Российские следственные органы отказали в возбуждении уголовного дела в отношении российского художника Дениса Лопатина, нарисовавшего скандальную карикатуру на бывшего прокурора Крыма, а ныне депутата Госдумы Наталью Поклонскую. Однако она не оставила попыток привлечь его к ответственности и обратилась за помощью к председателю Следственного комитета России Александру Бастрыкину. Сам художник уже успел покинуть страну из-за угроз преследования.

- Почему вы решили уехать из России?

- Вынужденно. Планов таких не было до последнего дня. Но внезапно возобновилась эта уголовная история. И мне друзья посоветовали не рисковать.

- Вы и раньше чувствовали подобное давление со стороны властей?

- Да, всю жизнь. Но не настолько. В 2003 году заместитель губернатора (Камчатского края, где работал Лопатин — «Спектр. Пресс») по рыболовству Александр Честяков возмутился карикатурой на себя. Это был почти дружеский шарж, но он его оскорбил. В заявлении было написано, что я изобразил его «обрюзгшим». Но это было давно и тогда все это в шутку постарались обратить.

- Иск был подан лично к вам?

- Иск был предъявлен к троим — к газете, в которой я работал, к автору статьи о Честякове и ко мне как к карикатуристу. Но в итоге осталась лишь часть относительно статьи и газеты, ее оштрафовали, а для меня это никак не закончилось. Карикатура в деле не фигурировала. То есть я даже не ходил на заседания. Несколько позже, в 2004 году в прокуратуру вызывали на допрос.

- Тоже по этому же делу?

- Нет. Уже тогда нарисовалась такая тенденция, что обижается кто-то на один материал, а долбят и клюют — за другой. Этот вызов был якобы из-за комикса, который в 2004 году был опубликован в «Камчатском времени» и за него якобы какие-то мусульмане обиделись и возмутились, в прокуратуру обратились. И в итоге газете вынесли предупреждение от комиссии по надзору за СМИ. Последнее предупреждение перед закрытием газеты.

Прокурор меня допрашивал колоритный, который приехал специально из Чечни на Камчатку, чтобы «разобраться с газетой». А на самом деле, как они мне объясняли, это было не из-за комикса, а из-за моей карикатуры на Путина, которая была напечатана несколькими месяцами раньше. Тоже вот кто-то донес и решили наказать газету через что-то другое. Может быть с Поклонской такая же история, то есть настоящей причиной был какой-то другой материал. Мне объясняли что какую-то грань я где-то перешел, но я так и не знаю какую.

- Кто объяснял?

- Камчатка маленькая. Да и сам следователь говорил, правда обиняками и намеками, достаточно туманно.

- А когда вы нарисовали эту картину с Поклонской?

- Это вовсе не «картина» никакая, просто одноразовый плакатик — повеселить людей. Нарисовал я его накануне митинга против запрета фильма «Матильда», потому что как раз тогда православные активисты и казаки хотели его запретить. Они пикетировали владельцев кинотеатров, грозили вот этими поджогами. И в городе решили перестраховаться и его запретить. Естественно, что многие здравомыслящие люди организовали акцию в защиту фильма и против ограничений. Туда все собрались — и верующие и атеисты, это не антиклерикальная акция была, а скорее антиреакционная.

Возмутившая Наталью Поклонскую карикатура. Фото RFE/RL

- И вы туда пришли с друзьями?

- Да, для них я и сделал этот плакатик, он был рассчитан на тех, кто пришел. Я его за два часа после работы вечером нарисовал. Я думал, что все правильно поняли что посыл картинки был вообще не о религии, не о сексизме, а о конкретной идиотке. Но, как оказалось, туда пришли не только мои друзья, пришли и казаки, и православные активисты, и «экшники». Вот так и родился иск.

- Как вы узнали об иске?

- Сигнал мне поступил от знакомых, которые узнали что по городу собирают желающих подать заявление. Те самые два парня, сотрудники центра «Э», которые были на митинге, они же «православные активисты». В городе у них ничего не вышло, они каким-то образом через церковные каналы нашли иногородних заявителей, которые прислали заявления не будучи на акции и не видя ничего — просто по фотографии этого плаката сделанной на телефон.

