Бенефициары войны. Что выигрывают от российского вторжения в Украину такие разные страны как Турция, Иран, Индия и Китай

В швейцарском Давосе на Всемирном экономическом форуме, открывшемся 16 января, обсуждают перспективы войны в Украине и восстановления страны. Когда речь заходит об экономических последствиях войны, то в первую очередь вспоминают нанесенные российскими войсками масштабные разрушения гражданских объектов по всей Украине.

Оценки ущерба Украине разнятся: от 136 миллиардов долларов только гражданской инфраструктуре до 700 миллиардах долларов общих потерь. ВВП Украины в 2022 году упал на 30%. Цифры, с которыми Россия как агрессор, против которого приняли беспрецедентные международные санкции, подошла к 1 января 2023 года, менее значимы. В 2022 году экономика просела не более чем на 3%, правда, дефицит российского бюджета достиг 3,3 трлн рублей.

Война в Украине имела каскадное влияние на глобальную энергетическую политику и вместе с ковидом, по оценке Международного валютного фонда, стоила до 7% мировой экономии.  При этом эксперты называют минимум четыре страны, которых можно рассматривать как бенефициаров конфликта в Европе: Турция, Иран, Индия и Китай. Насколько это соответствует действительности, объясняет кандидат экономических наук Николай Кульбака, преподаватель «Свободного университета».

- На данный момент, самый крупный международный проект, в котором принимает участие РФ – это турецкий газовый хаб. Идея его создания была объявлена Москвой в октябре. Выгода для Стамбула очевидна. А для России? Сможет ли хаб стать надежным инструментом экспорта российского газа за рубеж?

- Начнем с того, что строительство этого хаба — это не год, и я думаю, что может быть, даже не два, потому здесь вопросов очень много. Насколько я понимаю, пока ещё даже не заключены какие-то серьезные контракты. Мы имеем дело только с предварительной договоренностью. Конечно, для Турции это выгодный проект, и не только потому, что он позволяет использовать ресурсы России. Этот хаб можно использовать и для прокачки газа других стран, таких, как Туркмения или Азербайджан, которые тоже стремятся выйти на европейский рынок, минуя Россию. Для них это, конечно, интересно, но это вопрос не ближайшего года точно.

В долгосрочном перспективе, наверно, этот проект для Турции будет выгоден. Выиграет ли Турция вообще в целом в результате этого конфликта, сказать очень сложно. Он несет минусы для всех. Я бы, наверное, сказал, что Турция проиграет меньше других стран. Может быть, в чем-то выиграет, но здесь очень сложно отделить выгоду Турции от того, что происходит внутри самой страны. Сейчас там очень большая экономическая турбулентность, связанная с политикой Эрдогана. Прогнозировать, что было бы, если бы не было этой войны, в общем, я не могу.

- Как повлияет на Иран ситуация с потолком цен на российское «черное золото» в размере 60 долларов за баррель и эмбарго на поставки нефти в Европу по морю?

 - Похоже, что эти санкции на Иран повлияли не очень сильно. Здесь можно обратить внимание на другую вещь. Дело в том, что Иран начал более активно сотрудничать с Россией по военным проектам, чего не было раньше, и в общем, показал себя очень интересным партнером для России.

Другой дело, что те проекты, которые сейчас между Ираном и Россией реализуются (дроны и, возможно, ракеты) сами по себе выгодны для России с военным точки зрения. По меркам экономики Ирана они, в общем, не очень большие. То есть говорить о том, что Россия может стать неким дополнительным локомотивом для иранской экономики, я бы не стал, потому что, кроме всего прочего, взаимоотношения России с Ираном привлекли очень серьезное внимание со стороны европейских стран и США. Это Ирану не очень выгодно, потому что очень легко попасть под вторичные санкции. Для Тегерана присутствуют как плюсы, так и минусы. Говорить однозначно, что Иран бенефициар, я не берусь.  

- Есть достоверные данные о том, сколько зарабатывает Тегеран на поставках вооружений в РФ?

- Точных данных нет. Есть информация о нескольких тысячах дронов и о том, что поставлялись какие-то другие виды вооружений, но понимаете, в чем дело, сам по себе мировой рынок вооружений не очень большой. Он сопоставим, наверное, с рынком зерна. Рынок фармы, по-моему, заметно больше.  Рынок вооружений несколько информационно перегретый, и его влияние очень сильно переоценивается. В цифрах это очень небольшие доли, поэтому я не думаю, что военные поставки серьезно скажутся на экономике Ирана. Надо понимать, что и сам объем поставок не очень большой.

- Индия активно покупала в прошлом году российскую нефть с дисконтом. В конце 2022-го появилась информация, что эти поставки сократятся из-за логистических сложностей. Если нефть стоит более 60 долларов за баррель (Индия покупает дороже), западным кампаниям запрещено ее перевозить и страховать. Смогут ли индусы решить эти проблемы?

- Индия сможет покупать российскую нефть и дальше. Скорее всего, Индия, как и другие страны, которые потенциально могут приобретать российское «черное золото», будут требовать от России достаточно серьезного дисконта после введения санкций просто на основании того, что они могут это сделать. Поэтому, вероятно, цена упадет.

В то, что при этом сильно вырастут объемы, я не очень верю, потому что вы правы насчет логистики: она стала сложнее и дороже. Это связано как со страхованием, так и с необходимостью каким-то образом скрывать эти поставки. В любом случае Индия не сможет заместить Европу с соседями, которые покупали российскую нефть.

