5−8 августа в Сандормохе (Карелия) и на Соловецких островах (Архангельская область) пройдет ежегодный День памяти жертв советского террора. В эти дни родственники погибших узников советских концлагерей, гражданские активисты, представители этнических и религиозных сообществ посетят места заключения и расстрелов.

В конце июня на Соловках (Архангельская область) состоялась научная конференция «История страны в судьбах узников соловецких лагерей», посвященная 100-летию создания Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН). В ней приняли участие эксперты из Москвы, Санкт-Петербурга и Архангельска. Общепринятой датой начала функционирования СЛОНа считается 6 июня 1923 года.

В 20-х — 30-х годах большевики стремились превратить Соловки в образец своей пенитенциарной системы. Продемонстрировать на их примере первому поколению советских людей, как они перевоспитывают политических оппонентов и уголовников. С этой целью на архипелаг летом 1929 года привозили Максима Горького, который затем опубликовал очерк «Соловки». Хотя в лагере писатель при всех плакал после общения с глазу на глаз с малолетним заключенным, правды о Соловках его читатели не узнали.

Ирина Флиге, директор Научно-исследовательского центра «Мемориал» (Санкт-Петербург), автор книги «Сандормох. Драматургия смыслов», рассказала «Спектру» о создании печально известного лагеря, как Соловки стали именем нарицательным и насколько опасно в современных политических реалиях продолжать заниматься изучением политических репрессий эпохи СССР.

- Считается, что первые заключенные прибыли на Соловки 6 июня 1923 года, а СЛОН — первый лагерь для политзаключенных в советской России. Верны ли оба утверждения?

- Что произошло 6 — 7 июня 1923 года? На Соловки прибыла первая партия социалистов и анархистов из лагерей Архангельской губернии — Архангельска, Холмогор и Пертоминска. Эта дата сохранилась в памяти соловецких заключенных и плотно вошла в историю лагерных Соловков. И многие десятилетия именно с этой даты — 6 июня 1923 года велся отсчет существования СЛОНа — Соловецкого Лагеря Особого Назначения. Позднее, уже в 1990-е, был обнаружен целый ряд документов, проясняющий, что начало Соловков — 1920 год.

- Получается, что советская власть использовала Соловки для изоляции политических оппонентов за несколько лет до появления там печально знаменитого лагеря?

- В мае 1920-го земли и угодья монастыря были конфискованы и переданы созданному тогда же совхозу «Соловки». Одновременно здесь был организован лагерь принудительных работ Архгубисполкома, насчитывавший от 150 до 240 заключенных. В это время большая часть арестованных за «контрреволюционную деятельность» была сконцентрирована в нескольких лагерях Архангельской губернии: в Архангельске, Пертоминске и Холмогорах. С 1922 в руководстве ГПУ стала активно разрабатывалась идея содержания этих заключенных в условиях более строгой изоляции. В июне 1923 года ВЦИК СССР принял решение о создании на Соловецких островах Северных лагерей принудительных работ ГПУ.

Интересно, что сам монастырь еще продолжал действовать, и окончательно был закрыт лишь в конце июля 1923 года. Одновременно с созданием Управления северных лагерей принудительных работ. Передислокация заключенных из лагерей Архангельской области на Соловки проходила с начала июня до конца сентября. При том, что само постановление Совнаркома о преобразовании северных лагерей в Управление Соловецкого лагеря особого назначения было принято только в октябре 1923 года. Так появилась знаменитая аббревиатура СЛОН.

- В конце 80-х годов в СССР она стала одним из главных символов политических репрессий в советской России. 

- Да, о существовании концлагеря на Соловецких островах знали не только все в Советском Союзе, но и далеко за его пределами. «Соловки» стали собирательным образом всей советской репрессивной системы, позднее такие же смыслы несло и слово «Колыма». И так было до великой работы Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», после чего для обозначения всей лагерной системы и советского террора использовалось емкое слово «Гулаг». Однако бытование «соловков» и «колымы» в этих значениях еще долго оставалось в старших поколениях.

