История, которая развернулась на наших глазах и которую многие эконо­мисты поспешили интерпретировать как очередную попытку российского государства установить контроль над крупной частной компанией в секторе цифровых технологий, на самом деле свидетельствует скорее об оттачивании технологий обогащения самих государственных чиновников.

В конце июля 2019 года депутат Госдумы Антон Горелкин, прежде почти незамеченный в законотворческой деятельности, внёс законопроект об «инфомационно значимых интернет-ресурсах». Первой реакцией экспертов была убеждённость в том, что власти вознамерились усилить конт­роль над интернетом в преддверии нарастания политической неопределён­ности с 2021 года. Они были уверены, что «Яндекс», против которого этот законопроект был прямо направлен, повторит судьбу «ВКонтакте», сменившего владельца и контролирующего акционера и корпора­тивные практики в 2014 году. В этом случае выгодоприобретателем все считали Германа Грефа и «Сбербанк», который, несмотря на масштабные провалы в области цифровизации, якобы является лидером российской технологической трансформации. Многие сочли, что российский интернет будет теперь организован по аналогии со средствами массовой информации, владеть которыми иностранцам запретили ещё в 2015 году.

Однако вокруг компании развернулась нешуточная борьба. Противники «мягкой национализации» призывали ограничиться усилением контроля со стороны государства через дающую право вето «золотую акцию». Масса утечек указывала на то, что решение в конечном счёте было принято в Кре­мле, и, помимо формальной победы Сергея Кириенко над Германом Грефом, должно бы­ло подчеркнуть, что власти пока не готовы напролом идти по сценариям, испробованным в Китае или Иране. Иначе говоря, могло показаться, что в итоге корпоративная автономность «Яндекса» сохраняется, и компания (за исключением некоторых «политически чувствительных» случаев) будет дей­ствовать, руководствуясь прежними императивами. Некоторые аналитики даже поспешили заявить, что атака во многом отбита, а самого негативного варианта развития событий удалось избежать.

Логистический центр Яндекс. Маркет. Фото: Mikhail Japaridze / TASS / Scanpix / Leta

Всё изменилось 18 ноября, когда уже после обнародования согласованной схемой управления Горелкин отозвал свой законопроект. Следует напомнить, что за последние четыре месяца с акциями компании, котирующимися на Московской бирже, а также на LSE и NASDAQ, произошло довольно много интересного. 28−29 июля после внесения законопроекта они упали более чем на 6%, с 2520 до 2370 руб. за бумагу, а по мере разворачивания конфликта продолжили снижение до ми­нимума в 1898 руб. за акцию. Суммарно капитализация «Яндекса» за десять недель упала на 206 млрд рублей ($3,22 млрд). С 14 по 19 ноября котировки окончательно отыграли весь объём падения, компания за эти пять дней подорожала на 113 млрд рублей.

Механизм торга вокруг схемы управления компанией и последовавший отзыв законопроекта показывает, что происшедшее могло быть одновременно рейдерским наездом госуд­арства на частный бизнес со значительной долей иностранных инвестиций и игрой с инсайдерской информацией, которая наверняка была использована с целью скупки акций на минимальных значениях и получения выгоды. Чинов­ники, таким образом, совершили действия, наказуемые по ст. 153 ч. 3 и ст. 185 ч. 6 Уголовного кодекса РФ  (они предполагают максимальное наказание до соответственно 6 и 4 лет лишения свободы), но, совершенно очевидно, никакого преследования виновных ожидать не приходится.

Происшедшее видится мне важным рубежом в истории взаимоотношений российского бизнеса и государства. Во всех предшествующих случаях, когда власти пытались установить контроль над бизнес-структурами, они либо шли до конца и уничтожали компанию (как в деле «ЮКОСа» или «Башнефти»), либо реализовывали свои планы реорганизации (как в том же слу­чае с контролем над масс-медиа), либо достигали определённого компромис­са, не оставлявшего сомнения в том, что основная цель реализована (как в случае с инициативой Белоусова об экспроприации «излишней» прибыли сырьевых компаний). Мы увидели первый случай, подтвержда­ющий, что власти научились работать не только как рейдеры, но и как торговцы инсайдерской информацией — а это для большинства иностранных инвесторов куда более опасный «звонок», чем очередное поглощение частного бизнеса госкорпорацией.

