Шанс для России. Взгляд на санкции и эмбарго из Чехии и Германии
13:31, 12.05.2017
Фото Reuters/Scanpix
«Спектр» продолжает публиковать интервью с различными специалистами в сфере экономики, финансов и представителями бизнеса в рамках совместного с DELFI проекта, посвященного международным санкциям против России и ее ответным мерам. Ранее обозреватель «Спектра» Мария Строева побеседовала с рядом ведущих российских экспертов о воздействии санкций на добывающую отрасль, о том, насколько они затронули финансовую и банковскую сферу, как они повлияли на аграрный сектор, а также о сферах, которые получили импульс к росту из-за санкций.
В этот раз мы решили узнать, как торговые и финансовые ограничения повлияли на экономики европейских стран, в частности, Чехии и Германии. Для этого Мария Строева встретилась с исполнительным директором, членом Правления Торгово-промышленной палаты Чешской Республики по странам СНГ Франтишеком Масопустом и исполнительным директором Восточного комитета экономики Германии Михаэлем Хармсом.
Франтишек Масопуст
Франтишек Масопуст. Фото с сайта Торгово-промышленной палаты Чешской Республики
– Заметила ли экономика Чехии влияние санкций в отношении России? Какие отрасли пострадали, и как именно — недополученные деньги, потерянная выгода, упущенные возможности, моральные затраты?
— Понимаете, чешская экономика — экспортная. Чехия слишком маленький рынок для того, чтобы ее предприятия в разных отраслях смогли жить только за счет своего потребителя. Поэтому большинство предприятий работает на экспорт. Большая часть продукции — свыше 70 процентов — идет в страны Евросоюза. Остальное — в другие страны. И только 4 процента от общего объема чешского экспорта до введения санкций шло в Россию. Многие у нас говорили, что 4 процента — это мелочь и на это не стоит обращать внимания. Но это десятки тысяч рабочих мест, которые были под угрозой. Результат введения санкций виден. Но тяжело точно разделить влияние санкций ЕС и ответных мер из Москвы. Думаю, что на самом деле сильнее всего на ситуацию повлияло резкое снижение цены на нефть и нехватка денег у России, а также те меры, которые логично, как я считаю, предприняло российское правительство для защиты своей экономики.
– Вы имеете в виду контрсанкции?
— Нет-нет, я имею в виду внутренние меры, такие, как локализация производства, скажем. Импортозамещение — это очень важно. Некоторые чешские фирмы до 2014 года направляли в Россию до 60 процентов своей продукции. И тот спад в нашем товарообороте, который потом был, два года подряд — это минус 30 процентов. Это огромный ущерб и огромные деньги, которые не получили чешские производители. При этом те договоры, которые были подписаны до санкций — они работали. И надо отметить, что российские партнеры все время вот в эту первую фазу кризиса четко выполняли свои обязательства по контрактам. Оплата шла может быть где-то с задержкой, обсуждали возможность пересмотра календаря выплат, но все равно — платили, и не было особых проблем. Настоящей проблемой стало то, что не заключались новые контракты. Не было новых возможностей, новых сделок. Вот тут посчитать потери очень сложно. Вы же понимаете, товарообмен между Чехией и Россией за два года упал почти на 50 процентов.
— А в каких именно отраслях произошел спад? Посмотрев на данные статистики, я вижу, что в 2016 году немного смикшировалось падение и есть отдельные направления, которые начали отрастать. Я имею в виду чешский экспорт в Россию. Машиностроение по объему сжалось, а, скажем, игрушки и детские товары — выросли. Что же с машиностроением? Находят ли сегодня чешские производители новые рынки?
— Достаточно сложный вопрос. Во-первых, надо понять, что чешский экспорт и чешская экономика — это именно машиностроение. Поэтому спад экспорта именно в этой отрасли — это основная проблема. Завод, который выпускает локомотивы, не начнет выпускать игрушки. Наши заводы слишком специализированы. Фирмы всегда старались искать новые рынки, даже во времена, когда наш товарооборот с Россией ежегодно повышался на 15 процентов. Все равно компании смотрели вокруг. Они же не совсем тупые! (смеется) Но когда доступ на российский рынок был перекрыт, другие направления — страны СНГ, Южная Америка, Южная Африка, Китай — не смогли дать нам такой объем экспортных контрактов. И второй момент. Среди машиностроительных компаний есть небольшие фирмы, у которых основные потребители были именно в России, и замену им нельзя найти в других странах и на внутреннем рынке. Но, само собой, никто не сидит на месте, все чаще наши компании смотрят на восток.
Фото с официального сайта чешской автомобилестроительной компании «Шкода»
– В Чехии мощная фармацевтика. И как я понимаю, это направление экспорта тоже сократилось.