Очень многие люди даже в конце 80-х годов, когда приходили в «Мемориал» заполнять анкету, писали «Соловки», если не знали, где конкретно сидели отец или мать. То есть ошибочных, с исторической точки зрения, Соловков было огромное количество. Точно так же было с Колымой, когда шла речь о репрессиях более позднего периода.

- Чем можно объяснить, что поначалу режим в лагере был относительно мягким: заключенные посещали церковь, присутствовало подобие самоуправления, издавалась газета, функционировал театр?

- Режим и условия содержания заключенных Соловецкого лагеря неоднократно менялись, как и сам характер карательного учреждения. Бывшие заключенные писали, что соловецкий лагерь — миниатюрная копия всей советской России, и что Соловки несут в себе и прообразующую функцию — то, что сегодня происходит на Соловках, завтра будет везде на воле. Конечно, это художественный оборот, но достаточно точное наблюдение.

А вот что несомненно, так то, что именно здесь сформировалась и развилась система Гулага, позднее распространившаяся на всю страну. В значительной степени Соловки послужили прообразом и моделью всей советской лагерной системы. По меткому выражению Александра Исаевича «архипелаг вырастает из моря».

Возвращаясь к Вашему вопросу. Несмотря на довольно короткое время существования Соловецкого лагеря, мы можем проанализировать характер изменения режима — и увидеть, как менялась вся репрессивная система в эти годы. В чем большевики видели ее назначение.

1923 — 1925 гг. — это период изоляции и самообеспечения. Он характеризуется установкой на полную островную изоляцию заключенных и хозяйственное самообеспечение лагеря. Все работы проводились для собственных нужд (производство сельхозпродуктов, лов рыбы, заготовка дров и т.д.). Даже охрана была организована по принципу самообслуживания: заключенные охраняли заключенных.

- Уверен, многие не в курсе, что на Соловках содержали не только политзаключенных.

- В эти годы на Соловках была принята следующая классификация заключенных: уголовники (т.н. «шпана»); лица, осужденные за различные бытовые, хозяйственные, экономические и должностные преступления; «контрреволюционеры» («каэры»), осужденные за разнообразные «контрреволюционные преступления». В эту категорию попадали как участники политического и военного антибольшевистского сопротивления, от монархистов до кадетов, так и те, кто не вел политической борьбы с режимом, но проявлял нелояльность к новой власти или был заподозрен в таковой.

Отдельная категория — «церковники» — группа священнослужителей и мирян различных конфессий, осужденных за «религиозную контрреволюцию»; «церковники» содержались вместе, и сохраняли за собой некоторые привилегии. Например, право проводить богослужение (для православных — рядом с Кремлем, в Онуфриевской церкви, единственном храме, действовавшем на островах после закрытия монастыря; для католиков — в часовне св. Германа, в трех километрах от Кремля), исполнять другие религиозные обряды, носить длинные волосы и бороды, ходить в рясах, иметь в камерах иконы и лампады.

И самая известная категория — политзаключенные («политики»): члены «антисоветских» социалистических партий (эсеры, меньшевики и другие) и анархистских групп. Их содержали под охраной, в строгой изоляции от других категорий, в бывших монастырских скитах: в Савватьево и на о. Большая Муксалма, позднее — на о. Анзер (так называемые политскиты).

В отличие от других заключенных, которые более или менее свободно перемещались по территории Большого Соловецкого острова, «политическим» нельзя было выходить за периметр скита, охраняемый стрелками ВОХР, на ночь их запирали в корпусах. В то же время «политрежим» считался привилегированным: «политиков» не принуждали к работе, они имели свои органы самоуправления (старостаты), распоряжавшиеся внутренней жизнью скитов и взявшие на себя все взаимоотношения с администрацией лагеря.

