Американская мечта. Юля Варшавская о главном таланте эмигрантки
Иллюстрация Екатерина Балеевская/SpektrPress
Уже много лет у нас в семье шутят шутку, согласно который мы с мамой такие выдающиеся кулинары, что в эмиграции могли бы открыть сибирскую пельменную или пирожковую — и кормить не только парижан, рижан или каталонцев, но и всю семью, — во всех смыслах этого слова. Появилась эта шутка в те годы, когда мир был инфантильным и радостным, а мы с семьей свободно путешествовали в разные прекрасные места — и папа каждый раз, попробовав какое-нибудь оссобуко в Риме, хитро замечал, что мама все равно готовит лучше. И мы начинали мечтать о следующей жизни на берегу европейского моря, где наша бледная русская кожа покрылась бы золотистым загаром, а бедная русская душа не знала бы больше тоски.
Шутка перестала быть смешной 24 февраля 2022 года. Теперь я сижу на берегу европейского моря, кожа моя покрылась крепким балтийским загаром (бойтесь своих желаний) — и открытие пирожковой звучит гораздо надежнее, чем все, чем я прежде занималась в жизни. Кому я нужна с этими буковками, которые я, может, и умею сочетать так, как не все умеют, но язык моего призвания уже полтора года не великий и могучий, а «простите, русских не принимаем». Может быть, папа был прав, и надо было получить нормальную профессию, а там и стать нормальным человеком, а не вот это все.
Эмиграция своего рода профессиональный «перевертыш»: в нашей прежней жизни чем больше мы были оторваны от ремесленных, бытовых вещей, тем выше считался наш статус. Но все меняется, когда ты пересекаешь границу. Улетевшие в медитации хипстеры, журналисты с их снисходительным снобизмом, армия маркетологов и пиарщиков с их коллаборациями и интеграциями — все мы проигрываем в эмиграции одной нормальной женщине, которая умеет делать профессиональный массаж или, например, шить.
Так было и 100 лет назад. Как я уже писала в прошлой колонке, белые эмигрантки мало что умели, были белоручками, но зато поголовно владели базовыми навыками портних — отлично шили и вышивали. Их с детства готовили к достопочтенным вечерам у камина в доме мужа — чтобы руки занять, да и детям что-нибудь мастерить. Но после революции их руки были не для скуки. В итоге, большое количество женщин нашли себя за границей в мире моды, которая тогда переживала свой расцвет.
Но была среди них женщина, для которой умение шить никогда не было просто ремеслом. Женщина, которая возвела свои практические навыки на уровень такого высокого искусства, что это привело ее к мировому признанию. Звали ее Варвара Каринская, и она была эмигранткой из Украины, совершила революцию в дизайне балетной пачки, была выдающимся художником по костюмам — и за свою работу в итоге в 1948 году получила премию «Оскар».
Но это потом, а родилась Варя Жмудская (в девичестве) в Харькове в семье богатого купца в 1886 году, и была самой старшей девочкой в семье из 10 детей. Там и научилась шить и вышивать. Про ее первого мужа известно мало: он умер от тифа, даже не дожив до рождения их дочери. Зато со вторым, юристом Николаем Каринским Варвара в 1915 году переехала в Москву, где и начались ее отношения с шитьем и балетом, продлившиеся до самой смерти.
Иллюстрация Екатерина Балеевская/SpektrPress
Помимо талантов в рукоделии, у Каринской, очевидно, была предпринимательская «чуйка». Сначала в Москве она была своего рода Анной Павловной Шерер для театральной тусовки: принимала «балетных» в своем светском салоне и даже начала выставлять свои работы по балетному костюму в одной из московских галерей. Но потом началась Первая мировая война, а затем и революция — ее муж был вынужден бежать из страны. Тогда, чтобы прокормить себя и детей, Каринская открыла в Москве ателье по пошиву одежды и головных уборов, а затем и антикварный магазин, и школу вышивания. Все это было довольно популярным и приносило Каринской доход, но потом советское правительство национализировало ее бизнесы.
Тогда Варвара поняла, что ей пора искать счастья и безопасности в других местах.
И сделала она это тоже очень талантливо. В 1924 году при поддержке Луначарского она выехала из СССР под предлогом выставки работ ее учеников в Европе. И вывезла она не только себя, но и уникальную коллекцию старинного церковного и дворянского шитья, которую собрала за годы жизни в Москве, — от Екатерининской до Александровской эпохи. Коллекцию Варваре удалось спасти от уничтожения, окантовав шедевры в рамки и закрыв их сверху студенческими вышивками на тему счастливой жизни Советского Союза.
