Точка невозврата Путиным пройдена. Константин Сонин об экономических итогах года войны и будущем россиян

Прошел год, как экономическое положение в России определяется такими факторами как международные санкции, снижение экспорта углеводородов, рост объемов производства в ВПК, ограничение продажи валюты населению, отток квалифицированных кадров и многим другим, что присуще военному времени.

Весной 2022 года большинство экспертов предрекали России спад ВВП в районе 8-10%, резкое падение уровня жизни населения, нехватку товаров первой необходимости, введение госрегулирования цен. Сегодня оценки экономического положения РФ стали существенно мягче. Государственный сектор позволяет России по итогам года демонстрировать вполне приемлемую статистику – экономика упала «всего» на 2,1%, отчитался Росстат перед посланием Владимира Путина Федеральному собранию.

Что стоит за оптимистичными цифрами Росстата, как можно их интерпретировать, на что в первую очередь стоит сегодня обратить внимание, когда речь идет о ситуации в стране, в интервью «Спектру» рассказал экономист, профессор Чикагского университета Константин Сонин. Кроме того, он поделился своими размышлениями о том, кто и почему в будущем может отстранить Путина от власти.

- После 24 февраля прошлого года большинство экспертов рисовало либо очень пессимистические прогнозы для российской экономики, либо умеренно пессимистические. Сегодня даже МВФ прогнозирует возможный рост ВВП России в 2024 году более чем на два процента. Если максимально объективно оценить экономическое положение России сегодня, то чем оно характеризуется?

- Я бы сказал, что больше всего нынешнее положение характеризуется движением в неправильную сторону. Во-первых, потому что и до войны это было так, а после начала войны это движение пошло семимильными шагами.

Еще отмечу, что 2022 год дал резкое расхождение в показателях производства и уровня жизни. В нормальной ситуации, когда мы обсуждаем прогресс какой-то страны в течение десятилетий, то нет особой разницы между ростом ВВП и разнообразными показателями уровня жизни. Например, размер квартир, продолжительность жизни, количество гаджетов у людей, доступность здравоохранения. Оказывается, что эти вещи сильно коррелированы. Но в некоторых исторических эпизодах, как в России в 2022 году, мы видим резкое расхождение: цифры ВПП упали всего на два-три процента, а уровень жизни снизился очень сильно. Настолько, что это вызвало огромную волну эмиграции из России. Она сравнима только с событиями гражданской войны столетней давности.

- Какими цифрами определяется это падение уровня жизни россиян?

- Дело в том, что беженцы из страны — это прямой показатель падения уровня жизни. Мы сводим всё, что происходит, к какой-то цифре. Чаще всего, ВВП на душу населения. Но если мы видим прямые последствия каких-то событий, то, зачем нам смотреть на какую-то цифру? Например, лежит избитый человек. Если ему измерить температуру, то она может быть нормальной. Это значит, что температура не подходит в этот момент для определения, насколько хорошо себя чувствует человек. Также и здесь: ВВП на душу населения упал на три процента, торговля упала на пять-шесть процентов. Это как-то показывает падение уровня жизни, но то, что сотни тысяч россиян стали беженцами, показывает, что цифры по ВВП плохо отражают, насколько плохо в стране стало людям. Это значит, что цифры плохо работают, а не то, что жизнь россиян не изменилась в худшую сторону.

- Вы сказали, что экономика идет в неправильную сторону. Можете более подробно раскрыть эту мысль?

- Для жизни человека и его развития необходимо, чтобы строились дороги, было больше разных технологических инноваций, люди работали на хороших рабочих местах, покупали качественные новые товары. Когда сейчас что-то тратится на производство, например, вооружений, которые потом сгорают на украинских полях, то это неправильно. Это не повышает уровень жизни. Эти деньги у человека украдены, а с точки зрения развития страны - потеряны. Таких денег стало гораздо большее в 2022 году. Гораздо меньше стало расходоваться на то, что людям нужно, на то, что продлевает жизнь, на то, что улучшает жизнь — на то, ради чего мы живем. Экономика как бы переориентирована на большие траты по производству бессмысленных вещей.

Я уже достаточно пожилой человек, чтобы помнить, как в 80-е годы люди стояли в очередях за элементарными вещами, под конец 80-х - даже за сахаром. И при этом Советский Союз расходовал невероятное количество денег на производство танков, ракет, что, с точки зрения экономики, просто пустая трата денег. В 2022 году сделан очередной шаг в сторону бессмысленной экономики, которая сама себя разрушает. Деньги летят на ветер.