Несмотря на то, что «политики» составляли небольшую часть от общего числа заключенных (их было около 400 человек), их присутствие на Соловках, во многом определило характер этого периода. Недолгая история политскитов — это история их ожесточенного противостояния попыткам администрации урезать «вольности» политрежима. В ответ следовали голодовки и обструкции. Летом 192-го все политзаключенные из трех скитов были вывезены на материк и разосланы по политизоляторам ОГПУ.

- Какими словами можно охарактеризовать следующий после ликвидации политскитов этап в истории СЛОНА?

- Коммерция, самообеспечение, культура, религиозная жизнь. Этот период продлился с 1925-го по 1929 год. В его начале Соловецкий лагерь организует свои первые командировки на материк — в Карелию. Не позднее 1926-го на Среднем Урале появляется Вишерское отделение СЛОНа (будущий Вишерлаг); ближе к 1930-му — Свирское отделение в Ленинградской области (будущий Свирлаг). В 1928 в Карелию, в город Кемь, передислоцируется Управление СЛОН.

С появлением материковых подразделений побеги из Соловецких лагерей стали рядовым явлением (по официальным данным, в 1926−1927 только за 12 месяцев зарегистрировано 188 человек, бежавших с материка, и 12 — с островов). Некоторым из бежавших удалось перебраться за границу. Образ Соловков в зарубежном общественном мнении сложился именно в это время, в первую очередь благодаря мемуарам и свидетельствам бежавших.

Заключенных СЛОНа используют в дорожном строительстве и погрузочно-разгрузочных работах в Карелии, на лесозаготовках и в промышленном строительстве на Вишере, железнодорожном строительстве в Мурманском округе, заготовке дров для Ленинграда на Свири. Однако самым доходным предприятием ОГПУ становится заготовка карельского леса на экспорт.

Собственно, на островах заключенные были заняты на строительстве и эксплуатации железнодорожной ветки, лесозаготовках, торфоразработках, на добыче йода и агар-агара из водорослей, добыче морского зверя, в рыболовецких артелях, солеварнях, пушном хозяйстве, в различных мастерских и заводах. Некоторые из этих предприятий — кирпичный завод, иодпром, рыбзверпром, пушное хозяйство, лесозаготовки — работали уже не на самообеспечение, а на вывоз. По предложению заключенного Н.А. Френкеля была организована Эксплуатационно-коммерческая часть (он же её и возглавил), направленная на использование бесплатной рабочей силы в богатом ресурсами островном краю.

- Вы сказали, что среди символов этого периода есть культура. Что это значит? Лагерь и культура — понятия, которые плохо сопоставляются.

- Вторая половина 1920-х — это время закрытия или основательной «чистки» культурных и научных учреждений в СССР, репрессий против «антисоветской», «идейно чуждой» интеллигенции. В результате на Соловках оказались сосредоточены значительные интеллектуальные силы, что способствовало развитию ряда не самых типичных для лагерного мира инициатив.

Активно и плодотворно работало в эти годы состоящее из заключенных Соловецкое отделение Архангельского общества краеведения (СОАОК). Общество краеведения делилось на четыре секции: историко-археологическую, криминологическую (материала для социокультурных исследований уголовного мира на островах было более чем достаточно), охотоведческую и естественно-историческую: биосад с дендрологическим питомником, агрокабинет, энтомологический кабинет, биостанция, питомник пушных зверей.

Кроме того, за Обществом была закреплена библиотека (на основе монастырской), насчитывавшая около 30 тысяч томов, и краеведческий музей, под охрану которого были поставлены памятники церковного зодчества на островах. В 1924−1927 выпускался научно-краеведческий журнал «Материалы СОАОК», распространяемый далеко за пределы лагеря. Интересно, что многие публикации журнала не потеряли актуальности по сей день.

