На прошедшей неделе бизнес-СМИ буквально вскипели от неожиданной новости. Генпрокуратура потребовала вернуть в собственность государства акции АО «Серовский завод ферросплавов», АО «Челябинский электрометаллургический комбинат» и АО «Кузнецкие ферросплавы», уже арестованные в рамках обеспечительных мер. Неожиданность этого события только подлила масла в огонь — в давнем споре аналитиков о том, что в России происходит: передел собственности или ее национализация?

Еще осенью 2023 года эксперты отмечали рост судебных исков о национализации частных предприятий, которых на тот момент насчитывалось около двух десятков. С другой стороны, власть постоянно подчеркивала, что речь идет о некотором количестве конкретных случаев, за каждым из которых стоит нарушение закона. Одновременно с этим Минфин подготовил список из 30 предприятий, чей контрольный пакет принадлежит государству, — с тем, чтобы выставить их на продажу.

Эти два процесса, национализация и приватизация, очень часто идут рядом. Национализация — это процесс передачи собственности в руки государства, а приватизация — обратный процесс, когда государственная собственность становится частной. Россия в XX веке прошла сначала через волну национализации, когда с середины 1918 до конца 1920 гг. было национализировано огромное количество промышленных предприятий, где работали более 70% всех занятых в промышленности. В начале 1990-х в стране произошла массовая приватизация предприятий. И большинство предприятий в России вновь стали частными.

Многие страны за последние сто лет проходили поочередно через процессы приватизации и национализации. Наверное, одним из самых заметных случаев были реформы железных дорог Великобритании, которые в 1994 году были приватизированы, а затем, в 2002 году, снова стали государственными. Причем, что интересно, оба этих процесса были далеки от идеала.

Мы сейчас не будем обсуждать, какая собственность управляется эффективнее — частная или государственная. На эту тему есть огромное количество литературы, и выводы не всегда однозначны. Тем не менее, во многих странах, совершивших экономический рывок, его источником была именно приватизация. Это касается, например, таких стран, как Китай, Россия, Польша, Румыния, Вьетнам и многих других.

Заметим, что, несмотря на существенные размеры, государственная собственность в России практически не дает доходов в бюджет. Точнее, дает, но только в виде налогов и сборов. Однако и здесь нет никаких различий между частными и государственными предприятиями. Налоги платят и те, и другие.

Тем не менее, нас сейчас интересует не доходность государственного сектора, а будущее российской экономики. По какому пути она пойдет — дальнейшее огосударствление, новая приватизация или сохранение статус-кво? У каждого из этих сценариев есть свои плюсы и минусы.

Новая приватизация позволит снять с государства заботу о не слишком прибыльных предприятиях, позволит новым собственникам сделать их более прибыльными. Частным предприятиям обычно легче получить доступ к кредитам.

Минусами будут: сокращение государственного контроля над предприятиями, весьма вероятное сокращение численности сотрудников и рост цен, особенно если предприятия субсидировались государством.

Национализация, наоборот, увеличит расходы бюджета на поддержку предприятий, которая и сейчас выглядит довольно большой. Например, Газпром в текущем году получит на свое развитие 400 млрд рублей из Фонда национального благосостояния (ФНБ).

Так что национализация в условиях растущего бюджетного дефицита выглядит не слишком привлекательно.

Что же ждет российские предприятия в наступившем году? Видимо, будут продолжаться точечные иски, отменяющие приватизацию. Происходить это будет и в рамках легкого запугивания бизнеса, и в качестве задачи формирования подконтрольных государству производственных кластеров. Но массовым этот процесс, скорее всего, не станет. При этом часть национализируемых предприятий, судя по всему, подвергнется новой приватизации, чтобы передать их в управление нужным людям.

В итоге мы получим рынок, еще сильнее контролируемый государством, с крупными полугосударственными фирмами, при необходимости изображающими из себя рыночных игроков или (опять же, по необходимости) — подконтрольных государству исполнителей.

Хуже всего от этого будет, как обычно, потребителям, которые получат от этих фирм полный объем услуг: всю неэффективность государственного сектора в сочетании с монопольным рыночным ценообразованием. Но кого интересуют потребители, когда на кону стоят миллиарды.