Средневековые легенды и сказки кажутся несуразными, несоответствующими законам классической драматургии — пока не начинают происходить непосредственно с нами.

На мой взгляд, самая жуткая из средневековых легенд — о Гамельнском крысолове. Не очень понятно даже, легенда ли это или отголосок неких реальных событий, произошедших в вольном городе Гамельне 26 июня 1284 года — во всяком случае, в гамельнских хрониках, наряду с описанием реальных событий, есть и запись «пропали наши дети».

В двух словах история такая. Чудесно разбогатевший на торговле пшеницей Гамельн в 1284 году подвергся нашествию крыс. Некий дудочник, музыкант, одетый в пестрые одежды, пообещал городскому магистрату всех крыс извести и за это потребовал награду — столько золота, сколько сможет унести. Играя на флейте, дудочник заманил всех крыс в реку, где те и потонули. Но городские власти отказались платить дудочнику, и тот не смог унести из Гамельна никакого золота. Тогда в отместку флейтист снова явился в город, но уже в охотничьей одежде, снова заиграл на флейте, и на этот раз за дудочником вон из города последовали все дети. И пропали. Возможно, скрылись в пещере, которая вела то ли в Трансильванию, то ли прямиком в ад. Возможно, примкнули к одному из происходивших тогда детских крестовых походов на Иерусалим. Пропали одним словом. Ушли из города и никогда не вернулись. Никто, кроме одного хромоножки, который отстал дорогой, да еще слепого малыша, который дорогой заблудился, да еще глухого, который не слышал флейты.

Многие комментаторы склонялись к тому, чтобы считать дудочника самим Дьяволом, который ловко использовал базовое человеческое чувство алчность, чтобы отнять у людей самое дорогое — детей.

Теперь, когда я читаю новости о патриотическом воспитании детей в России, когда я вижу отчеты об успехах похожего на советскую пионерию «Движения Первых», когда министр просвещения Сергей Кравцов рассказывает президенту Путину о том, что рекрутировал 2,5 миллиона младшеклассников в движение «Орлята» и собирается распространить эту детскую организацию еще и на детские сады, я думаю — ба! да это же дудочник!

Иллюстрация Алиса Кананен/Spektr. Press

Предположим, крысы — это мы, паразиты и предатели, вынужденные покинуть родину, не будучи в силах терпеть ту музыку, которую (из всех средств массовой информации) издавала флейта коллективного дудочника. Предположим, не утонули в рубежной реке, а ухитрились переплыть, но в любом случае родину покинули. Тогда коллективный дудочник должен быть огорчен тем фактом, что ему не удалось унести то золото, которое причиталось ему за то, что разделался с нами. И тогда дудочник принимается за детей. И во многих европейских языках пословица «время платить дудочнику» означает, что приходится отвечать за ранее совершенные поступки или, наоборот — за поступки, которые следовало бы совершить, но не хватило сил.

Позднейшая литературная традиция склонна дудочника как-то идеализировать, дескать, он такой романтический герой, а последовавшие за ним дети уходят к светлому будущему от бесчувственных родителей, не имеющих ничего святого, кроме алчности. Но средневековая легенда говорит прямо: дудочник — дьявол. Он эксплуатирует человеческую низость и уводит детей прямиком в ад или, в лучшем случае, в бессмысленный крестовый поход, где детей не ждет ничего, кроме смерти.

Моя средняя дочь школьница, читая чаты со своими оставшимися в России бывшими одноклассниками, говорит: «Папа, как хорошо, что мы уехали, я бы иначе сейчас маршировала в солдатской пилотке и выкрикивала патриотические речовки». А бывшие одноклассники моей дочери ничего уже странного не видят в том, чтобы маршировать в пилотке и выкрикивать речовки.

И им все труднее общаться в общем чате — детям крыс, изгнанных крысоловом, и детям законопослушных граждан, которых дудочник ведет прямиком в ад.

Иллюстрация Алиса Кананен/Spektr. Press

Осторожно: двери закрываются. Валерий Панюшкин о закрытии мира