Картинка после акции валялась в подсобке арт-центра «Гараж», где у меня тогда шла персональная выставка. И оказывается, что эти люди приходили на выставку, просачивались в подсобку, где фотографировали картинку, чтобы потом сказать, что я её и на выставке тоже показывал.

- А как вы узнали, что депутат Госдумы Поклонская лично заинтересовалась вашим творчеством?

- Мы с семьей вернулись из отпуска, и в тот же день мне поступил звонок из милиции. Это было в январе. Меня пригласили на «опрос», но сказали, что если я не приду, то меня приволокут силой. Я не знал, что если нет дела, то можно не ходить и пошел. Да и было любопытно, а что ж там такое? А там было феерическое заявление от Поклонской — к сожалению следователь запретил его сфотографировать. В частности, она писала, что веру оскорбляет ее собственное изображение. У нее, судя по всему такое мировоззрение, что она сама себя видит уже в сонме святых. То есть все стереотипы, с которыми связан ее медиа-образ, это все правда.

А кроме ее заявления там было пятьдесят с чем-то заявлений от иногородних православных, «экспертиза РПЦ», в котором какой-то поп написал, что это оскорбляет религию. Все вместе это был большой талмуд, сантиметров десять толщиной листов — от разных людей. При этом ни одного камчатского заявления. Позже, поскольку следователь понимал, что «экспертиза РПЦ» выглядит несолидно, он заказал профессиональную искусствоведческую экспертизу в камчатском краевом художественном музее.

- Не кажется ли вам, что такой жесткий юмор, да еще с сексуальным подтекстом, не вполне корректен в отношении женщины?

- Женщина, мужчина… вы за гендерные привилегии? Да, Поклонская — женщина, но она также и клятвопреступник, переметнувшийся на сторону оккупантов. С какой стороны границы ни смотри — она предатель. А теперь она еще и принимает участие в преступном законотворчестве. То есть она — публичная персона. В нормальном обществе было бы вполне нормально публично нападать на нее за ее действия и высказывания, которые имели вполне конкретные общественные последствия.

Знаете, что датского Херлуфа Бидструпа в 1942 году обвиняли за то, что он нарисовал Йозефа Геббельса с козлиной ногой, намекая на его хромоту, — дескать это некорректно? Конечно, если бы Поклонская была просто частным лицом, помешанным на жившем больше ста лет назад русском царе, то мою картинку можно было бы назвать не вполне корректной. Ведь сексуальные предпочтения гражданки Натальи Поклонской — это её личное дело.

Дениса Лопатина хорошо знают на Камчатке. Из личного архива Лопатина/Spektr. Press

- Вам намекали, на то, что вы должны принести извинения за вашу карикатуру? Или на то, что вы должны уехать?

- Намекали на то, что дело не заводят пока не прошли выборы президента. Но, говорили, из ФСБ уже просили несколько раз что-то сделать по разным другим карикатурам. Поэтому, когда после выборов начнется «закручивание гаек», дело возбудят, это почти открытым текстом звучало.

- От кого звучало?

- Камчатка маленькая. Я многим портреты там делал, женам полицейских, например. Да и потихоньку, анонимно некоторые сотрудники органов говорили, что да — будет уголовное дело. И что Москва им «капает» на голову. При этом, никто не хотел за него браться — ну стыдная и идиотская же история! Поэтому они все пинг-понгом перебрасывали это дело друг другу, полиция в следственный комитет, комитет в прокуратуру, прокуратура обратно в полицию.

- Но следственное управление СК по Камчатскому краю в итоге отказалось возбуждать дело против вас из-за этой карикатуры, из-за чего сама Поклонская даже написала  официальный запрос главе Следственного комитета Александру Бастрыкину.

- Как мне сказали адвокаты из «Агоры», у которых есть опыт ведения дел по так называемому «закону Pussy Riot», это статья безумная и на сто процентов политизированная, что логики в её применении нет никакой. А на то, чтобы твой юридический статус поменялся на «обвиняемого» нужно ровно столько времени, сколько уходит на то, чтобы на принтере одну страницу постановления распечатать. Почему камчатские следовали недавно заявили, что решили дело не возбуждать, я понимаю — никто не хотел с ним связываться. Но всего один звонок из Москвы — и все завертится снова.