Во-вторых, в экономике Индии наша нефть — это довольно-таки маленький кусочек «большого пирога». Говорить о том, что поставки из России дадут какой-то сильный толчок одной из крупнейших экономик в мире, не приходится. Индию бенефициаром конфликта не назовешь.

- Выиграл ли что-то в экономическом плане Пекин после начала войны в Украине?

- С Пекином все очень интересно, поскольку, с одной стороны, он выиграл, потому что получил возможность монопольно торговать с Россией по некоторым позициям (нефть, газ, уголь) и требовать от России более низких цен. Это для Пекина, безусловно, выгодно. С другой стороны, события вокруг Украины вызвали где-то снижение роста экономики, а для некоторых стран обернулись переходом к рецессии. Это означает, что спрос на китайские товары во всем мире стал несколько меньше, что глобально Китаю тоже очень невыгодно. В результате, Китай как приобрел, так и потерял. Я думаю, что все-таки потерял он больше. Я не думаю, что Китай глобально доволен сложившейся ситуацией.

 - Можно ли сегодня говорить, что под воздействием военного конфликта в Европе складывается новая эконмическая модель мира? Или речь идет о более ярком проявлении старых тенденций?

- Самое интересное, что ничего нового во взаимоотношениях стран этот конфликт не внес. Китай, например, как сотрудничал тесно экономически с Европой и Америкой, так и будет продолжать хотя бы потому, что это крупнейшие экономики мира и от этого никуда не денешься.

Отдельные страны, такие как Иран, как находились в сложных отношениях с Западом, так и находятся. Турция давно ведет свою игру, стараясь выбиться в региональные лидеры на Ближнем Востоке. Сейчас это продолжается. Никаких новых тенденций, в общем, не получилось, и не может возникнуть, потому что географические границы стран находятся там же, где они находятся. Экономика у всех практически осталось такой же, экономический интересы, в принципе, никуда не делись.

- Согласны ли вы с прогнозами ряда экспертов, что в 2023 году мировую экономику ждет глобальная рецессия?

- Насколько я знаю из разных источников, рецессия вероятна, но, с точки зрения экономики, это вообще не страшная вещь сама по себе. Скорее всего, рецессия будет не очень продолжительной. Вероятно, она коснется далеко не всех стран мира. Говорить о том, что мир скатится в какой-то глобальный кризис в 2023 году, несколько преждевременно.

Да, такая вероятность есть. Это зависит, кстати говоря, не только от России с Украиной, но и от Китая, где есть свои внутренние проблемы, вызванные covid-19, протестами против антиковидных ограничений, закручиванием гаек, уходом бизнеса. В общем вероятность рецессии существует, но она далеко не 100%, и однозначно она не коснется всех стран.

 - Российские официальные лица и их приближенные озвучивают старый тезис о том, что кризис – время возможностей. Сложившаяся ситуация, на их взгляд, дает шанс отечественной экономике заполнить на местном рынке освободившиеся ниши. На ваш взгляд, это исключительно напускной казенный оптимизм или в этих рассуждениях присутствует здравое зерно?

- С точки зрения конкретного бизнесмена, особенно приближенного к власти, это действительно время возможностей, потому что ты можешь по дешевке скупить какие-нибудь западные активы, которые позволят увеличить объем производства внутри страны, забрать какую-то долю. При этом, то, что выгодно какому-то конкретному бизнесмену, в целом стране и ее гражданам выгодно не будет точно.

Безусловно, в любом кризисе кто-то выигрывает. Не случайно есть поговорка: кому война, а кому мать родна. Но говорить о том, что кризис позволит поднять российскую экономику, я бы не стал. Она очень тесно связана с мировой. Она потребляла и потребляет огромное количество сырья, ресурсов, технологий Запада.

Представьте себе ситуацию: вы хотите построить новый завод. Для этого вам нужны станки. Если их нет в России и вы их не можете купить на Западе, то возникает такой вариант: надо, чтобы кто-то построил завод таких станков в России для того, чтобы вы могли их купить. Будет ли этот кто-то строить подобный завод, большой вопрос.

Еще одна проблема заключается в том, что в современной экономике вообще все производство выигрывает только за счет больших объемов. Прибыльность в производстве и логистике в современной экономике очень низкая. Все фирмы выигрывают только за счет гигантских объемов. Если вы замыкаетесь внутри своей страны и поставляете продукцию только себе, то у вас она станет золотой. Поэтому замещения в полном объеме, конечно же, не будет. Будет попытка где-то перейти к старым технологиям, пойдет архаизация экономики, где-то будет попытка заменить современное производство какими-то более примитивными, дешевыми азиатскими технологиями, где-то будет попытка таскать нелегально запчасти с Запада. В современной экономике не существует ни одного примера, когда страна, закрывшаяся от остального мира, обеспечивала бы экономический прорыв.

 

- Россия ведь не закрывается со всех сторон. Происходит попытка переориентироваться с Запада на Восток.

- Мир слишком сильно взаимосвязан. Обратите внимание, что с Россией не хотят работать китайские банки. Многие фирмы, которые существуют, например, в Индии и других странах, тоже не горят желанием работать с Россией. Проблема заключается в том, что российский рынок сам по себе не очень велик. Наша экономика — 2% от мировой. Сейчас уже 1,5%, наверно. Не очень большая, по экономическим меркам, страна и не очень богатая. Теперь еще и токсичная с точки зрения взаимодействия.  

Какая-нибудь китайская или индийская фирма хочет торговать с Россией, но понимает, что у нее есть риски потерять богатые, интересные, более перспективные европейский и американский рынки. Владельцы компании 1000 раз подумают, стоит ли им торговать с Россией ради призрачного прибыли.