В СЛОНе существовало свое издательство и типография, которые выпускали: журнал «Соловецкие острова» (издавался в 1924−1926 и 1929−1930 гг.), еженедельную газету «Новые Соловки» с нерегулярными приложениями «Соловецкий Крокодил» и «Соловецкий безбожник». Функционировало «Радио-Соловки». Именно этот период оказался наиболее известен не только благодаря мемуаристке, но и изданиям, выходившим в самом лагере, которые поступали в крупные библиотеки страны и были доступны для читателей. В конце этого же периода выходит и документальный фильм «Соловки», который показывали в советских кинотеатрах.

К периоду 1925−1930 годов относится расцвет лагерного театра, в котором играли заключенные, в основном — профессиональные актеры и музыканты.

- Как на островах протекала религиозная жизнь?

- Для русского православия Соловки во второй половине 1920-х стали одним из важнейших вероучительных центров: здесь в это время были в заключении не менее тридцати высших иерархов РПЦ, их сообщество неформально именовалось «Собором соловецких епископов». Тексты, создававшиеся в этом сообществе в 1927−1929 годах и обращенные к верующим клирикам и мирянам, широко ходили на воле. Четыре из них, известные как «Послания соловецких епископов» (или «Послания соловецких старцев»), сыграли важную роль в ходе дискуссий между «сергианцами» (сторонниками безоговорочной поддержки Декларации митрополита Сергия 1927 года) и «антисергианцами».

- Когда началось ужесточение лагерного режима?

- Период с 1929-го по 1936-й прошел под лозунгом: от «перековки» к изоляции. «Великий перелом» принес существенные изменения в положение заключенных и был ознаменован ужесточением лагерного режима и ограничением соловецких вольностей.

Весной 193-го с административно-хозяйственных должностей в лагерной администрации изгнали «каэров»; их место заняли осужденные из числа бывших сотрудников ОГПУ и «социально-близкие», т.е., уголовники. Заключенных стали водить на работы под конвоем. Ввели запрет на ношение своей одежды, выдали лагерное обмундирование, стрижка под машинку и бритье бород сделались обязательными для всех заключенных, включая священнослужителей. Для посещения Онуфрриевской церкви стало необходимо получать специальное одноразовое разрешение, а через два года церковь была окончательно закрыта для богослужений. Католические службы запретили еще в 1928-м, а ксендзов за катакомбное служение отправили на остров Анзер.

Культурная и научная жизнь Соловков тоже заметно пошла на убыль: в 1929-м прекратилась деятельность общества краеведения, последний номер журнала «Соловецкие острова» вышел в феврале 1930-го, театральная программа оскудела.

В это время (1929−1931 годы) лагерь на Соловецких островах стал лаготделением большого лагерного комплекса, который располагается в основном в Карелии и Мурманском округе. Он назывался то Соловецким ИТЛ, то Соловецкими и Карело-Мурманскими лагерями (СиКМИТЛ), то вновь Соловецким ИТЛ.

В результате эмбарго, наложенного весной 1930-го Соединенными Штатами, Канадой и Францией на ввоз советского леса как товара, произведенного с использованием принудительного труда, снизилось экономическое значение карельских лесозаготовок. Однако в 1931-м начинается строительство Беломорско-Балтийского канала. 16 ноября 1931-го Соловецкий ИТЛ расформировывают, и на его базе создается БелБалтЛаг — Беломорско-Балтийский лагерь. 1 января 1932-го его островное подразделение, не имеющее отношения к строительству канала, вновь выделяется в отдельный небольшой лагерный комплекс под прежним названием — Соловецкий лагерь ОГПУ.

Начинается переброска заключенных с островов на материк: на строительство ББК отправляют уголовных, бытовиков и «малосрочников», годных к физическому труду. На Соловки же вновь везут «особо опасных» политических с тяжелыми статьями и большими сроками. В это время Соловки служат для изоляции «спецконтингента»: троцкистов, зиновьевцев, украинских «национал-уклонистов». Сюда же отправляют инвалидов и «доходяг».

