«Спектр» продолжает цикл публикаций, посвященных истории покаяния немцев за преступления нацистского режима и Второй мировой войны. Новый материал посвящен тому, как проводилась денацификация немцев в зоне оккупации, подконтрольной Франции. Ее особенностью стал акцент, сделанный военной администрацией, на денацификации образования. Переформатирование педагогического состава и образовательных программ в кратчайшие сроки позволило преодолеть наследие гитлеровской Германии. Это помогло свести к минимуму число судебных процессов и репрессий против бывших нацистов, но заодно и позволило Франции не поднимать острых вопросов коллаборационизма, которые были не менее актуальны для самого французского общества. 

Первую статью об истории основного Нюрнбергского процесса читайте здесь.

Вторую статью об истории так называемых малых Нюрнбергских процессов читайте здесь.

Третью статью о том, как проходила денацификация в зоне оккупации, подконтрольной США, читайте здесь.

Четвертую статью о том, как поголовное анкетирование, принудительные кинопоказы и тотальная цензура позволили вынести минимум обвинительных приговоров в в британской зоне оккупации Германии, читайте здесь.

Денацификация во французской зоне оккупации носила свои, довольно специфические, черты. История франко-германского соперничества уходит вглубь веков. Но даже не погружаясь в глубины истории, можно вспомнить два больших военных конфликта, которые — еще до пришествия Гитлера к  власти — бросили мрачную тень на отношения двух народов. Речь идет о франко-прусской войне 1870−1871 годов и о Первой мировой войне 1914−1918 годов («Великой войне», как ее называли во Франции).

Границы Франции нигде не кончаются…

Теперь, когда Германия была повержена, очень важно было не скатиться в банальную месть старинному недругу. Французская оккупационная администрация поступила довольно мудро, когда отказалась от сведения счетов. Иначе и невозможно объяснить ту мягкость, с которой действовали французские представители в пределах своей зоны. Да, было все то же поголовное анкетирование немцев, все та же люстрация, что и в британской и американской зонах. Но все происходило гораздо мягче. Количество осужденных к тюремным срокам немцев во французской зоне было самым скромным. Кое-кто лишился работы. Но и таких насчитывалось не очень много.

Французы проявили изрядный прагматизм. Нарочитая «гуманность» нисколько не мешала официальному Парижу лелеять амбициозные геополитические замыслы. Дело в том, что Франция, в отличие от Британии и США, имела с германскими землями общую границу. Так почему бы не отодвинуть эту общую границу на Восток? Было бы неплохо присоединить к Франции (в качестве компенсации за понесенный ущерб) Саарский угольный бассейн. А если повезет — то и весь левый берег Рейна. Примерно так рассуждали в Париже.

Впрочем, мечты об овладении всей Рейнской областью уже тогда казались мало осуществимыми. Но зато на небольшой, но богатый углем Саар в Париже нацелились весьма четко. Забегая вперед, можно отметить, что «прирасти землицей» за счет Германии французам так и не удалось. Американцы спешно формировали Западный антисоветский блок. Им нужна была крепкая Германия, а не рыхлый конгломерат из зон оккупации, демилитаризированных регионов или каких-нибудь «вольных городов». Поэтому все претензии Парижа на овладение лишними квадратными километрами были отвергнуты Вашингтоном.

Мари Жозеф Пьер Франсуа Кёниг, глава Французской оккупационной зоны. Фото Hulton Archive/ Wikimedia Commons

«Корпоративная солидарность» Де Голля

Рейн и Саар, что называется, уплыли у французов из-под носа. Париж окончательно признал свое поражение в этой геополитической игре в 1949 году, когда согласился на включение своей зоны в состав нового немецкого государства — ФРГ (Федеративная Республика Германия).

Но в начале процесса денацификации, в 1945−1946 годах, надежды на территориальные приобретения были очень сильны. Поэтому французы предпочитали не злить немцев (часть из которых в Париже уже рассматривали как своих будущих граждан) излишней требовательностью. В итоге, люстрации и анкетирование носили, в значительной мере, ритуальный характер. Надо было создать видимость возмездия — но отнюдь не проводить его в реальности.

Суд истории. Что мы не знали (или забыли) о Нюрнбергском процессе, положившем начало денацификации Германии, — хроника покаяния немцев

Кроме того, следует помнить, что на территории Франции в 1940−1944 году существовало профашистское государственное образование — Республика Виши. Ее глава, маршал Петен, весной 1945 года был задержан американцами и отправлен в Париж — на суд. Обвиняемый был признан виновным в государственной измене и военных преступлениях. Приговор — расстрел с конфискацией имущества. Однако генерал Шарль де Голль — председатель Временного правительства Франции (и тоже военный, как и Петен) проявил корпоративную солидарность. Он заменил смертную казнь на пожизненное заключение.

Во Франции на свободе остались многочисленные функционеры низшего, среднего и даже высшего звена, которые в свое время работали на режим Виши. Если бы Франция проводила суровую денацификацию на немецкой земле, логичным образом встал бы вопрос о наказании и своих собственных коллаборационистов.

