В Боровске, Калужская область, 85-летний художник Владимир Овчинников, по его словам, 20 лет готовился к открытию частного музея политическим репрессиям. Но мероприятие 29 октября, в канун Дня памяти жертв политических репрессий, не состоялось, и неизвестно, состоится ли вообще, «Говорит НеМосква».

Музей мог появиться в двухэтажном «остроге» — тюрьме, которая существовала до 30 годов прошлого века, после чего одиночные камеры выдавали под жилье передовикам производства, за что в народе тюрьму прозвали «Дом ударника». В 2015 году тюрьма была расселена. Причиной стал протест владелицы туристического комплекса «Тюремный замок» Светланы Шороховой, которая несколько лет назад приватизировала здание бывшей тюрьмы.

Как утверждается, Шорохова сама пригласила художника расписывать стены арт-объекта, а позже выделила три комнаты под будущий музей.

Владимир Овчинников. Скриншот фильма Важные истории

Владимир Овчинников расписал стены выделенных ему помещений — одна серия «Сюжеты из истории тюрьмы» из 13 композиций и диптих «Время разбрасывать камни и время собирать камни». Также сделал комнату боярыни Морозовой, сосланной в ссылку в Боровск. На нескольких других стенах изображены 80 лиц — репрессированные, чья история описана и занесена на QR-коды на стене. Овчинников собрал биографию этих людей, в том числе со слов потомков.

В одном из залов можно по QR-коду узнать имена всех расстрелянных палачами и не вернувшихся из лагерей.  Свыше 300 фамилий. Рядом цифры погибших на войне — 230 призванных боровским военкоматом. Также Овчинников нарисовал карту «География террора» — карта Боровского района с населенными пунктами. Около каждого указано число репрессированных жителей по периодам и направлениям: например, восстание крестьян против Советов, раскулачивание, лишение избирательного права.

Роспись стены Владимира Овчинникова в Боровске. Фото из с личной страницы в Facebook

Утверждается, что в Боровском районе по переписи населения 1939 года проживали 40 тысяч человек, из них до Великой Отечественной войны жертвами репрессий стали 10 тысяч человек. Из 10 тысяч жертв реабилитированы почти 60% — Овчинников добился реабилитации 1159 боровчан, лишенных избирательного права, реабилитации 205 участников крестьянского восстания 1918 года, 12 человек, осужденных в 1922 году за сопротивление изъятию церковных ценностей Пафнутьев-Боровского монастыря, а ещё кулаков и советских служащих — 15 человек.

На одной из стен изображены 15 лиц — групповой портрет священников, купцов, интеллигентов, городского головы и других видных граждан Боровска, убитых Советской властью. Также висят строки еще одного экспоната — боровской газеты «За коммуну» 1937 года с заголовками на первой полосе «Велик и грозен гнев народа», «Расстрелять всех до единого».

Роспись стены Владимира Овчинникова в Боровске. Фото из с личной страницы в Facebook

Напротив газеты 1937 года создатель музея повесил два материала современной  газеты Боровского района — «Боровские известия». Еще один зал посвящен «стиранию памяти» о советских репрессиях.

«Я никому раньше не рассказывал про музей. Почему? Власть против увековечивания, она против любых мероприятий, связанных с памятью, которую они хотят окончательно стереть. С 2012 года постоянно только отказы — публиковать в газете аналитику и воспоминания, устроить выставку, мемориал — во всем был отказ. Единственное, что сделали — привезли валун из Соловков и установили в память о жертвах политических репрессий», — говорит Овчинников.

За неделю до открытия музея Светлана Шорохова — владелица помещений, заявила, что  29 октября «повесит замок» на дверь. Теперь она утверждает, что сейчас идет процесс узаконивания документов на помещение, а статус музея «предполагает посещение людей с ограниченными возможностями. А так как это объект культурного наследия,  то мы технически не можем сделать пандусы. В замке старинные лестничные марши, а любая реконструкция должна идти по проекту, который узаконен», — утверждает она.

Роспись стены Владимира Овчинникова в Боровске. Фото из с личной страницы в Facebook

26 октября Шорохова еще раз подтвердила Овчинникову — по техническим причинам и по причине содержательной составляющей музея, могут просто закрыть весь комплекс — «у вас там политика, и мой объект могут закрыть совсем». При этом, по словам Шороховой, на нее «никто не давил».

100 лет одиночкам, баракам и изоляторам. Ирина Флиге об истории Соловецкого лагеря особого назначения