Пока наблюдатели гадают, кем станет Владимир Путин в новой конструкции российской власти, которая возникнет из спешно переписываемой Конституции, а оппозиция протестует против изменений и призывает строить «Прекрасную Россию будущего», на наших глазах идет «переучреждение России» и начинает проступать призрачная Россия прошлого.

По сути, правки в Конституции запустили спонтанный процесс радикального изменения государственного строя и самой сути российской государственности. Если некоторые из предлагаемых поправок будут приняты, любой новой российской власти придется либо столкнуться с тем, что она управляет совершенно другой Россией, либо спешно переписывать основной закон еще раз.

Процесс правки Конституции РФ, запущенный президентом 15 января в Ежегодном послании Федеральному собранию, приобретает поистине космические масштабы. По словам главы думского комитета по государственному строительству и сопредседателя рабочей группы по подготовке поправок в Конституцию   Павла Крашенинникова,  с момента принятия  соответствующего законопроекта Госдумой внесено уже более 100 предложений.

Президентский законопроект был принят нижней палатой в первом чтении 23 января, на подготовку поправок ко второму чтению тогда было дано 15 дней, а само основное чтение предварительно запланировано на 11 февраля. Но его, скорее всего, придется перенести на более поздний срок именно из-за большого потока поправок. Об этом уже заявил председатель Госдумы Вячеслав Володин:  «Для того, чтобы поправки всесторонне изучить и выйти на принятие проработанного качественного решения, вероятно, нам предстоит перенести дату рассмотрения во втором чтении на несколько более поздний срок».

Государственная Дума РФ голосует в первом чтении за поправки в Конституцию. Фото EPA/MAXIM SHIPENKOV/Scanpix/LETA

Речь идет о конце февраля или начале марта. То есть, это все равно — очень быстро. До 9 мая Кремль хочет принять закон, провести всенародное голосование и встретить 75-летие Победы в новой, какой-то «другой» России.

Некоторые из этих поправок показывают всю глубину непонимания членами рабочей группы того, что такое Конституция, зачем она вообще нужна и какое значение имеет для формирования государства.

Рейтинг наиболее «зажигательных» поправок, которые уверенно крушат основы существующей российской государственности, возглавляет идея переименовать в Конституции президента в «верховного правителя». Эту идею уже пришлось комментировать пресс-секретарю президента Дмитрию Пескову. И то, что он сказал по этому поводу, пока, мягко говоря, не успокаивает. По словам Пескова, инициатива по переименованию в Конституции термина «президент» на «верховный правитель» новая, в ходе работы над поправками в основной закон поступает много идей, какие-то будут приняты, какие-то отсеют.

То есть, пресс-секретарь президента, по всей видимости, пока не получил однозначных указаний от своего главного работодателя публично отмести эту поправку как принципиально противоречащую существующему конституционному устройству страны.

Ненужная цифирь. Почему Фонд «Общественное мнение» больше не исследует электоральные рейтинги президента

Как известно, Россия (пока) по Конституции является демократической республикой, основанной на принципе разделения властей. В демократической республике в принципе не может быть никакого «верховного правителя». Сама эта формулировка может быть отнесена только к конкретному человеку, а не к институту власти. Верховным правителем — метафорически, а не в юридически выверенном законе — можно назвать монарха. Но Россию вроде бы никто из членов рабочей группы по правкам в Конституцию сделать монархией не предлагает.

Член рабочей группы, спортсмен-паралимпиец Сергей Бурлаков предложил закрепить в тексте Конституции, что основная религия России — православие, а основной язык — русский.

Глава Екатеринбургской митрополии Митрополит Кирилл и председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас. Фото Mikhail Tereshchenko/TASS/Scanpix/LETA

Эта поправка, во-первых, прямо противоречит первой главе Конституции, в которой указано, что Россия — светская страна и никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной. Во-вторых, не очень понятно, что такое в юридическом смысле «основная» религия. Православной страной Россия не может быть хотя бы на том простом основании, что в ней даже по переписи 2002 года жило четырнадцать с половиной миллионов мусульман, а это 10% населения страны. К 2035 году, по прогнозам демографов, которые озвучил Глава совета муфтиев Равиль Гайнутдин, доля мусульман в населении вырастет до 30%. А к 2050, по оценке некоторых экспертов, — до 50%.

С «основным языком» тоже не все так просто. Русский был, есть, и в обозримом будущем несомненно останется основным языком России.  Но «основной» язык — это не формулировка закона. Можно назвать его в Конституции «государственным», это вполне нормально и оправданно. Но слово «основной» сразу делает все остальные примерно 150 языков, существующие на территории России, «второстепенными». Зачем создавать проблему на пустом месте?