- Сегодня много говорят о стремлении Кремля перевести экономику на военные рельсы. Что, на ваш, взгляд ждет её в ближайшем будущем?

- В России в прошлом году не произошло революции, похожей на революции 1917 или 1991 годов. Не произошло смены общественной формации. Соответственно, это по-прежнему рыночная экономика, в которой доля госрасходов, государственных инвестиций в непроизводственную деятельность, стала больше, а доля частных инвестиций, вложений в производство, в образование, в здравоохранение, стала меньше. Это не переключение на неэффективный советский способ производства, но это движение в ту сторону. Рынок этому сопротивляется, но тренд понятен.   

- И какой прогноз можно сделать, исходя из понимания этого тренда?

- Мне кажется, что мы уже прошли точку невозврата, потому что понятно: какой бы ни была Россия после войны - антипутинской или пропутинской, будут нужны масштабные экономические реформы. Потребуется закрывать военные заводы, демобилизовать огромную армию, отменить систему гособоронзаказа, возможно, закрыть отраслевые вузы, которые связаны с войной. Как мы видим на примере Советского Союза, страна не может выжить, когда столько денег тратится на эти цели.

Однако эти изменения в Советском Союзе никак не могли произойти без политических потрясений. Так и сейчас в России не может так быть, чтобы просто Дума или новоизбранный парламент по той же Конституции отправил бы кого-то в тюрьму, а какого-то в отставку. Например, всех этих генералов. Или закрыл бы все эти «Уралвагонзаводы», которые только отнимают силу у экономики. В будущем это все произойдет через какие-то политические потрясения.

Мне кажется, этот год войны, её начало подвели итог под всеми тридцатью годами мощнейшей попытки демократизации России, её развития и прогресса. Эта история закончилась полным провалом. Теперь будет что-то новое, а не какое-то продолжение эпохи, начавшейся в 1991 году. Боюсь, что некоторые уроки извлечены не будут.

- Вы говорите, что точка невозврата пройдена. Получается вы согласны с тем, что главные потрясения, вызванные войной, России еще предстоит пережить?

- Думаю, что если сравнивать с Советским Союзом, то мы сейчас где-то в 1980-м году. Экономика — это гораздо более устойчивая и плавная вещь, чем политика. Все потрясения, в конечном счете, происходят в политической сфере. Там они могут произойти резко. В экономике такого, чтобы как будто свет в комнате выключили, произойти вообще не может никогда.

Экономика — это некий организм. Мы сейчас, например, видим Украину, которая потеряла 40% ВВП, получает какую-то гуманитарную помощь, но это не значит, что там жизнь прекратилась. В этом смысле там экономический кризис со снижением ВВП может продолжаться десятилетиями. Это само по себе не проблема. Проблема, когда это вызывает какой-то политический конфликт. Мне кажется мифом представление, что происходящее в экономике может само по себе привести к полному краху и прекращению существования странны. Это работает через политику.

- На сколько хватит ресурсов у Кремля вести войну дальше?

- С экономической точки зрения, хватит навсегда. И на 10 лет, и на 20 лет, а политического ресурса такого нет. Для меня будет большим сюрпризом, если Путин сможет продержаться 3 года с тем уровнем ненависти к нему в обществе и с тем уровнем скрытой ненависти к нему у элиты. Люди могут его бояться, но они его ненавидят за то, куда он их завел. Это будет источником проблема для Путина и Кремля, а не какая-то нехватка денег.

- Вы считаете, что общество за эти несколько лет дозреет до какого-то социального взрыва?

- Нужно осторожно обращаться со словами. Дело в том, что социальный взрыв может выглядеть, как социальная апатия. Допустим, распад Советского Союза сопровождался массовыми демонстрациями, но никто реально не штурмовал никаких президентских дворцов. Наступил такой момент, когда все перестали друг друга слушаться: колхозы прекратили посылать хлеб в столицу, работники ОБХСС, которые должны были это доказать, не выполняли своих обязанностей, органы, которые должны были за ними следить, манкировали распоряжениями партийных вождей.

