Каждый день инфодемия вокруг коронавируса (очевидно, главного и самого ненавистного на планете слова 2020 года, который еще далеко не кончился, но как будто лучше бы и не начинался) приносит откровения. Американские врачи говорят о том, что аппараты ИВЛ, повсеместная нехватка которых стала одним из главных мотивов почти всеобщего мирового карантина, не улучшают и даже, возможно, ухудшают положение больных с вирусом.  Их южнокорейские коллеги установили повторное заражение вирусом у 91 полностью излечившегося пациента.  Каждый день мы все более и более отдаляемся от минимального знания о том, что это за болезнь, как и когда она кончится и чем ее вообще можно вылечить.

В реакции человечества на вирус уже явно просматриваются две ошибки, которые могут иметь катастрофические последствия для всех нас в целом и для каждого в отдельности. Мы же хотим жить, а не умирать. Мы же отправили мир на бессрочный карантин ради жизни, а не ради смерти.

Первая ошибка касается самого восприятия пандемии. Мы все еще думаем о том, как победить болезнь, о которой ничего толком не знаем и которую не умеем лечить.  А вопрос нужно ставить иначе: как жить с этим вирусом. Это состояние очень точно выразил известный российский молекулярный биолог Константин Северинов в одном из недавних телеинтервью. По его мнению, все мы сейчас оказались коллективным объектом лабораторного эксперимента (как новый вирус уживется с популяцией). Северинов, кстати, очень наглядно объяснил бессмысленность и невозможность тотального тестирования: тесты все равно очень не точны и для того, чтобы получить реальную картину, нужно делать их каждому человеку на планете каждый день. Ведь даже если представить себе, что точность теста безупречна, сегодня вы можете быть без вируса, а завтра уже с ним.

Тест-система по выявлению коронавируса, разработанная федеральным медико-биологическим агентством России. Фото Press Office of Russian Federal Biomedical Agency/TASS/Scanpix/LETA

Вторая ошибка еще более опасная. Мир людей устроен так, что в принципе невозможно жить в убеждении, будто на планете существует только одна проблема, какой бы серьезной, опасной и всеобъемлющей она ни казалась.

Пандемия, даже если официальные цифры зараженных и погибших от нее кажутся вам ужасающими, не отменяет массы других проблем человечества. Даже в благополучном 2018 году, по данным ООН, в мире голодали более 820 миллионов человек, а недоедали — 2 миллиарда.  По данным той же ООН, за первые четыре месяца 2020 года от голода в мире умерли 2,4 миллиона человек—почти в 25 раз больше, чем пока от коронавируса. Миллионы людей ежегодно умирают от туберкулеза  и рака. И мы вынуждены жить с этим.

«России надо бороться». Создатель молекулярной лаборатории ГНЦ «Вектор», разрабатывающей вакцину от коронавируса, о природе COVID-19, сроках эпидемии и появления первой прививки

До коронавируса очень модны были рассуждения о том, что в новом цифровом мире возможен реванш гуманитариев. Потому что человечеству остро понадбится системное мышление, умение выстраивать контексты. Сейчас мы видим именно острейший дефицит системного мышления по всему миру у людей, принимающих политические решения.

Пандемия COVID-19 существует не сама по себе. Она существует в сложном контексте других проблем. Она существует в мире людей и государств. Она существует в контексте других болезней. Она существует в контексте острейших социальных и  экономических проблем, которые человечество не может решить веками.

Бубонная чума 1347−1348 годов выкосила три четверти населения Флоренции. Лекарство от чумы появилось в самом конце ХIХ века, спустя 550 лет. Человечество выжило, жило и размножалось именно благодаря сохранению способности воспринимать мир адекватно.

Улица Москвы во время эпидемии коронавируса. Фото Vladimir Gerdo/TASS/Scanpix/LETA

Никакая самая страшная проблема не может замещать всей остальной жизни. В противном случае исчезают сам предмет, сам смысл и сама цель нашей нынешней всемирной борьбы с пандемией.

Уже очевидно, что разным странам предстоит неизбежный поэтапный, медленный выход из карантинов. Что нужно не допустить сотни миллионов голодных смертей, волны самоубийств из-за паники, депрессии, потери работы. Создавать полноценную медицину катастроф, способную реагировать на внезапные вспышки острых заболеваний. Вот Билл Гейтс пророчит нам пандемии каждые 20 лет.   Иметь государственные программы экстренной поддержки широких слоев населения.

«Нужно искать деньги на поддержание штанов». Почему российской нефтяной отрасли очень тяжело сократить добычу и чем это обернется для бюджета страны

Пандемия остро ставит вопрос необходимости безусловного дохода. Это больше не экзотическая мечта горстки богатых стран, а фундаментальный фактор поддержания элементарной безопасности и социальной стабильности государств.

Сейчас модно говорить о том, как мы будем жить «после» пандемии. Но это «после» может не наступить, если мы не осознаем (это касается и политического класса, и напуганных обывателей, нас с вами), что жить надо и во время пандемии.

Нам пора устать бояться. Признать, что есть силы сильнее нас. Соблюдать элементарные правила, которые — как мы предполагаем — уменьшают риск заражения. И, главное, жить дальше. Воля к жизни и понимание всего комплекса проблем, а не одной единственной — наше главное лекарство здесь и сейчас.

«Денег нет, а расходы остались». Андрей Нечаев о том, переживет ли российский бизнес вынужденные каникулы и справится ли госбюджет с падением нефтяных цен