- С вашими критическими взглядами на политику было ли вам тяжело работать и заниматься творчеством?

- Я обычно угадывал какая будет реакция, где чего нельзя трогать и был осторожен. Хотя мне иногда и о грани, которую нельзя переступать, говорили практически открыто. Здесь же выяснилось, что я где-то что-то переступил. Хотя кто это имеет право определять? Но это риторический вопрос, я понимаю… Ну и еще раз — одно дело то, что было лет десять-пятнадцать назад и совсем другое — то, что сейчас. Чувствуется, что все становится всерьез опаснее. Вот и в прошлом году против меня дело за разжигание розни пытались возбудить.

- А это что за история?

- Некто Дмитрий Самойленко выпустил брошюру «Люди превращенного пола», основанную на цитатах из работы Крашенинникова и Стеллера XVIII века «Описание земли Камчатки». Они еще тогда, 250 лет назад, писали, что среди коренных народов Камчатки — ительменов и коряков очень распространено гомосексуальное поведение. Ну и я в связи с этой брошюрой написал фельетон против гомофобии «Аборигеи». Редактор «Камчатского времени», кстати, его очень смягчил, добавил много воды, все слишком резкое отрезал, и, как позже выяснилось, был прав.

- Почему?

- На меня собрались написать заявление, что я разжигаю национальную рознь, потому что среди коренных народов «такого постыдного явления, как гомосексуализм, не существует». А «разжигание» — это уголовное обвинение. То есть, реакция была приблизительно такой же, что и после известной публикации в «Новой Газете» на эту же тему про Чечню. Только в миниатюре. Но за счет связей редактора «Камчатского времени» эту историю удалось замять.

- Вы долго работали в этой газете?

- Четыре года — с 2003 по 2007 год постоянно. Потом редактора Евгения Сиваева попросили меня убрать, а он попросил меня уйти. После этого я с женой и ребенком на руках ушел в фриланс. Рисую шаржи, карикатуры. А с газетой продолжил сотрудничать как внештатный автор.

- Почему вас убрали?

- Власти достали мои картинки и комиксы. В первую очередь — еженедельный комикс на социально-политические темы. Накопилось много недовольных товарищей. Тогда еще был губернатор Михаил Машковцев. И чаще всего комиксы выходили только тогда, когда редактору давали добро сверху.

- Выглядит как цензура!

- Да, очень на нее похоже. К редактору приходили какие-то люди в штатском, а потом вдруг выяснялось, что комикс в номер не пойдет. Просили переделывать.

- Почему в России представители власти настолько обидчивы? Почему они не могут воспринимать юмор?

- Есть две версии. Обе версии мне высказывали люди, общающиеся в этих кругах. Во-первых, для чиновника очень важно, чтобы у него было портфолио именно положительных публикаций. Для них это важно в карьерном плане, хотя что теперь уже значит в России пресса? Во-вторых, у них при Путине, действительно, постепенно изменилась психика. Юмор и сарказм они часто не понимают и не принимают.

Денис Лопатин был вынужден покинуть Россию. Из личного архива Лопатина/Spektr. Press

- В Москве при организации выставки, насколько я помню, у вас тоже были сложности?

- В Москве в 2008 году в галерее M’Ars была коллективная выставка комиксов и двоих человек там «зарубили». Меня — по политическим причинам. Это был комикс из «Камчатского времени» — там были и Путин, и Медведев, и Греф, и Фрадков. И еще была одна издевательская картинка про выборы. Деталь — выставка проходила как раз во время президентской инаугурации Медведева. И стенд готовый к экспозиции, уже утверждённый, сняли. А руководство галлереи пригрозило организатору выставки Хихусу Джа прервать с ним дальнейшее сотрудничество, если он будет упираться. Эту историю хорошо описал Хосе Аланиз в International Journal of Comic Art. И все — дальше я участвовал только в зарубежных конкурсах и выставках.

- И что же теперь?

- Теперь я в Европе, решаю вопросы с документами и жду жену и детей. Вот недавно в выставке в Женеве участвовал. Возвращаться, во всяком случае пока, я не собираюсь. Я же не какой-то упертый оппозиционер и не готов лезть на баррикады и становится символом и мучеником кровавого режима. Я просто рисую то, что придумываю и вижу.