если нет, то мы посоветуем нашего партнера, который может помочь в регистрации такой компании. Затем будут затребованы документы по владельцу бизнеса — это CV, диплом об образовании, чтобы понять, как человек пришел к своему бизнесу, документы, подтверждающие финансовое благосостояние — выписка по счету, документы на недвижимость, такие же документы могут понадобится на родственников — жена, мама, папа, документы на их недвижимость, плюс подтверждение родственной связи (свидетельства о рождении, браке и т.п.). Далее документы на резидентскую компанию, где указывается, что человек является учредителем этой компании. Будет проверено, идет ли с нее уплата налогов, как часто бенефициар получает дивиденды. По определенным базам данных будут проверены и партнеры этой компании в России и те, с кем она планирует работать уже в ЕС. Буде проверен товар, которым они собираются торговать, не подпадает ли он под какие-то санкции. То есть проверки сейчас на самом деле очень жесткие. Счет отрыть очень трудно. А если у заявителя классическая офшорная компания, то ему просто сразу откажут».
Но даже когда вы прошли все эти проверки и вам открыли счет, это еще не означает, что можно расслабиться. Если компания работает на международном рынке, то в той или иной степени она все еще сталкивается с офшорами, где-то такие остались. И, соответственно, у банка идет повышенный мониторинг.
В случае, если какая-то из сделок признана сотрудниками банка подозрительной, то, как поясняет собеседница «Спектра», произойдет следующее: «Блокировка счета на определенный срок для предоставления пояснений и дополнительных документов. Если клиенту удается все объяснить, блокировка снимается, и он продолжает работать. А если нет, то счет закрывается с условием перевода средств на одноименный счет куда-либо, либо с возвратом отправителю, от которого эти средства были получены (но это делается только, когда можно доказать, что финансовые потоки не перемешались), а третий вариант — снятие денег наличными. Но это самый нехороший вариант, потому что с оборотом наличных средств сейчас тоже все непросто. И если человек выходит из банка с большой суммой, то к нему могут подойти уже сотрудники правоохранительных органов и задать те же вопросы о происхождении средств. И если он не может дать объяснения, то сумму просто конфискуют в пользу государства, а в отношении ее владельца может начаться уже криминальное разбирательство. Тем более, что теперь при подобных случаях комплаенс обязан сообщать в прокуратуру».
«Предположим у вас заблокировали счет и вы хотите перевести деньги куда-то, — говорит Петров. — Приходите в другой банк и просите там открыть счет. Там вас сразу спрашивают, почему у вас возникла проблема в том банке, откуда вы хотите вывести средства, ну и, сами понимаете, на этом разговор сразу и заканчивается. Особенно если ты не игрок в этом государстве, если ты там как гость. И тут, естественно, вокруг тебя возникает куча „решал“, которые берутся решить ваши проблемы за какую-то комиссию, берут предоплату и… ну и, конечно, это на уровне „невозможно“. Даже самые „сказочные“ люди не могут с этим сделать ничего».
А происходит такое достаточно часто, ведь контролирующие органы теперь ведут себя значительно активнее, чем раньше. «Фактически регулятор может зайти в банк и начать проверять каждую операцию по каждому клиенту, поднимать документы и смотреть, — поясняет Ирина. — Если где-то вклеена печать или факсимилье или в транспортных бумагах что-то затерто — это уже не comme il fout, и за это могут оштрафовать».
Если такое случилось, и клиент не может ни перевести средства в другой банк, ни дать убедительные объяснения, а забирать средства наличными опасается, то они попадают в режим «хранения» — на эту сумму начинают начислять особые комиссии за хранение этих денег, а комиссии эти бывает исчисляются тысячами, иногда доходят до десятков тысяч в месяц. У одного банка такая комиссия составляет 10 000 евро в месяц.
«Они говорят: деньги пришли к нам, мы их зачислили, теперь мы обязаны их проверить, откуда они пришли и частью какого бизнеса или каких инвестиционных проектов они являются, — говорит Александр Петров. — И когда они понимают, что вы не можете это убедительно объяснить, банк включает режим „хранения денег“ во время которого эти средства просто „сожрутся“, то есть банк заберет эти деньги себе. При этом клиент не находится в правовом поле и не может фактически жаловаться на действия банка, потому что банк поступает совершенно обоснованно, в соответствии с требованиями государственных контролирующих органов».
Приходится отметить, что это характерно не только для ЕС, но и для России, где комитет Госдумы по финансовому рынку неделю назад инициировал обсуждение правоприменительной практики по закону N115 ФЗ (о противодействии легализации доходов, добытых преступным путем).
