С 2014 года в странах Балтии увеличилось количество задержаний по подозрению в шпионаже в пользу России. Журналист Инга Спринге издания Re: Baltica рассказала, кого и за что арестовывают по таким делам в Латвии, а также сравнила практику применения законодательства к подозреваемым в шпионаже в странах Балтии.

«Спектр» публикует этот материал. С оригиналом статьи можно ознакомиться на сайте Re:Baltica.

После аннексии Крыма и размещения сил НАТО в Балтии все активней стали  задерживать местных жителей по подозрению в шпионаже, в основном, в интересах России. В Балтии всего арестовано 20 человек — десять в Эстонии, восемь в Литве и двое в Латвии. В Латвии это первые дела о шпионаже со времен восстановления независимости.

Холоднейшим февральским днем Re: Baltica отправилась на курсы сварщиков для безработных в Елгаве в надежде встретить Александра Красноперова. Пятидесятилетний, теперь уже бывший мастер путей Елгавского отделения госпредприятия «Латвийская железная дорога» (ЛЖД) — первый житель Латвии, обвиненный в шпионаже в пользу России.

Полиция безопасности (ПБ) подозревала Красноперова уже с лета 2015-го года. Она считает, что Красноперов переснял с камер наблюдения ЛЖД видео с грузом военной техники НАТО, пересекавшим город, и со своей электронной почты переслал видео другу в Калининграде по имени Максим Кротов. Оба якобы познакомились на слете ветеранов армии. Красноперов в свое время воевал в рядах советской армии в Афганистане, Кротов — якобы в Чечне.

Красноперов имел доступ к видео, так как обязанностью руководимой им команды из 18 человек был ремонт рельсов на участке длинной в 60 километров. Несколько раз Красноперов пересылал и список внеочередных маршрутов поездов.

Сразу после задержания Красноперов признал вину, затем стал отрицать, заявляя, что на него оказано давление. Он признает, что посылал видео и фото, но он просто делился с товарищами, которые сами пережили военные действия — версию Красноперова для Re:Baltica излагает его адвокат Геннадий Иванкин. Предоставить более подробную информацию Иванкину не позволяет закон, но он считает, что дело построено на слабых доказательствах.

Так ли это, покажет решение суда, которое с нетерпением ждут и латвийские службы безопасности.

Красноперов совещается с адвокатом Геннадием Иванкиным. Фото: Лоте Лармане, Re:Baltica

Это первое дело о шпионаже, дошедшее до суда, и его исход определит стандарты для всех последующих. Но на данный момент кажется, что дело, которое за закрытыми дверями рассматривает Елгавский суд, трещит по швам. Из 24  начальных эпизодов остались только 14 (прокурор Зигрида Мейя от интервью отказалась, выразив готовность говорить после решения суда).

В начале января суд неожиданно решил освободить Красноперова из-под  стражи, где он провел более года. Мужчина в зале суда был близок к слезам.

Проблема в законе или в спецслужбах?

В апреле 2016-го года Сейм в срочном порядке принял поправки к Уголовному закону, дополнив статью о шпионаже. Спецслужбы утверждали, что из-за устаревших формулировок в законодательстве невозможно привлекать к ответственности тех, кто этим занимается противоправными действиями в пользу иностранного государства.

«В обществе зачастую звучит вопрос — почему в Эстонии могут поймать шпионов, почему в Литве могут, почему в Латвии таких дел нет. Я хотел бы сказать, что в большой степени это недостаток нормативных актов», — сказал на совместном заседании Юридической комиссии и Комиссии по национальной  безопасности Сейма заместитель начальника ПБ Интс Улманис. Он объяснял, что с 2010-го года было возбуждено 6 уголовных дел, которые кончились без результата из-за устаревших законов.

Глава Комиссии по национальной безопасности Сейма Солвита Аболтиня («Единство») в дебатах косвенно указала: против поправок Уголовного закона выступают недружественные Латвии СМИ.
Источник: дебаты Сейма 21.04.2016.

Спустя чуть более полгода после поправок к закону, в ноябре 2016-го года ПБ задержала Красноперова.

Никто ничего не просил

На курсах сварщиков обеденный перерыв. Одетый в красную зимнюю куртку с меховым воротником, Красноперов курит у входа вместе с парой мужчин. Он отвергает просьбу Re:Baltica дать интервью. Но кажется, что его мучает любопытство, поэтому он на миг присаживается в школьном вестибюле, чтобы  поговорить.

Красноперов был железнодорожником в третьем поколении. На железной дороге работал его дед, который в Латвию прибыл из России после войны. Родители Красноперова тогда были еще детьми. Он родился в Латвии, считает себя принадлежащим к этой стране (ненавистной страной Красноперов считает США), но он негражданин «из принципа». «Всю жизнь здесь работал и платил налоги, почему мне теперь надо сдавать экзамен [для натурализации]?» — говорит он.

