Пресс-секретарь Дмитрий Песков заявил, что говорить о бедности нельзя. Чеканная формулировка, добавить нечего, вроде бы. Тут уже не спорить хочется, а только гадать — как быстро парламент примется за разработку соответствующего закона, и будут ли за разговоры о бедности сажать или проявят похвальный гуманизм и ограничатся административным наказанием. Можно ведь просто штрафовать бедных за разговоры о бедности тысяч этак на триста, как теперь принято. Чтобы работали больше, а разговаривали меньше. Так и бедность победим.

Но нет, конечно, здесь полемика, и все не просто так. Глава Счетной палаты Алексей Кудрин, либерал во власти, внезапно полевев, пугал аудиторию программы «Познер» социальным взрывом и голодными бунтами: «Конечно, у меня есть беспокойство. В последние годы уровень жизни наших граждан снижался, сейчас около 12,5 млн человек находится за чертой бедности, 70 процентов наших бедных граждан проживает в семьях, в основном это дети». Кудрин также сказал, что «бедность в России стала позором».

И, видимо, напугал если не всю аудиторию, то как минимум весьма высокопоставленных зрителей. Пресс-секретарь президента не просто так изворачивается. Он успокаивает — и публику, и начальство — правда, очень своеобразно. Из-за процессов, происходящих в экономике, возросло количество «граждан, чьи доходы сократились. Но при этом говорить о росте бедности в России нельзя». То есть не «запрещено», не трепещите раньше времени — просто повода нет. Люди беднеют, а бедность не растет. Бедность — она как-то отдельно от беднеющих существует, видимо.

И, чтобы вылезти из логической ямы, Песков хватается, как за соломинку, за вечный российский аргумент: «А главное, что президент считает проблему наличия людей с доходами ниже прожиточного уровня самой первоочередной проблемой. И, собственно, реализация многих нацпроектов — она имеет своей целью как раз решение этой проблемы. Поэтому работа во многом концентрируется для решения этой проблемы».

В общем, беспокоиться не о чем, президент насытит голодных и оденет нагих.

На самом деле, проблема бедности действительно волнует высшее руководство страны. В памятном майском указе Владимир Путин пообещал к 2024 году (то есть к концу своего очередного, и совсем не факт, что последнего срока) снизить количество бедных в стране в два раза. В январе 2019 года эту тему на Гайдаровском форуме обсуждали профильные министры. И, в общем, нашли решение: Татьяна Голикова пообещала, что Минтруд разработает к 2020 году новую методику подсчета бедных. И тогда их число уменьшится само собой.

Есть подозрение, что именно у Голиковой позаимствовали идею мудрецы из ВЦИОМа: рейтинг президента падает? Меняем методику, и рейтинг вырастет. Ну, а что, с бедными ведь так можно?

Бесплатная помощь бездомным. Фото RIA Novosti/Scanpix/LETA

Вся эта суета неспроста. Постоянному читателю независимых СМИ может показаться, что режим держится на репрессиях, на карательных законах, на полицейских дубинках. И это все важно, разумеется, это позволяет вытеснять общество из политики. Но в первую очередь режим держится не за счет подавления активного и шумного меньшинства граждан, озабоченных борьбой за права, а на молчаливом равнодушии большинства, на отсутствии интереса к этой борьбе. А равнодушие большинства, в свою очередь, долгие годы обеспечивалось тем, что в стране было очень много денег. Настолько много, что все не разворуешь даже при аппетитах российских коррупционеров. Уровень жизни большинства постепенно рос. И в обмен на этот — путь, может быть, и смешной по европейским меркам — рост, большинство готово было поддерживать власть в любых ее начинаниях.

Вернее, не вмешивалось в политику, но в наших условиях это и есть поддержка власти.

Но как только вместо роста начался спад, ценники в магазинах оказались важнее лозунгов. И выяснилось довольно быстро, что граждане отлично умеют возвращать в жизнь политику. Возмущаться властью, оформлять это возмущение в конкретные действия и даже иногда выигрывать у власти.

Отсюда и паника Кудрина, и лепет Пескова. Не то чтобы под ними земля зашаталась, но дрожь земли ощущается уже отчетливо.

А главное — им ведь всем по сути нечего ответить гражданам, которые стали жить хуже. Можно списывать собственные провалы на лихие девяностые, на Второю мировую, можно даже на Первую или на Ливонскую (не все нынче помнят, но Ливонская война тоже тяжело России далась). Можно любые «социальные взрывы» объяснять кознями Госдепа — как это сделал на днях губернатор Пензенской области Иван Белозерцев, рассказавший жителям села Чемодановка, что подлинная причина их конфликта с цыганами, в ходе которого погиб человек, — в подрывной работе, на которую в США тратятся многие миллионы. Можно, поменяв методику расчета, объявить бедного богатым.

«Дестабилизация» Чемодановки. Как в массовой драке селян и цыган нашли «американский след»

Но это все работает, когда типичный представитель большинства чувствует, что жизнь его сегодня стала лучше, чем вчера, и не боится того, что случится завтра. Тогда ему легко радоваться присоединению новых земель, клеймить хоть киевский нацизм, хоть агрессивную политику Пентагона и восхищаться мудростью лидера нации. Но вот как только ситуация меняется, причем ощутимо, интерес к киевскому нацизму и проискам Пентагона резко падает, а лидера нации подданные начинают награждать в социальных сетях такими титулами, что приходится принимать специальный карательный закон, чтобы любовь подданных обуздать штрафами.

Им нечего по сути сказать о проблеме, потому что проблема — это они. Это они, обладая грандиозными финансовыми ресурсами, умудрились выстроить систему, которая работает только на обогащение людей, к системе присущих. А остатки ресурсов — профукать на игру в империю, поссорившись с Америкой и Европой. Главная проблема сидит в Кремле, и уходить не собирается, проблемы поменьше квохчут вокруг, машут крылышками. Кто паникует, кто успокаивает.

У главной проблемы — завтра прямая линия с народом. И, конечно, можно подобрать только проверенных собеседников, которые будут, как прежде, благодарить за Крым и восхищаться новыми ракетами. А можно, наоборот, показательно решить пару проблем и покарать в прямом эфире какого-нибудь особо зарвавшегося чиновника.

Но, кажется, такие шоу уже не очень интересуют как раз то самое большинство, на плечах которого режим держится. Слишком просто провести прямую линию от собственных бед до свершений начальства. И даже до самого главного начальника.

Люди в России легко научились равнодушию к свободам, но науку равнодушия к себе пока все-таки не освоили.