— И не только фармацевтика. Пищевая промышленность. Есть игроки, которые поставляли в Россию до 30 процентов своей продукции. А в Западной Европе рынок продовольствия забит. И, значит, для нас это настоящие потери. При этом, как я уже сказал, меры, которые предпринимает российское правительство по укреплению и модернизации своей экономики, совершенно логичны.
– Ну, машиностроение российское необходимо отстраивать заново.
– Я работаю с Россией с 1996 года. Я тогда впервые приехал в Москву и 6 лет работал заместителем чешского посла. Уже тогда в России говорили, что необходимо смотреть на модернизацию машиностроения, экономики в целом, повышать технологический уровень. И быть способными выпускать современные машины для себя самим. Поэтому когда я разговариваю со своими чешскими коллегами сегодня, я всегда говорю: санкции, конечно же, российской экономике и российским гражданам ущерб нанесли, но в целом они могут стать хорошим импульсом для построения новой, современной производственной системы. Думаю, Россия этим шансом воспользуется.
— И тогда Чехия не сможет вернуться на ее рынок.
— Да. Если будет продолжаться этот тренд в России, тогда, как я думаю, в течение 5−10 лет она сможет достичь очень хорошего мирового уровня. Чешские фирмы в большинстве своем — производители и продавцы. Россия сегодня требует производителя и партнера, который способен инвестировать. Не продавайте нам продукцию, а приходите к нам, инвестируйте и производите у нас. По сути, любая экономика в мире сегодня этого требует. Мы, к слову, тоже. Поэтому нам тяжело конкурировать с немецкими, китайскими, корейскими фирмами. Они готовы приходить и много инвестировать. Я уверен, что чешские производители вернутся в Россию, но, думаю, не на тот уровень, что был до 2014 года. К сожалению.
— В связи с этим — как чешская экономика, с вашей точки зрения, сможет отыграть свои потери?
— Я очень боюсь, что мы не сможем найти столь же крупного партнера, еще один столь же крупный рынок. Вы прекрасно знаете, что в целом результаты чешской экономики чуть ли не лучше, чем у всех членов Евросоюза. У нас очень сильная экономика. Но как долго мы сможем удерживать этот успех — я не знаю. Как долго сможет свои высокие результаты сохранять автопромышленность — я не знаю. Уже был в прошлом период достаточно сильный, а потом возник спад в автопромышленности. Если это случится, Чехия потеряет очень много. Сегодня мы очень довольны тем, как мы развиваемся. Фирмы, которые экспортировали в Россию, стараются искать новые рынки. Может быть, в результате 10 или 20 процентов экспортного объема они все-таки потеряют, но они адаптируются. Может быть, это даже хорошо, и подтолкнет их к модернизации производства, повышению технологического уровня. Все эти кризисные моменты все же имеют не только минусы. И лично я надеюсь, что плюсов будет больше.
Михаэль Хармс
Фото со страницы Михаэля Хармса в Facebook.
— После введения экономических санкций против России публиковалось довольно много данных о том, что Германия начинает терпеть убытки в связи с появившимися ограничениями. В частности, в конце лета 2014 года речь шла о том, что от торговли с Россией зависят около 300 000 рабочих мест в Германии. Это огромное число даже для такой мощной экономики, как ваша. Что в результате произошло с этими рабочими местами? Были ли производства перепрофилированы или переориентированы на другие рынки, в том числе, на внутренний?
— Начиная с 2013 года, немецкий экспорт в Россию снизился с 35 миллиардов до 21 миллиарда евро в год. Причина этого — уменьшение доходов от продажи российского сырья, в результате чего появилась нехватка денежных средств на импорт. Однако частично (по подсчетам экспертов, от 20 до 40 процентов) уменьшение экспорта связано и с вводом санкций. И все же общий объем немецкого экспорта в прошедшие годы увеличился. Это означает, что многие предприятия, работавшие с Россией, смогли переориентироваться на другие рынки. К тому же в Германии, благодаря общей хорошей конъюнктуре и устойчивому потребительскому спросу, еще больше снизилась безработица.
Поэтому сложно сказать, сколько рабочих мест было потеряно напрямую от двусторонних санкций. По крайней мере, от некоторых средних предприятий и сельскохозяйственных фирм, расположенных в основном в Восточной Германии, мы слышим, что в связи с их тесными экономическими связями с Россией они испытывают значительные трудности. Кроме того, следует отметить, что санкции несомненно затрудняют ведение дел действующих в России немецких фирм. Их количество снизилось с 2014 года с 6000 до 5350.
— В самой России средства массовой информации постоянно говорят все эти два года о том, что Германия несет очень серьезные убытки из-за того, что поддерживает антироссийские санкции. Учитывая, что доля России в суммарном внешнеторговом обороте Германии очень невелика, как обстоят дела на самом деле? Идет ли речь о реальных убытках, и если да, то каких, в каких именно отраслях? Или мы имеем дело с сожалением об упущенной выгоде, учитывая колоссальный потенциал и емкость рынка России?