Производственная деятельность в это время на Соловках практически сошла на нет. Основные работы относятся к самообеспечению: сельхоз, заготовка дров (в основном плавника), дорожно-строительные и ремонтные работы. Из внешних заказов остается только «иодпром» — добыча водорослей для производства агар-агара и пушное хозяйство, сильно сократившееся после переброски его на материк в столицу карельского ГУЛАГа — Медгору.

- Самые мрачные страницы истории СЛОНа, как я понимаю, это последние годы его существования — 1937−1939 годы?

- 20 февраля 1937-го Соловецкое отделение ББК ГУЛАГа было передано 10-му (тюремному) отделу ГУГБ НКВД и реорганизовано в Соловецкую Тюрьму Особого Назначения (СТОН), отличавшуюся суровым режимом. Заключенных, которых перевели на тюремный режим, — к августу их было около 2300 человек — заперли в помещениях Кремля, на Муксалме и Анзере.

Согласно «лимиту», отпущенному на СТОН директивой №59190 наркома внутренних дел Ежова от 16.08.1937 и последующим дополнениям к этой директиве, 1825 заключенных Соловецкой тюрьмы в октябре 1937 — феврале 1938 года были приговорены «тройкой» УНКВД по Ленинградской области к расстрелу и казнены (1111 человек — в урочище Сандормох в Карелии, 509 — в не установленном до сих пор месте на материке, 198 — на самих Соловках, в районе Исаково — точное место не найдено).

После массовых расстрелов контингент Соловецкой тюрьмы пополнялся заключенными, вывезенными из нескольких материковых тюрем ГУГБ НКВД, а также теми, кого отправляли сюда отбывать тюремное заключение по приговору. Режим еще более ужесточился: заключенные были лишены фамилий — им присвоили номера; от подъема до отбоя запрещалось не только ложиться на кровать, но и прислоняться к стене и спинкам кровати, сидеть надо было с открытыми глазами, держа руки на коленях; прогулка 30 минут в день; ограниченная переписка, полученные письма заключенным не выдавались — их разрешалось прочитать один раз в присутствии надзирателя.

В 1938-м на месте бывшего монастырского Кирпичного завода, в 3-х километров от Кремля началось строительство новой тюрьмы. Здание, рассчитанное не менее чем на три тысячи человек, было закончено в 1939-м, но так никогда и не использовалось по назначению — летом заключенным СТОН отменили тюремный режим и начали распределять по лагерям: Норильлаг, Ухтопечерские лагеря и другие. 2 ноября 1939 Соловецкая тюрьма была закрыта официально, а территория Соловецких островов передана в ведение Учебного отряда Северного флота.

- Известно ли сколько всего людей прошли через СЛОН?

- Нет. У нас имеются только фрагментарные данные о численности. В 1923 году на Соловках было 2,5 тысяч заключенных, к концу 24-го — 5000, и к 25-му — 8000.  В 1929/30 годах численность заключенных с учетом материковых отделений и командировок достигает 65 000 человек, хотя на самих островах содержится порядка 10 тысяч человек.

В результате, мы не знаем общей численности заключенных Соловков на каждый год. Когда я говорю, что там содержалось порядка 10 — 15 000 заключенных единовременно — это комплексная реконструкция по очень разным данным.

Мы не можем ответить на вопрос, сколько всего людей прошло через Соловки. Казалось бы, что можно было составить полный список соловецких заключенных по учетной картотеке ИЦ МВД Карелии. Но тут целый ряд трудностей. Главное, что эти картотеки сейчас недоступны для исследователей. В самом начале 1990-х на волне приоткрывания архивов нам удалось с этими картотеками немного поработать. Но и тогда полные списки соловецких заключенных составить было невозможно.

Во-первых, их сохранность далеко не полная — примерно 60−70% процентов; во-вторых, не всегда можно по карточке опознать, был человек на Соловках или нет. Карточки хранятся в общем алфавите заключенных Белбалтлага, Вишерлага и других северных лагерей. В течение многих лет я занималась историей Соловков, и в общем, могу составить список порядка, наверное, 10 тысяч человек. Это максимум имен, который мне удалось собрать.

