Новость об Алексее Москалеве, который за то, что его дочь Маша нарисовала в школе антивоенный рисунок, был осужден на два года, но бежал из-под домашнего ареста — воодушевляла. А вдруг у него получится?

А вдруг он сумеет, как в приключенческом фильме, изобретательно добыть дочку из приюта и бежать?

Но нет, не получилось. Поймали. 

А как хотелось верить, что ему помогут добрые люди. Как хотелось надеяться, что российская государственная граница, про которую принято думать, будто она на замке — на самом деле дырявая, как старый дуршлаг. Как приятно было воображать себе ночь, лес, реку, по которой шарит прожектор, и прячущихся в кустах мужчину и девочку. Вот прожектор отвернулся в сторону, вот прошли мимо пограничники с собакой, мужчина и девочка приближаются к воде.

– Папа, я боюсь.

– Не бойся, оставаться тут страшнее, чем плыть, просто держись за плечо и не шуми.

И вот они плывут. Луч прожектора скользит в метре от них, но не цепляет. Собака отвлеклась на хорька или ежика. Мужчина и девочка выбираются на противоположный берег, ползут совершенно мокрые по земле, пока не утыкаются лицами в сапоги солдат некой свободной сопредельной страны. А у солдат уже пледы, горячий кофе в термосах — так я себе это представлял, насмотревшись фильмов категории В.

Иллюстрация Алиса Кананен/SpektrPress

Но должно же в мире быть что-то такое. Нельзя же жить в мире, где нету тайных троп через границу. Муторно же жить на земле, где царит железобетонный порядок и нету возможности мужчине и девочке замести след.

На всем протяжении истории человечества были в мире зоны, свободные от чьей-либо юрисдикции. В России еще пару сотен лет назад можно было бежать на Дон, а с Дона выдачи не было. Из Британии можно было бежать в Австралию — и всё, все от тебя отстали, начинай новую жизнь, называйся новым именем, придумывай себе никогда не существовавшую биографию — ты свободен. В Америке можно было бежать на Запад, покупать в продуктовой лавке старый Кольт и ковбойские штаны, обносить колючей проволокой ничейную землю, разводить скот — и ни один шериф в мире не станет интересоваться твоим происхождением.

Примечательно, что в современном мире есть особые экономические зоны, а особых политических зон нету. Почти весь мировой океан никому не принадлежат, на многих кусочках суши товары не облагаются никакими национальными пошлинами. Для товаров на нашей планете есть ничейная вода и ничейная земля, а для людей нету.

Был бы я Организацией Объединенных Наций, обязательно назначил бы в каждом полушарии по паре стран, до которых надо только добраться и всё — власти бывшей родины перестают преследовать тебя, люди не спрашивают кто ты и откуда, гражданство выдается автоматически — доплыл, живи!

И еще, если бы я был Организацией Объединенных Наций, непременно обязал бы каждую страну нарочно проделать хотя бы одну дыру в своей государственной границе. А странам членам Совета Безопасности предписал бы сделать в своих границах как минимум по восемьдесят дыр — на суше, на море, в горах и в пустыне. А то слишком уж сильные эти страны, слишком прочные для живущего в них человека.

Иллюстрация Алиса Кананен/SpektrPress

Потому что невозможно жить в мире без дыр в законах, границах и юрисдикциях. Потому что в таком мире обязательно поймают мужчину и девочку, которая нарисовала в школе антивоенный рисунок. Очень душно в таком мире жить.

Иногда они возвращаются. Валерий Панюшкин о Си Цзиньпине и Советском Союзе