Де Голль подобного поворота вовсе не хотел. Это означало бы вновь внести смуту и разлад во французское общество. А генерал стремился к гражданскому примирению. Этот подход вызвал, конечно, множество нареканий со стороны СССР. Но, все же, ему не откажешь в здравом смысле. Власти Франции не стали жестко делить население своей страны на категории: кто был в Сопротивлении, а кто сотрудничал в той или иной форме с немцами. Это позволило избежать раскола.

Все эти политические соображения привели к тому, что денацификация во французской зоне была весьма мягкой. Единственное, чем отметились французы (по сравнению с прочими державами-союзниками), это повышенным вниманием к сфере образования.

Человеческий фактор. Как судили карателей, исполнителей и деловых партнеров нацистов после Второй мировой войны — и почему большинству из них удалось избежать серьезного наказания

«Военная арифметика»

Зерна ненависти, расизма, нацизма в гитлеровской Германии закладывались еще со школьной скамьи. Это было очевидно. Чтобы вылечить «больное поколение» нужно было, в числе первых, денацифицировать образовательные учреждения: школы, вузы и т. д.

И французы начали проводить жесткую чистку учебных заведений. Пожалуй, это был единственный пример в зоне французской оккупации, когда люстрация была реальной, а не декоративной. Больше половины учителей и преподавателей вузов лишились своих мест. В среднем процент «нежелательных» наставников колебался в пределах от 50 до 70 процентов. Но были районы, где увольнению подлежали даже 85 процентов педагогического персонала. И это был реальный «запрет на профессию».

Это грозило вылиться в серьезную организационную проблему. Кто-то ведь должен был вести учебный процесс. Но французские оккупационные власти нашли выход. Они активно пополняли преподавательский состав за счет молодежи (например, студентов). Одновременно привлекались пожилые люди — бывшие педагоги, которые уже, в силу возраста, находились на пенсии. Главное, чтобы у преподавателей-пенсионеров не имелось открытого сотрудничества с нацистами.

Французский кадровый менеджмент в этом вопросе оказался на высоте. Проблема с педагогическим составом была оперативно решена. Сложнее обстояло с учебными материалами. Ведь все немецкие учебники были просто пропитаны нацистской идеологией! Особенно это касалось изданий по истории, литературе и географии. Там степень фальсификаций и одуряющей пропаганды была зашкаливающей. Но даже задачи в математических учебниках — и те носили явно нездоровый характер. Там, к примеру, все было насквозь милитаристским. Немецкие дети учились складывать и вычитать не яблоки и апельсины, а снаряды и патроны.

Французы и здесь нашли выход. Составление новых учебников на немецком языке — процесс довольно длительный. А детей-то нужно учить уже сейчас! Тогда оккупационные власти попросту заново напечатали все пособия для школ и университетов, составленные в период Веймарской республики — когда Германия еще не была заражена бациллой шовинизма и милитаризма. Так с помощью учебных материалов 1920-х годов был решен вопрос учебников.

Суд над нацистами в Раштатте в 1946 году во Французской зоне оккупации. Фото Bundesarchiv, Bild 183-V02830/CC-BY-SA 3.0/Wikimedia Commons

Дети — вне политики!

Большой помехой поначалу была тотальная разруха. Банально не хватало учебных классов и аудиторий, а также школьного инвентаря: досок, парт, канцелярских принадлежностей. Тем не менее, в сентябре 1945 года во многих школах и вузах французской зоны оккупации начались занятия. А уже к концу учебного года (весной 1946 года) функционировали свыше 80 процентов начальных школ и свыше 60 процентов средних школ от числа тех, что имелись на этих землях в 1938 году, то есть, до начала Второй мировой войны.

В своей деятельности французы исходили из нескольких принципов. Главный из них можно было бы выразить известными словами Сталина: «Сын за отца не отвечает». То есть, обеспечивался равный доступ всех немецких детей к образованию — независимо от того, кем были их родители: антифашистами или функционерами нацистского режима. Французская оккупационная администрация, фактически, декларировала весьма важную вещь: дети — вне политики! И они не должны отвечать за преступления представителей старшего поколения.

Докопаться до правды. Принудительные работы по перезахоронению трупов, сеть «американских домов» и туризм за демократией — как денацифицировали немцев в зоне оккупации США в Германии после Второй мировой войны

К 1949 году (к моменту создания ФРГ) контроль за образовательным процессом в зоне французской оккупации был уже передан в руки местных немецких властей. 

Но сам опыт построения денацифицированного образовательного процесса, что называется, «с нуля» — заслуживает всяческих похвал. Именно успешная денацификация школ, училищ и институтов — это главное достижение администрации французской зоны оккупации. Причем в кратчайшие сроки. Все прочие элементы денацификации у французов не отличались особой оригинальностью. 

Хорошо известна фраза, которую часто приписывают Бисмарку: «Воину выиграл прусский школьный учитель». Подразумевалась франко-прусская война 1870−1871 годов.

Французы хорошо усвоили урок. И первым делом вырвали ядовитое жало нацизма из германской образовательной системы. Этому успеху завидовали современники. К французскому опыту стоит присмотреться и в XXI веке.

Зоны оккупации послевоенной Германии. Инфографика Максим Кузахметов/SpektrPress