За 100 дней войны стали очевидными несколько важных вещей. Ясности в вопросе о том, когда она закончится, не прибавилось. Никакой массовой мобилизации или протестов против войны в России не предвидится, как и раскола элит. В то же время, три месяца войны так же не взывали у оппозиционной российской интеллектуальной элиты понимания и принятия природы путинского режима и сути российско-украинского конфликта.
Оказавшись неспособной провести в Украине блицкриг или "спецоперацию", при всех своих недостатках, потерях и даже поражениях (под Киевом и под Харьковом) российская армия оказалась способной вести боевые действия и добиваться локальных успехов (Херсон, Мариуполь, Изюм, Северодонецк). Насколько ей хватит способности продолжать в том же духе, мало по малу отвоевывая по кусочку украинскую землю, покажет время.
Пренебрежение потерями, присущее советской, а потом и российской армии со времен Второй Мировой войны никуда не делось. Однако, пока оно не оказывает очевидного влияния на способность войск РФ сражаться и идти вперед на отдельных участках линии фронта. Какое влияние окажет такое отношение российских генералов к своим войскам на ход боевых действий, нам тоже еще предстоит узнать.
Отметим, что сейчас потери российской стороны оцениваются украинцами примерно в 30 000 человек убитыми, в то время, как председатель комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов заявляет, что Россия "поменяла тактику" и "практически перестала терять людей".
Украина оказалась способной сопротивляться куда более организованно и ожесточенно, чем ожидали все наблюдатели. Однако, события последних дней под Северодонецком пока ставят под сомнение способность ее армии и далее выдерживать давление противника, способного сосредотачивать на узких участках фронта превосходящие силы и идти вперед, не считаясь с потерями. И если оценочные цифры российских потерь публикуются украинской стороной почти ежедневно, хоть и вызывают обоснованное сомнение, то количество потерь ВСУ официально не объявляется с 16 апреля этого года, когда президент Зеленский в интервью CNN оценил военные потери своей страны в 3000 человек. Российские оценки украинских потерь в 23 000 человек тоже особого доверия не вызывают, однако, можно уверенно утверждать, что при такой ожесточенности боев, какая наблюдается сейчас под Северодонецком, число убитых украинских солдат значительно больше, чем заявляет украинская сторона. Главный вопрос сейчас - сможет ли Украина продержаться до начала массированных поставок западного оружия.
Три месяца конфликта, равных которому Европа не видела со времен Второй Мировой, продемонстрировали, что российское общество оказалось неспособно к консолидации. Ни к военной, ни к антивоенной. Никаких массовых протестов против войны так и не случилось. Как и массовых спонтанных проявлений патриотизма. Российское общество, скорее, находится в оцепенении, чем в лихорадочном состоянии. К военкоматам идут не чтобы записываться в добровольцы, а чтобы их поджечь или обстрелять.
Не видно и раскола элит и военного переворота, о неизбежности которых стали говорить с начала войны. Из важных участников путинской системы страну покинул только Анатолий Чубайс, а все остальные устроили вождю парад изъявлений лояльности. Так, бывший президент и премьер-министр, а ныне замсекретаря Совбеза Дмитрий Медведев, когда-то считавшийся либералом, 2 июня снова пригрозил Украине ударами "на поражение по центрам принятия решений", если Киев использует полученное от США вооружение против территории России. А замглавы администрации президента Сергей Кириенко и секретарь генсовета "Единой России" Андрей Турчак посетили Мариуполь и Херсон.
Глухие заявления украинской разведки о том, что якобы в марте на Путина было совершено неудачное покушение, ничем не подтверждаются. А сообщения о том, что у него рак, больше похожи на пожелания скорейшей смерти, чем на правду.