Социальный взрыв может выглядеть как то, что все перестали заниматься своими делами и выполнять приказы. Это не проявление какой-то активности. Люди прекращают исполнять свои базовые функции. Так же выглядел конец Российской империи на высшем политическом уровне. Генералы перестали слушать правительство, оно перестало слушать царя, ни у кого не было авторитета. Произошло всё, между прочим, через три года после огромного патриотического подъема в начале Первой мировой войны.

- В августе 1914 петербуржцы действительно стояли на коленях на Дворцовой площади и пели «Боже, Царя храни». В феврале 1917-го солдаты, которые перестали выполнять приказы своих офицеров, фактически привели к власти депутатов Государственной думы. Сегодня сложно представить, что в случае ухода со сцены Путина какая-то группа сенаторов или депутатов сможет перехватить рычаги управления.

- Мы видели на примере распада блока коммунистических государств и СССР, что всё бывает по-разному. В некоторых местах были настоящие войны: в Грузии, в Азербайджане. В некоторых странах власть очень легко перешла к оппозиции. В Чехии, например, или в Венгрии. В Польше предыдущее правительство провело выборы, на которых проиграло, и появилось переходное правительство. В Румынии власть подхватили какие-то предыдущие лидеры, которые оказались не замазаны в этот момент. По-разному всё может быть.

- Экспертами на Западе обсуждаются несколько основных сценариев возможного отстранения Путина от власти. На первом месте - заговор силовиков, недовольных ходом войны. Далее идет попытка олигархов, теряющих собственность и капиталы, сместить президента. И наименее вероятный вариант, бунт снизу.

- Я не уверен, что Путину стоит опасаться силовиков. Посмотрим, конечно, когда это всё рухнет, на прогнозы. Вообще традиция такая, что в России в решающие моменты силовики и военные играют второстепенную роль.

Силовики российского или латиноамериканского типа — это люди, которые очень хорошо разрастаются в сытые годы, а в ключевые моменты они в тени. У нас, например, в 90-е годы экономические и политические советники действовали гораздо быстрее и точнее в решающие часы, чем люди из КГБ. Это бюрократы, которые в переломные моменты не могут ничего делать. Я думаю, что как раз от них не будет угрозы.

Возможно окружение Путина не заговор против него устроит, а просто станет бояться, что он начнет ядерную войну. Или от того, что Путин будет продолжать посылать солдат на убой, военные станут несчастными. Они не будут стремиться захватить власть, а просто перестанут ему подчиняться. Тогда и может появиться какое-то коллективное руководство.

Фишка в том, что любое новое руководство после Путина будет очень неустойчивым. Им придется со всеми договариваться, выпускать, если он будет жив, Алексея Навального, выпускать Илью Яшина, вести переговоры с Западом. Поэтому, любая смена Путина — это будет на пользу. Это остановит войну, и это уже будет означать начало восстановления.

- Как бы вы охарактеризовали сегодняшнее состояние общества? В России, с одной стороны, действуют несколько тысяч антивоенных активистов, правозащитников, журналистов. С другой стороны, Патриарх благословляет войну, 500 ректоров подписывают верноподданическое письмо в поддержку Путина, из театров изгоняют артистов и режиссеров…

- Мне кажется, что главное описание российского общества в 2022 - 23 годах — это то, что люди очень несчастны. Я не сравниваю беды россиян с несчастьями украинцев, которых бомбят и убивают, у которых часть территории захвачена российскими войсками. Это все несравнимо, но тем не менее, это доминирующее чувство, которое сейчас охватило Россию. Не важно, что показывают социологические опросы. Если из страны уехало 500 тысяч беженцев (это минимальная оценка), то в ней всё очень плохо. Таких государств очень мало. Это происходит в эпизодах только с очень резким снижением уровня жизни.

Это настоящая гуманитарная катастрофа. Это не миллионы беженцев из Украины, которую бомбят. Россиян не бомбят, а они из страны разбежались. Только что пришли сообщения, что тысячи россиян летают в Аргентину, чтобы там рожать и получать аргентинское гражданство. Аргентина — это не США и не Европа, аргентинская гражданство — это вовсе не такой большой приз. И тем не менее тысячи россиянок, состоятельных, в основном, потому что это стоит денег, хотят дать своему ребенку аргентинское гражданство. 40 тысяч человек уехало в Израиль, по 100 тысяч в Грузию и Казахстан. Это все показатель огромного несчастья.