Знакомые Красноперова характеризуют как «работягу», которому не нравится внимание. Депутат думы Елгавы и лидер местного отделения партии «Согласие» (крупная парламентская партия, отстаивающая интересы русскоязычных жителей Латвии, — прим. «Спектра») Сергей Столяров рассказывает, что Красноперов участвовал в организованных родителями патрулях для борьбы с легальными наркотиками или спайсом. По инициативе Столярова, он вступил в местное отделение «Согласия», но «его самый большой вклад были членские взносы, у него нет политических амбиций влиять, он отвечает сам за свою жизнь».

В интервью Re:Baltica отказал и лидер Елгавского общества ветеранов советской армии «Шурави» Александр Готовк. После задержания Красноперова «Шурави» подняло тревогу, утверждая, что это дело — политический заказ. Общество просило помощи у прокремлевского активиста Владимира Линдермана, который уведомил прессу о происходящем и посетил Красноперова в тюрьме. Задержанный от его помощи отказался и попросил «Шурави» прекратить эту деятельность, дабы избежать лишней огласки.

У Красноперова жена и двое детей. Старший учится на 1-м курсе, младший — в основной школе. Именно из-за семьи Красноперов просил освободить его из-под стражи, чтобы он мог финансово помогать. До мая он будет посещать курсы для безработных, затем надеется работать. «Работу всегда можно найти, если только хочешь».

Будет ли это возможно — зависит от решения суда. Красноперов категорически отрицает, что сотрудничал с российскими спецслужбами. Фотографии он якобы посылал по своей инициативе, никто ничего у него не просил. Список внеочередных маршрутов поездов несколько раз послал по ошибке, «так как на экране телефона маленькие буковки, это была случайность». Мероприятия ветеранов в Калининграде он, по его словам, посещает регулярно, так как это хороший и дешевый отпуск у воды для всей семьи. Дело он считает сфабрикованным. «Кто-то меня подставил, я мешал. Политическая месть», — считает Красноперов. Но кто и почему хотел бы ему отомстить, он уточнить не может.

Не хватает опыта

Обобщенная Re:Baltica информация показывает, что после восстановления независимости в Эстонии за шпионаж в пользу России арестовано, по меньшей мере, 14 человек. В Латвии — двое. В Литве — восемь. Двое из них подозреваются в шпионаже в пользу Белоруссии.

Вопрос, почему в Латвии так мало задержанных, ведь ясно, что все три страны на внешней границе ЕС одинаково интересны для шпионажа, журналисты задают структурам безопасности уже годами. Ответы всегда одни и те же, и их два.

Первый — латвийские службы шпионов, обычно работающих под прикрытием  посольств, высылают из страны без шумных заявлений. Это утверждение невозможно проверить, так как информация является государственной тайной.

Второе объяснение связано с тем, что в Латвии якобы раньше чем в Эстонии освободились от бывших кадров КГБ в структурах безопасности.  «Зачастую в Эстонии у задержанных имеется прошлая связь с КГБ. У нас такой ситуации нет, потому что мы изолировали уже изначально», — пересказывает полученную от структур безопасности информацию председатель Комиссии по национальной безопасности Сейма Инесе Либиня-Эгнере («Единство» — латвийская правоцентристская партия, — прим. «Спектра»).

Утверждение не выдерживает критики. Пять последних бывших сотрудников КГБ оставили Полицию безопасности в начале 2000-х годов, когда Латвию пригласили вступить в НАТО. В первые годы независимости они работали и в других правоохранительных учреждениях Латвии.

В Эстонии двое из осужденных шпионов были связаны с КГБ. Арестованный в 2008-м году высокопоставленный чиновник Министерства обороны Херман Симм продавал российской разведке секретную информацию НАТО. По его собственным словам он был агентом КГБ и считается одним из самых опасных шпионов в истории современного НАТО.

В августе 2013-го года Служба внутренней безопасности Эстонии («KAPO») за шпионаж задержала своего коллегу Владимира Вейтмана, который после восстановления независимости продолжал начатую еще в советские времена работу техником в эстонской службе безопасности. Он передал классифицированную информацию Федеральной службе безопасности России и за это был осужден на 15 лет.

Несколько связанных со структурами безопасности лиц, которые не желали публично назвать свои имена из-за специфики их работы, указали, что именно недостаток опыта по сбору доказательств является слабым местом ПБ в раскрытии дел шпионов. ПБ годами фокусировалась на сборе и анализе информации, но для осуждающего приговора этого не достаточно.

«Тем, кто работает над сбором доказательств, надо прикладывать намного больший усилий (для выстраивания доказательной базы в суде, — прим „Спектра“), простого обобщения информации недостаточно», — говорит Юрис Юрашс, бывший руководитель Отдела оперативных разработок Бюро по борьбе с коррупцией (KNAB) и нынешний депутат Рижской думы (Новая консервативная партия). Он считает, что ПБ могла бы практиковаться, расследуя дела о коррупции и экономические преступления высокого уровня. «Но где эти дела? Почему у них нет таких дел, как Магонис, Римшевич или „дело олигархов“?»