- Вы упомянули, что не все захоронения погибших на Соловках обнаружены. Какие места погребения известны и как увековечена память узников, оставшихся там навсегда?

- Самое большое место захоронения заключенных, умерших в Соловецком лагере — это лагерное кладбище (бывшее монастырское) около Соловецкого Кремля. Здесь хоронили заключенных, умерших в Центральном лазарете. По некоторым данным здесь же были похоронены расстрелянные в 1929 году. В 1940-м при постройке госпиталя Учебного отряда Северного флота кладбище было уничтожено: монастырские и лагерные надгробия сняты, территория выровнена.

В настоящее время на территории кладбища расположены больница (бывший госпиталь) и несколько жилых зданий, построенных в 1960-е и 1990–1992 годах. В июне 1989-го по инициативе Соловецкого музея-заповедника и Общества «Мемориал» здесь установлен «Соловецкий камень». Летом 1998-го здесь разбита Аллея памяти (высажены березы), в последующие годы были установлены памятники якутам, полякам и украинцам — узникам Соловков; памятник социалистам и анархистам — заключенным соловецких политскитов (2013 год); памятник скаутам — соловецким заключенным и другие.

Однако территория бывшего лагерного кладбища не выявлена, имена захороненных здесь известны в основном по воспоминаниям бывших заключенных и только частично подтверждены документально из материалов «личных дел заключенных».

- Где эти документы?

- Личные дела соловецких заключенных также хранятся в ИЦ МВД Карелии. С ними дело обстоит так. Они, в отличие от архивных следственных дел, не имели пометки «Хранить вечно». Вскоре после освобождения человека эти дела подлежали просто утилизации. Однако были категории заключенных, дела которых не имели срока хранения — это — умершие, получившие увечья, иностранные граждане. Еще обычно хранились дела бывших сотрудников НКВД.

При этом уровень сохранности документов был не очень высокий. Когда мы с ними работали в конце начале 90-х годов, папки хранились в сыром, неотапливаемом подвале. Многие дела были покрыты плесенью. Их состояние на сегодняшний день оценить не могу, потому что у нас давно нет доступа к этим архивам. Да и тогда доступ был неполный — мы должны были подавать списки, какие конкретно люди нас интересуют.

- Давайте вернемся к местам захоронения…

- Второе о, котором мы знаем — это могилы на склонах Секирной горы. В лагерный период на вершине горы в церкви Архангела Михаила и Вознесения Господня был устроен штрафной изолятор, умерших заключенных хоронили на склонах Секирной горы. Здесь же приводили в исполнение расстрельные приговоры по внутри лагерным делам. Хоронили в общих могилах без опознавательных знаков. Общая численность умерших в штраф изоляторе и расстрелянных не установлена, известны отдельные имена.

Также на Соловках существовали лагерные кладбища и около других лагпунктов, например на Голгофе. Он них мы знаем совсем мало — только примерное место и имена отдельных людей.

Отдельно надо сказать о братской могиле социалистов около Савватьевского скита. 19 декабря 1923 года в результате борьбы за политрежим и провокации лагерной администрации во время прогулки охрана открыла огонь по «политикам». Погибло 6 человек. Их разрешили похоронить за периметром Савватьевского скита, обустроить могилу и поставить надгробный памятник с именами погибших. После вывоза «политиков» с Соловков надгробие исчезло и место захоронения было утрачено.

В 1990-е и 2000-е несколько мемориальских экспедиций тщетно пытались найти могилу социалистов. В 2013 году, в год 90-летия расстрела мы установили памятник погибшим районе Савватьевского скита, на следующий день по распоряжению Соловецкого Музея или настоятеля монастыря памятник был уничтожен. История повторилась.

- Могли бы Вы более подробно осветить самые массовые расправы над заключенными на Соловках — расстрелы 1937 — 1938 годов?