«Нужно подумать о том, чтобы урегулировать ситуацию о взимании банками несоразмерных комиссий при закрытии счетов по 115 ФЗ. Сегодня это очень актуально, все об этом пишут и кричат. Ставки доходят до 10−20% по закрытию счета, и многие банки этим пользуются», — заявил первый заместитель председателя этого комитета, депутат-единоросс Игорь Дивинский, пояснив, что формулировка «операция имеет сомнительность» не является определением суда или заключением следствия, такое решение выносит сотрудник банка.
«Это сотрудник банка определил, что предприятие должно закрыть свой счет, а прежде, чем вы его закроете, я с вас 20% сниму», — объяснил суть вопроса Дивинский.
Поэтому теперь при проведении банковских операций компаниям как в РФ, так и в ЕС приходится проявлять крайнюю осторожность. «Как мы работаем с банками на сегодняшний день, — поясняет Александр Петров, — Мы сначала предоставляем документы под сделку для того, чтобы получить какой-то предварительный акцепт, и только после этого мы осуществляем какие-то операции. Вот так сейчас устроен банковский сектор».
«Я не могу сказать, что банк очень хочет этим заниматься, — говорит собеседница „Спектра“. — Но всем понятно, в связи с чем это происходит, если посмотреть на мир, в котором мы живем — терроризм, отмывание денег, скандалы, распилы бюджетов различных стран. Это все делается для того, чтобы минимизирвоать риск того, что через банк пройдут деньги с сомнительным источником. Если ранее, еще лет 5−6 назад этими вопросами никто особо не заморачивался. То теперь, если, скажем какая-то сумма проходит через один, второй, третий, пятый банка, а затем оказывается, например, в Северной Корее и идет на финансирование ядерной программы, то виновниками будут все банки этой цепочки. Эти ужесточения они необходимы, потому что они очищают рынок, и теперь какие проценты банку не предлагай, скажем, за проведение не очень прозрачного транзита денег, то банк уже откажется. Это уже никому не интересно».
Поэтому сейчас для любого бизнесмена, работающего в сфере международной торговли, — поясняет Ирина, — необходимо иметь по крайней мере два работающих счета и правильным образом диверсифицировать свои потоки. Так даже в случае блокировки счета всегда будет, куда быстро перевести средства. Но это важно в основном для тех, кто продолжает работать с офшорными компаниями. Если же имеется красивая европейская компания, которая легко пробивается в регистре, виден конечный бенефициар, директора компании, то это добавляет клиенту больше весомости, раз он может подтвердить свое деловое присутствие в стране регистрации — наличие офиса, сотрудников, оплата налогов, это все, безусловно, добавляет плюсов.
«И важно чтобы это не была шелл-компания, которая не может подтвердить наличие офиса в стране, сотрудников, не сдает отчетность и т.п. — Продолжает она. — Такие, разумеется, моментально вызывают к себе повышенный интерес, а вот желания с ними продолжать работать, как раз не вызывают, — говорит Ирина. А в случае, если клиент открывает чисто номинальную компанию в ЕС, начинает работать, проходят несколько транзакций, но когда банк завершит проверку и выяснит, что компания просто номинальная, снова возникнут вопросы, счет будет заблокирован и начнутся разбирательства, о которых мы уже поговорили выше».
«С другой стороны, — говорит Петров, — если предприниматель сумел найти общий язык с банком, объяснил свой бизнес, открыл реально работающую компанию в старне ЕС, то банк сам будет в нем заинтересован, а мы поможем правильно оформить документы и подготовить все необходимое для спокойного прохождения комплаенса и дальнейшей беспроблемной работы».
Уже очевидно, что весь мир потихоньку сворачивает работу с офшорами. Сообразительные бизнесмены находят для себя опорную точку в Европе и оттуда уже работают по всему миру. Да, сейчас еще есть страны, где можно открыть компанию любой юрисдикции: Турция, Болгария, Румыния… Но рано или поздно возьмутся и за них.
Поэтому сейчас по сути есть только один выбор: либо ты открываешь себе красивую европейскую компанию, или же уходишь обслуживаться в какую-то американскую офшорную зону, где деньги, по слухам, ходят как угодно. Ну и молишься, что глобальный тренд на финансовую прозрачность и новая финансовая реальность до них не доберется.
В следующем материале этого проекта, посвященного возможностям выхода на экономический рынок Европы, Александр Петров расскажет об особенностях работы с новыми финансовыми системами, пытающимися — успешно или не очень — составить конкуренцию банкам.