«Чтобы нас не трясло так, как в последнее время». «Яндекс» объявил о новой структуре управления, которая учитывает интересы государства

Правительство в России действует прежде всего как коллективный предприниматель, осваивая бюджетные средства с целью личного обогащения представителей тех или иных элитных кланов. Подобное «коммерческое государство» серьёзно искажало и искажает правила конкуренции, вызывая непредсказуемость предприниматель­ской деятельности и естественным образом сокращая приток инвестиций в Россию. С 2015 года, когда основные инициативы Дмитрия Медведева были отменены, бизнес в стране прекратили более 100 средних и крупных иностранных компаний, а многие другие резко сократили его объёмы.

В то же время относительно быстрое восстановление фондового рынка (хотя в долларах котировки российских компаний находятся на 35−50% ниже максимумов, достигнутых в 2008 году, рублевые индексы недавно обновили рекордные значения) привлекло на рынок многих портфельных инвесторов. Отечественные компании в последние несколько лет стóят намного дешевле зарубежных конкурентов, работающих в аналогичных отраслях. Так, в нефтянке p/e ra­tio, то есть отношение капитализации компании к её выручке составляет всего 6,6 у «Лукойла» и 5,2 у «Газпрома» против 20,0 у ExxonMobil и 12,1 — у British Petroleum). Они платят очень высокие дивиденды (по итогам 2019 года их общая сумма может превысить $45 млрд и составит 7% текущей капитализации, это означает, что инвесторы получают соответствующий доход даже без роста курсовой стоимости бумаг. Чтобы это оценить, надо иметь в виду, что доходность долларовых депозитов на 12 месяцев колеблется в США от 0,8 до 1,1%, а депозитов в евро в Западной Европе не превышает 0,4%.

Заправочная станция «Лукойл». Фото: Alexander Demianchuk / TASS / Scanpix / Leta

Однако для западных инвесто­ров работа государства в интересах торговцев инсайдом — куда бóль­­шая проблема, чем любые обвинения предпринимателей или финансистов в налоговых преступлениях или в мошенничестве (что сейчас представлено, например, «делом Калви»). В таких случаях речь в принципе может идти о попытке властей установить исти­ну и наказать виновных, но когда с помощью Государственной думы и Администрации президента совершается попытка поманипулировать курсом ак­ций — это совсем другое.

Конечно, можно вспомнить и другие истории такого же рода — когда, например, президент Владимир Путин обещал не банкротить «ЮКОС» (17 июня 2004 года, цена акций компании выросла в течение дня более чем на 25%) или, напротив, вознамерился «прислать доктора» к владельцу «Мечела» Игорю Зюзину (24 июля 2008 года, тогда котировки акций компании обрушились на 45%). Однако в тех случаях было сложно утверждать, в какой мере глава государства действовал «с оглядкой» на рынок — скорее всего, он пытался в первом случае переломить негативный новостной фон, а во втором продемонстри­ровать свои возможности воздействия на компанию, «не так» ведшую себя в условиях кризиса.

Сейчас же практически с полной уверенностью можно го­ворить о тщательно спланированной спецоперации, в результате которой рыночные инвесторы лишились пары миллиардов долларов, перекочевавших на счета тех «отчаянных» (а на деле просто хорошо информированных) граждан, ку­пивших бумаги «Яндекса» в октябре этого года. И это означает, что на нашем рынке настоящим предпринимателям ловить нечего.

Понимают ли это в Кремле? Я уверен, что да. Но в условиях анемичного экономического роста, постоянно повышающихся налогов и до­­вольно рачительного использования бюджета (по итогам сентября он испол­нен лишь на 62,9%, хотя резервы правительства с начала года выросли на 3,9 трлн рублей) даже население в его статусе «новой нефти» не справляется с удовлетворением потребностей предпринимательствующих чиновников. И это — явный знак, указывающий на то, что страна окончательно выбрала игру без правил как главную форму своего существования, что не сулит простым россиянам ничего хорошего.