Я не встречал товарища Си Цзиньпина на этот раз в Москве, но я встречал Ким Ир Сена сорок лет назад. Я был еще школьником. Нас сняли с уроков, велели перевязать поаккуратнее пионерские галстуки и погнали строем на улицу Горького (так тогда называлась Тверская).

Напротив памятника Пушкину нас выстроили вдоль тротуара, вручили каждому корейский и советский флажок и велели махать флажками как можно веселее. За нашими спинами стояли взрослые люди в штатском, довольно больно тыкали нас пальцами в спины и так и велели — улыбаться и махать веселее.

Иллюстрация Алиса Кананен/SpektrPress

Вечером дома каждый из нас смотрел программу Время — она тогда была одинаковая на всех трех государственных телеканалах (а частных телеканалов тогда не было). Мы смотрели, как встречал корейского лидера в аэропорту почетный караул, как маршировали перед этим упырем хорошо обученные гвардейцы, как машина товарища Кима потом неслась по Тверской, а на тротуарах стояли и весело махали трудящиеся, учащиеся и каким-то чудом оказавшиеся в Москве корейцы. Каждый из нас надеялся увидеть себя в толпе. Нам казалось это нормальным — стоять и махать. И может быть, тебя покажут по телевизору — как ты улыбаешься и машешь.

Теперешний визит Си Цзиньпина в Москву оживил в моем мозгу это детское воспоминание. Почетный караул в аэропорту, черная машина с кортежем мотоциклистов мчится по городу, восторженные граждане (правда не столь многочисленные, как сорок лет назад) стоят на тротуарах, улыбаются и машут… И даже слово «товарищ» прозвучало в приветственной речи Путина.

Я подумал — им нравится это. Сегодняшним руководителям России правда нравится вся эта сатрапская эстетика — караулы, кортежи, восторженные верноподданные. А гражданам, будь то граждане России или Китая, нравится стоять на тротуарах улыбаться и махать.

Нравится вся эта мерзость. Повесить символ агрессии на фасад театра. Затравить пацифиста, исписать двери его квартиры бессмысленными оскорблениями. Арестовать оппозиционера, да еще и пытать, обязательно пытать, хотя бы бессонницей, одиночеством и голодом. Горланить на стадионе бессвязную, но патетическую песню. Врать детям, напропалую врать детям, да еще и заставлять их улыбаться и махать в ответ, добиться того, чтобы дети повторяли вранье, улыбались и махали от чистого сердца и в надежде увидеть себя по телевизору. Им нравится все это.

Иллюстрация Алиса Кананен/SpektrPress

Пройдет десяток лет, пока любители кортежей и флажков обратят внимание, что вместе со всей этой средневековой дрянью приходят очереди за продуктами, пустота магазинных полок, отсутствие фильмов и книжек, нелечащие лекарства, необучающие учебники, непрыгающие мячики, непишущие ручки, незвучащие музыкальные инструменты, промокающие непромокаемые плащи — устройства для жужжания в заднице, которые не вставляются в задницу и не жужжат (был такой советский анекдот, высмеивавший качество отечественных товаров).

И я не доживу — вот что еще я подумал. Не доживу до того счастливого дня, когда моих соотечественников будет воротить от кортежей, почетных караулов и верноподданического восторга.

Зловредный панда. Валерий Панюшкин об «антигосударственной деятельности» экологических организаций