Результатом войны стал и полный разгром центров российской оппозиционной мысли. Закрыты не только "Эхо Москвы", "Новая газета", но и такие интеллектуальные проекты, как "Гефтер.ру", Carnegie.ru. Ряд крупных российских ученых, оппозиционеров и журналистов эмигрировали. Репрессиям подвергаются даже волонтеры, добровольно оказывающие помощь депортированным в Россию украинским беженцам. Однако, даже это не останавливает стремления таких благотворительных организаций, как "Дом с маяком" продолжать оказывать помощь украинцам в самой России.
Однако, главным итогом продолжающегося конфликта остается неспособность российских интеллектуалов понять, как Россия докатилась до войны с Украиной. Опубликованная 19 мая в The New York Times колонка известного американского историка восточной Европы, автора работ по истории Холокоста и Второй Мировой Войны Тимоти Снайдера под названием We Should Say It. Russia Is Fascist ("Мы должны произнести это вслух: Россия - фашистское государство") вызвала отрицание среди российских интеллектуалов. Так профессор политологии Европейского университета в Санкт-Петербурге Григорий Голосов опубликовал колонку, в которой подверг заявления Снайдера критике: тот, мол, неправильно употребляет термины, сама его колонка "не научная", да и вообще сама концептуализация диктаторских режимов "в качестве "фашистских" не способствует их лучшему пониманию". Примерно к такому же мнению пришли и участники дискуссии, устроенной проектом Кирилла Рогова re-russia.org (публикация выйдет в понедельник - прим. "Спектра").
Отметим тут, просто для справки, что важнейшие работы Снайдера об истории Холокоста и Второй Мировой - "Кровавые земли" и "Черные земли" - в России никогда не издавались, а сама его деятельность до сих пор вообще не вызывала у российских историков и политологов никакого интереса. Между тем Тимоти Снайдер вот уже не первый год на всевозможных американских и европейских площадках доказывает, что российский режим имеет все черты фашизма, а его политика в Украине - имперская и колониальная.
Однако процитируем саму колонку: "Продолжаются споры — часто ожесточенные — о том, что же лежит в основе фашизма. И, тем не менее, сегодняшняя Россия соответствует большинству критериев, относительно которых исследователи склонны соглашаться. В ней существует культ одного конкретного лидера — Владимира Путина. В России присутствует культ мертвых, выстроенный вокруг Второй мировой. У нее есть миф об оставшемся в прошлом золотом веке имперского величия, которое необходимо восстановить посредством целительного насилия, а именно — кровавой войны в Украине.
Украина не в первый раз становится объектом фашистской войны. Захват этой страны был главной целью Гитлера в 1941 году. Гитлер считал Советский Союз, тогда владевший Украиной, еврейским государством. Он планировал заместить советскую власть собственной и захватить плодородные земли Украины: СССР, по его замыслу, должен был после этого погрузиться в пучину голода, а Германия — стать империей. Гитлер воображал, что это будет легко, поскольку СССР, по его мнению, был искусственным образованием, а украинцы — колониальным племенем.
Трудно не заметить здесь поразительного сходства с войной, которую ведет Путин. Кремль описывает Украину как "искусственное государство", "ненастоящий" статус которого "подкрепляется" президентом-евреем. Дальнейший ход мысли предполагает, что после устранения компактной украинской элиты неорганизованные массы с радостью примут российское господство. Именно Россия лишает сегодня мир украинского продовольствия, угрожая голодом глобальному югу".
СЛЕДИТЕ ЗА РАЗВИТИЕМ СОБЫТИЙ В ТЕКСТОВОЙ ХРОНИКЕ В НАШЕМ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛЕ
Пожалуй, с каждым из этих тезисов спорить достаточно непросто. Скорее всего, российским интеллектуалам, выросшим на мифе о победе СССР над фашизмом, просто трудно признать, что их родина в XXI веке во многом стала зеркальным отражением побежденного ею режима. Однако, скорейшее признание этого факта не только поставит российских оппозиционных интеллектуалов "на правильную сторону истории", но и позволит более ясно понять, что делать дальше.