«Видимо, четкого плана нет». «Русь Сидящая» о законности тотальной самоизоляции в Москве и о том, как будет вести себя полиция
Красная площадь во время карантина из-за коронавируса. Фото Sergei Bobylev/TASS/Scanpix/LETA
Мэр Москвы Сергей Собянин объявил о введении в столице с 30 марта 2020 года строжайших ограничительных мер для борьбы с коронавирусом. Москвичам разрешено покидать свои дома лишь в исключительных случаях. Передвижение по городу без особого пропуска строго воспрещается. Кроме того, столичный градоначальник пообещал скорое внедрение некой «умной системы контроля» за соблюдением домашнего режима и установленных правил перемещения граждан.
Аналогичные меры уже вводятся в Московской области и в других российских регионах. А федеральное правительство намерено ужесточить наказание за нарушение карантинных мер.
Юрист Алексей Федяров, глава Правового департамента фонда «Русь Сидящая», объясняет, законны ли нынешние ограничительные меры.
Указ мэра Москвы с правовой точки зрения — неумелая поделка, невозможность применения этого указа в целях правового регулирования сомнений не вызывает. Ущербна и субъектность автора инициативы, и юридическое содержание принятого законодательного акта. То же самое касается и постановления губернатора Подмосковья, очевидно, изданное в координации с администрацией Сергея Собянина.
То, что реакция мэра Москвы обусловлена пандемией коронавируса, очевидно. Но ни ссылок на закон о санитарно-эпидемиологическом благополучии населения, ни вообще упоминания термина «карантин» в указе нет. Вместо него использовано неправовое определение «домашний режим самоизоляции». Перечень ограничений свидетельствует о том, что команда Собянина активно лоббирует, и, вероятнее всего, в ближайшее время сможет добиться режима чрезвычайного положения. Ввести его можно только указом президента, но внятных реакций из Кремля нет, что и побуждает акторов рангом ниже к самостоятельности. Сама по себе эта инициативность, даже вынужденная, порицания не вызывает, но в условиях ограниченности компетенций губернаторов подобные меры порождают правовую неопределенность, что есть безусловное зло.
Центр Новосибирска, 20 марта 2020. Фото Kirill Kukhmar/TASS/Scanpix/LETA
Суть предлагаемых мер сводится к ограничению прав граждан, что возможно только на основании федерального закона и может быть наложено исключительно органом государственной власти, уполномоченным федеральным законом. В указе мэр Москвы ссылается на Федеральный закон «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». Статья 11 закона содержит перечень полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации. Полномочий, позволяющих главе субъекта ограничивать права граждан, в перечне нет. Подобные ограничения возможны только при введении чрезвычайного положения (ст. 56 Конституции), которое, согласно статье 4 Федерального закона «О чрезвычайном положении», вводится указом президента и утверждается Советом Федерации.
Статья 2 Протокола №4 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод гарантирует право человека на свободу передвижения внутри страны. Ограничения этого права возможны только на основании закона и в том случае, если они необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности или общественного спокойствия, для поддержания общественного порядка, предотвращения преступлений, охраны здоровья или нравственности и для защиты прав и свобод других лиц.
Ситуация парадоксальна — ограничения, приведенные в указе мэра Москвы, вполне оправданы с точки зрения Конвенции, но способ их введения идёт вразрез с положениями Конвенции. Мэр не наделен полномочиями ограничивать перемещения граждан, это не основано на законе.
К слову, ЕСПЧ уже признавал подобные нарушения в делах против Кипра и Нидерландов. В ключевом постановлении Denzici v. Cyprus, 23 May 2001 ЕСПЧ признал нарушением прав человека ограничение на передвижение турецких киприотов, поскольку оно не было предусмотрено законом. В другом ключевом постановлении, Olivieira v. Netherlands, 4 June 2002, ЕСПЧ усмотрел нарушение в действиях мэра Амстердама, запретившего заявителю в течение 14 дней посещать центр Амстердама на основании того, что заявитель являлся наркопотребителем. Несмотря на то, что, согласно закону, мэр обладал такими полномочиями, ЕСПЧ признал, что эти ограничения не основаны на законе.
В случае введения чрезвычайного положения статья 15 Конвенции предусматривает возможность отступить от обязательств по Конвенции в чрезвычайных обстоятельствах. Отступление от обязательств не может касаться права на жизнь, запрета пыток, запрещения рабства и гарантий статьи 7, запрещающей наказания, не основанные на законе.
Согласно части 3 статьи 15 Конвенции, страна обязана уведомить Генерального Секретаря Совета Европы о введенных ею мерах и о причинах их принятия, а также поставить в известность Генерального секретаря Совета Европы о дате прекращения действия таких мер и возобновлении осуществления положений Конвенции в полном объеме.
Отмечу, что так уже поступили Румыния, Молдова, Латвия, Эстония и Армения.
Интересно, что критически высказались об инициативе Сергея Собянина не только независимые эксперты, к примеру, Елена Лукьянова и Илья Шаблинский.
Неожиданно резко обозначил свое неприятие указа глава комитета Совфеда по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас. По его словам, право на ограничение прав и свобод граждан, есть только у президента и парламента. Как рекомендации, за нарушение которых не может быть наказания, предлагает рассматривать введенные мэром Москвы меры по самоизоляции жителей первый зампредседателя комитета Госдумы по законодательству и госстроительству Юрий Синельщиков.
И это — свидетельство тектонических сдвигов внутри элит, денонсирования ими неписанного пакта о неразглашении внутренних противоречий, окончание многолетнего режима сохранения нарастающей энтропии в рамках властного конгломерата. Этого следовало ожидать, имплозия внутри закрытого общества в условиях стабильной неопределенности — неизбежна. Нужен лишь катализатор, а сейчас их несколько, совпавших по времени и резонансу: смена правительства и уничтожение Конституции, падение котировок нефти и рост стоимости бивалютной корзины, пандемия коронавируса, агония бизнеса и неизбежно грядущий банковский кризис, который не стабилизировать бессмысленным сжиганием резервов в битве за рубль.
«А что мне ещё делать?» — думаю, именно такой, абсолютно неоспариваемый, аргумент использует сейчас Сергей Собянин в кулуарных беседах. «Дайте четкие указания!» — думаю, просит не только он, но и ещё 84 российских губернатора. Но указаний нет и не предвидится, выступление президента на прошлой неделе и вымученные толкования этого выступления Дмитрием Песковым лишь подтверждают — там, наверху, плана нет. Там есть ещё немного денег из отнятых у экономики в бесполезные теперь резервные кубышки, есть очередь за этими деньгами из тех, кто привык «осваивать» бюджет и теперь в недоумении, есть две войны и закопанные в трубопроводы миллиарды. Но плана нет.
Как реагировать на указ Сергея Собянина и, думаю, на множество подобных, что сейчас наклепают по этому образцу в регионах? Исходить из того, что это необязательные к исполнению рекомендации, но необязательные именно процессуально — не по содержанию, а лишь по субъекту их принятия. При этом несомненно, что сотрудники полиции уже сегодня будут ориентированы на привлечение граждан к административной ответственности за нарушение указа Собянина и подобных, а суды их поддержат.