Православная монархия, которая начинает проступать из поправок в Конституцию, если их примут в таком виде, точно не то же самое, что демократическая республика — хоть с Госсоветом, хоть без него.

Сопредседатель рабочей группы Талия Хабриева признала, что много предложений поступает и в части изменения Преамбулы Конституции, которую вообще нельзя менять без всенародного референдума и созыва Конституционного собрания. Но оно имеет право и должно принимать новую Конституцию, а не править действующую. Причем закона о таком собрании в России нет и вносить его пока не планируется.

Впервые предложение по изменению Преамбулы прозвучало на заседании рабочей группы 23 января от руководителя движения «Волонтеры Победы» Ольги Амельченковой, которая считает важным добавить прямо в Конституцию «слова о гордости за нашу страну, наши великие победы и подвиги наших предков». А 27 января уже вроде бы — в идеале — сенатор Алексей Пушков, более знакомый с тем, что такое законы, на каком языке они пишутся и что регулируют,  предложил закрепить в Преамбуле Конституции статус России как «державы-победительницы» во Второй мировой войне. Такой статус, по словам Пушкова, «определяет наше существование: и внутреннее, и международное».

Член Совета Федерации Алексей Пушков. Фото Sputnik/Scanpix/LETA

То есть, люди, которым президент поручил править основной закон, на полном серьезе предлагают вписывать в Конституцию пафосные метафоры. Как гордость за страну можно прописать в законе и карать за ее отсутствие уголовным или административным наказанием  — уму непостижимо. Любовь к Родине, как и любое другое чувство, в принципе невозможно регулировать юридически в приказном порядке — это вообще не область права.

Закреплять в Конституции государства с тысячелетней историей статус «державы-победительницы», пусть и в грандиозной, но всего лишь одной из сотен войн, которые она вела в разное время, тоже как-то странно. В мире нет государств, которые строили бы свою идентичность — да еще и прописывали ее в основном законе — на основании какой-то конкретной военной победы. Не говоря уже о том, что победу во Второй мировой войне со всей очевидностью одержала другая, уже не существующая страна — СССР.

Менее взрывоопасной для существующего государственного устройства, но не менее вредной для самой Конституции может стать и уже принятая в первом чтении поправка об обязательной индексации пенсий и обеспечении доходов на уровне прожиточного минимума. Никакие конкретные «счетные» (то есть те, которые можно посчитать) экономические обещания в принципе не должны отражаться в Конституции. Не случайно Минтруд сразу после принятия поправок в Конституцию в первом чтении внезапно предложил снизить прожиточный минимум за четвертый квартал 2019 года до 10 609 рублей с 11 012 рублей в третьем квартале. Государство всегда найдет способ манипулировать размером прожиточного минимума и индексаций, если не сможет или не захочет выполнять положения Конституции. В основном законе достаточно гарантировать базовые права человека, в частности, право на труд, на достойную зарплату (без указания ее размера) и на отдых.

«Разведка боем». Для чего в Конституцию вносятся поправки, ликвидирующие независимость судебной системы

Радикальная и все более безумная по содержанию правка Конституции (которая так и называется потому, что конституирует, то есть, утверждает само существование государства и определяет его базовое политическое содержание) в пожарном порядке ради того, чтобы Путин так или иначе мог править страной до конца жизни, или чтобы путинизм пережил своего создателя, может привести к разрушению основ государственности. Никаким самым радикальным революционерам не снился такой слом устоев, на которые идет российская власть ради самосохранения.

Россию, похоже, пытаются превратить в какую-то архаичную теократическую монархию с акцентом на изоляцию от мирового сообщества (поправки, предусматривающие фактически отказ от выполнения международных норм и договоров в пользу российских), подавления остатков формальной независимости судебной власти и закреплением на уровне основного закона вульгарных идеологических клише.

Если такая Конституция появится, следующей власти придется экстренно переписывать ее просто потому, что по ней невозможно нормально жить в современном мире. Провал в вымышленное прошлое, столь отчетливо обозначившийся в российской политике и пропаганде в последние шесть лет, оборачивается буквальным сползанием России в причудливые архаичные формы государственности уже даже на уровне основного закона. И это гораздо опаснее, чем решение проблемы транзита власти.

Нет прямых доказательств того, что Путин переписывает Конституцию непременно под себя. Но то, что пока поправки в Конституцию угрожают разрушить существующую российскую государственность в пользу крайне зыбкой и туманной государственной конструкции, становится все более очевидно.