— По данным немецкой торговой статистики, Россия за годы действия санкций опустилась в качестве нашего торгового партнера с 10-го на 16-е или 17-е место. Торговые обороты Германии с нашим партнером Чехией — с населением 10 миллионов человек — больше, чем с Россией, в которой более 140 миллионов жителей. То есть существует огромный потенциал для улучшения германо-российских экономических отношений. Санкции же делают прогресс в этой области на данный момент маловероятным, даже невозможным. Такие страны, как Польша, Литва или Украина, чья экономика еще сильнее немецкой ориентирована на Россию, также страдают от этих санкций. Больше всего это касается сельского хозяйства и пищевой промышленности, так как Россия запретила импорт данной продукции из этих стран.
Традиционно сильные немецкие поставщики техники и производственного оборудования должны были мириться с потерями из-за введения ЕС санкций на поставки техники для сырьевой и военной промышленности. И, наконец, финансовые санкции поражают все ветви экономики, так как они в целом осложняют финансирование бизнеса.
- В свое время промышленные гиганты Германии вложили огромные — для России — средства в строительство своих предприятий на территории РФ. Многие из них, как мне известно, в частности, энергетические компании, еще до 2014 года начали чувствовать неуверенность из-за высокой турбулентности российского рынка. Как обстоят дела у немецких игроков на российском рынке сегодня?
Офис крупнейшей в Германии энергетической компании E.ON SE, которая является владельцем ОАО «Э.ОН Россия», а также акционером «Газпрома». Фото REUTERS/Scanpix
- Нас немного удивило то, что прямые немецкие инвестиции в Россию после очевидного спада в 2014 году снова значительно выросли за последние два года. По сообщениям Немецкого федерального банка, в 2016 году немецкими фирмами были сделаны инвестиции в Россию на сумму примерно в два миллиарда евро.
На это имеются две причины. Благодаря выгодному для иностранцев курсу рубля, производство в России стало более привлекательным. Россия уже сравнима с Китаем по размеру заработной платы и ближе к ЕС с географической и с культурной точки зрения. Российское правительство не только силовыми методами пытается снизить отрицательное влияние санкций на свою экономику, но и создает благоприятные условия для производства в России. К локализации силовыми методами мы относимся критически, так как не всякое производство в России выгодно.
Однако мы надеемся на дальнейшие стимулы, на уравнивание иностранных инвесторов и местных производителей и на равноправный доступ к государственным заказам. Это, наконец, помогло бы созданию в России компаний среднего бизнеса, обеспечивающих производство на крупных предприятиях. В целом настроение в немецких предпринимательских кругах после двухлетней неуверенности значительно улучшилось: 63 процента бизнесменов ожидает увеличение оборотов в 2017 году.
— Какие настроения преобладают сегодня среди немецких бизнесменов и предпринимателей? Считают ли они, что санкции надо отменить?
— По результатам нашего последнего опроса в январе 2017 года, 91 процент немецких предприятий в России желает отмены санкций. Мы надеемся, что для этого при готовности к компромиссу всех заинтересованных сторон будут как можно скорее созданы соответствующие политические условия. Однако ожидания того, что в следующие месяцы действительно могут произойти подвижки в этом направлении, среди предприятий невелики. Лишь 29 процентов опрошенных фирм ожидает ослабления санкций еще в 2017 году. Бизнесмены уже давно берут санкции в расчет и соответствующим образом планируют ведение своего бизнеса. В этой связи можно даже говорить об определенном эффекте привыкания.
— Считаете ли лично вы необходимым снять все ограничения? В случае, если санкции будут отменены, готовы ли, как вам кажется, промышленники и бизнесмены Германии расширять торговое и сотрудничество с Россией? Если да, то в каких именно отраслях и на каких условиях — торговля, создание совместных предприятий, открытие филиалов, участие в приватизации?
— С отменой санкций в одночасье не исчезнут все препятствия, стоящие на пути расширения германо-российских экономических отношений. Существуют структурные вопросы, которые должны быть решены в России. Например, большое количество малоэффективных и управляемых государством предприятий и недостатки правовой системы, ведущие к осложнению развития в России инновационных предприятий среднего бизнеса и частного предпринимательства. Однако не стоит недооценивать психологическое воздействие санкций. Их отмена мгновенно бы улучшила ожидания предприятий на будущее и увеличила бы объемы инвестирования. Кроме того, это было бы сигналом возвращения ЕС и России к осознанию своих общих интересов после периода конфронтации. В конце концов, все в Европе хотят мира, безопасности и экономического развития, неважно, в России ли, на Украине или в Германии.
Читайте предыдущие материалы:
«Идеальный шторм». Экс-замминистра экономразвития об экономике России после трех лет санкций
Лечение от нефтезависимости. Партнер RusEnergy о санкциях, ценах на нефть и российской экономике
Продолжение следует