Первым пунктом в долгом пути Каринской до США был Париж, куда она приехала через Брюссель и Берлин. Там она тоже не теряла времени и быстро стала своей в среде тогдашней богемы. Как художник по костюму Варвара работала по эскизам Анри Матисса, сотрудничала с Сальвадором Дали и Марком Шагалом. Редкий талант Каринской замечали все и сразу.
И именно во Франции случилось главное знакомство, на фоне которого меркнут даже Дали с Шагалом. Работая с антрепризой Русского балета в Монте-Карло, Каринская познакомилась с Джорджем Баланчиным, который уже через несколько лет откроет ей дорогу в американском балете.
Джордж Баланчин, он же Георгий Баланчивадзе, — американский хореограф грузинского происхождения, человек, создавший в США неоклассическое балетное искусство. За свою карьеру он поставил более 300 спектаклей — и многие годы для них шила и разрабатывала костюмы Варвара Каринская.
Но это будет в Нью-Йорке, а пока Каринская двигается по другому континенту — и на следующей остановке, в Англии, ее снова ждет коммерческий успех: наша «рукодельница» открыла ателье по пошиву театральных костюмов. Но в 1939 году ей становится понятно, что и в Европе не найти безопасности. В итоге, Варвара с семьей переезжает в Нью-Йорк. О чем сразу прослышал Баланчин — и немедленно разыскал свою старую знакомую, предложив ей работу. Он выделил одну из комнат своей балетной школы New York City Ballet под мастерскую. И так Каринской, построившей несколько бизнесов в разных странах, в 55 лет пришлось все начинать с нуля.
И оно того стоило.
Говорят, за каждым успешным мужчиной стоит великая женщина (в обратную сторону этот закон, к сожалению, пока не работает) — и здорово, если успешный мужчина способен в этом признаться себе и людям. И здесь надо отдать Баланчину должное: он любил повторять, что обязан 50% своего успеха таланту Варвары. Когда его однажды попросили назвать самое важное в его работе, он воскликнул: «Каринска!». Поэтому она всегда чувствовала, что ее работу ценят — а это уже половина мотивации для того, чтобы не сдаваться, какие бы масштабные задачи перед тобой ни стояли.
Иллюстрация Екатерина Балеевская/SpektrPress
А задачи у Каринской и правда были масштабные. Вместе с Баланчиным они совершили революцию в балетном костюме, создавая по тем временам настоящие произведения искусства. В 1950 году Каринская придумала «ту самую» балетную пачку, которая позже получит название «пачка Баланчина-Каринской»: в ней не было каркаса, в отличие от классической версии, и она была очень легкой и воздушной, потому что в ней было всего 6 или 7 слоев тюля, а не обычные 12. При этом каждый слой тюля делался чуть длиннее предыдущего, и таким образом они создавали пышную, мягкую юбку балерины, напоминающую пуховку.
Любопытная деталь, которая много говорит о Каринской (которая сама про себя практически ничего не говорила): иногда она вышивала внутри пачки цветок, но так, чтобы никто, кроме самой танцовщицы, его не видел. Модельер считала, что такая мелочь поднимет настроение балерине, выполняющей на сцене тяжелый физический труд. И балерины это ценили. Однажды Аллегра Кент, танцовщица из таких спектаклей, как «Лебединое озеро» и «Щелкунчик», сказала: «Танцуя в костюмах от Каринской, я чувствовала себя рыбой, скользящей по воде. Что уж говорить об их фантастической красоте… Недаром Джордж Баланчин утверждал, что половина успеха его балетов принадлежит им!»
Таланты украинского модельера ценили не только в балете: Каринская много работала в кино, и в итоге получила тот самый «Оскар» за дизайн костюмов к фильму «Жанна д’Арк», а в 1962 году, в возрасте 76 лет, была удостоена самой престижной премии в мире хореографии Capezio, которую никогда не получали художники по костюмам. Специальная приписка гласила: «За создание красоты для зрителей и наслаждения для танцоров».
Варвара Каринская умерла в 97 лет, в Нью-Йорке, и молча оставила нам свою биографию как важное напоминание и напутствие. И даже сегодня, в 2023 году, нам есть, чему у нее получиться. Во-первых, она смогла правильно расставить приоритеты — и использовала свои выученные еще в детстве навыки на 300%. Во-вторых, она никогда не сдавалась и каждый раз, в каждой новой стране, заново открывала свои ателье и школы. В-третьих, она забирала из одного места эмиграции в другое свои наработки и контакты — и таким образом, она приехала в Нью-Йорк не растерянной женщиной-эмигранткой, которая не знала, как прокормить детей, а профессионалом со связями. В-четвертых, она не испугалась в 55 лет начать все практически с нуля.
И кажется, просто была тем самым фанатом своего дела, который всегда, в любой стране найдет себе место. Похоже, отказываться от того, что ты на самом деле любишь, нельзя даже в такой сложной ситуации, как переезд в новую страну.