- Как я уже говорила, Большой террор затронул всю систему лагерей, и на Соловки тоже были спущены лимиты на расстрелы. В результате 1825 заключенных Соловецкой тюрьмы с октября 1937-го по февраль 1938-го года были приговорены тройкой по Ленинградской области к расстрелу. Первая партия приговоренных была вывезена на материк. Это 1111 человек, которые были расстреляны и захоронены в окрестностях Медгоры в Карелии. Сейчас это мемориальное кладбище Сандармох. Захоронение обнаружено нами в 1997 году.

Ещё 509 человек были также вывезены на материк, но где их расстреляли и похоронили, до сих пор не известно. Есть несколько теорий, что они были довезены до Ленинграда или все-таки до него не доехали, но так или иначе мы не знаем, где эти люди погибли и нашли вечный покой.

Последняя партия — 198 человек — были расстреляны в феврале 1938-го года на самих Соловках, в районе Исаково. Место захоронения тоже не найдено. Важно отметить, что все эти 1825 человек известны поименно.

- Если говорить об истории СЛОНа, то какие еще моменты исследователям еще не ясны?

- Конечно за последние тридцать с лишним лет собрано много материалов и документов по истории Соловецкого лагеря — это и воспоминания бывших узников Соловков и отдельные документы, фотографии, свидетельства. Но главная загадка — это место нахождения Соловецкого архива, который до сих пор не обнаружен. Судя по всему он вместе с библиотекой и монастырскими коллекциями был вывезен с Соловков в 1939-м и с тех пор бесследно исчез.

- Что ещё, кроме личных дел заключенных, входило в архив Соловков?

- В архив лагеря входит, конечно, списочный состав администрации. Этих документов у нас в руках нет и никогда не было. Туда же входят документы по всей хозяйственной деятельности, производству, снабжению, питанию, лазаретам. Всё чем жил лагерь, было задокументировано. Этих документов тоже нет. После 1989 года мы их активно искали, но успеха не добились.

- Вы назвали мемориал в Сандормохе и в памяти сразу всплывает имя Юрия Дмитриева, который был одним из активных участников поиска мест захоронения жертв политического террора в Карелии, руководителем местного отделения правозащитного центра «Мемориал». Судьба его трагична. Дмитриева отправили в колонию на 10 лет по сфабрикованному уголовному делу. В такой обстановке у Вас не возникает мысль, что заниматься подобными историческими изысканиями опасно?  Сегодня в России отправляют за решетку за что угодно…

- В условиях сегодняшней России задаваться вопросом, что опасно, что не очень опасно, что безопасно — бессмысленно. Ответов на этот вопрос не существует заранее, их можно получить лишь в ходе текущей жизни.

- Удается ли Вам продолжать работать в таких условиях?

- Сейчас, конечно, архивы закрыты, но всё, что в них можно было найти в период их частичной доступности, собрано, скопировано, систематизировано. Многие документы выложены в сети. Сейчас нет и того потока информации от близких родственников заключенных, который был еще в 90-е годы. Он естественным образом становился все слабее и слабее, но пополнение материалов все равно идет, в основном за счет региональных специалистов, которые занимаются историей террора в своем городе или в области, где люди были арестованы, а потом отправлены на Соловки.

В планах создание мартиролога — «Книги памяти соловецкий заключенных». Как уже говорила, это примерно 10 тысяч человек.  База данных у нас продолжает комплектоваться, но пока не очень понятен формат публикации, потому что на некоторых людей написаны биографические очерки, а про кого-то у нас информации на 3 строчки.

- Вы продолжаете заниматься не только историей, но и руководите деятельностью Научно-информационного центра «Мемориал» в Санкт-Петербурге. Как он сегодня функционирует, после ликвидации двух структур «Мемориала» в столице?

- Дело в том, что «Мемориал» закрыть невозможно. «Мемориал» — это движение, это люди, которые продолжают работать. И в Москве, и в Санкт-Петербурге, и во многих других городах.