Зато такая практика существует в Эстонии, где самые большие и важные дела о коррупции — ответственность спецслужбы «KAPO» (эквивалент латвийской ПБ). Именно «KAPO» раскрыла и расследовала дело о коррупции в Таллиннском порту, а так же добилась обвинения во взяточничестве для дружественного Кремлю долголетнего мэра Таллинна Эдгара Сависаара.

Скриншот с начальником полиции безопасности Нормундом Межвиетом в передаче «Рижская панорама» 14 марта 2017 года. Источник: Youtube LTV аккаунт

ПБ с критикой не согласна. Через пресс-службу начальник ПБ Нормундс Межвиетс ответил Re:Baltica, что связанные с коррупцией преступления уже расследует KNAB, поэтому было бы «нерационально развивать навыки должностных лиц нашей службы в расследовании таких преступлений». Экономические и финансовые преступления к ПБ относятся только в контексте нарушения утвержденных Латвией санкции и вредительства.  По таким преступлениям в 2014-м и 2015-м году возбуждено по одному уголовному процессу (первое дело закрыто, второе передано в прокуратуру), а в 2017-м году — четыре (следствие продолжается).

«Согласие» возражает  

В Латвии понимание того, что необходимо действовать активней, пришло не после вступления в НАТО, как можно было бы ожидать, а после российской агрессии в Украине. В 2015-м году все три структуры безопасности — Бюро по защите Сатверсме, ПБ и Служба военной контрразведки — пришли к выводу, что из всех стран ЕС и НАТО у Латвии одно из самых слабых нормативных регулирований в области шпионажа. Раздел Уголовного закона о преступлениях против государства не менялся с 1999-го года.

«Статья о шпионаже была сенильной, бессильной. Даже не знаю, как еще ее назвать», — вспоминает парламентский секретарь МВД Эвика Силиня («Единство»), которая участвовала в разработке поправок к закону. Изначально закон предусматривал наказание за «передачу не подлежащих разглашению сведений по заданию зарубежных разведслужб, чтобы использовать их в ущерб интересам Латвии». То есть, надо было доказать, что сведения собирались по заданию нескольких зарубежных служб и то, как они затем использовалась.

«Там надо службу супер-страны, чтобы это сделать. Недоказуемая статья», — резюмирует Силиня.

В академической литературе упоминается, что 90% информации разведслужбы получают из публичных источников. Оставшиеся 10% — это секретная информация, которая вместе с публично доступной позволяет спецслужбам принимать эффективные решения, говорится в анализе, опубликованном в журнале «Jurista Vārds» («Слово юриста»).

«Ключ в систематичности, так как одна фотография еще не дает никакой информации», — объясняет Инесе Либиня-Эгнере. «Если снимается систематически, создавая календарь, как эти грузы приходят, пересекают Латвию, из этого можно делать выводы».

Генеральный прокурор Эстонии Лавли Перлинг. Источник: Прокуратура Эстонии

 

Начальник ПБ Нормундс Межвиетс указывает, что именно поэтому интерес «к вербовке персон со стороны российских спецслужб не уменьшился». «Предоставленная лицами информация — единственная, обеспечивающая возможность проверить и уточнить изначальную, полученную техническими средствами информацию».

Это подтверждает и опыт Эстонской прокуратуры. В отличие от Латвии и Литвы, в Эстонии лица, собиравшие публично доступную информацию, предстают пред судом не за шпионаж, а за «конспирацию против государства Эстонии». Эту статью закона ввели после погромов «Бронзового солдата» в 2007-м году, которые были вызваны переносом памятника советским ветеранам войны из центра Таллинна на военное кладбище. «Это люди, которые участвуют в оперативной работе зарубежных служб и фотографируют конкретных людей и объекты. Они не ищут государственную тайну, но в то же время мы видим, что-то, что они делают, происходит систематически», — объясняла Re: Baltica генпрокурор Эстонии Лавли Перлинг. «Они собирают информацию об объектах, сотрудниках, распорядке рабочего дня, рутинных операциях. Создают информационную сеть».

Против поправок к Уголовному закону в 2016-м году выступило «Согласие», считающееся самой прокремлевской Латвийской парламентской партией, и идеологически трудноопределимая мелкая партия «От сердца — Латвии» (оппозиционная по отношению к правящей коалиции политическая партия, созданная бывшим руководителем Госконтроля Латвии Ингуной Судрабой, — прим. «Спектра»). Первые все проголосовали «против», вторые — воздержались.

Против поправок закона выступала партия «Согласие» (видео член Юридической комиссии Юлия Степаненко), требуя конкретно доказать их необходимость.
Источник: дебаты Сейма 21.04.2016.

Специализация Эстонии

Следственная практика — еще одно различие между странами Балтии.

В Эстонии все дела шпионов в основном расследует один прокурор, который входит в специально созданную в 2015-м году команду по расследованиям в приграничных территориях. «В нее входят специалисты из полиции, погранохраны, таможни, „KAPO“ и прокуратуры. Каждый, кто получает интересную информацию, делится с остальными. Сотрудничество настоящее, а не только на бумаге», — поясняет генпрокурор Эстонии.

В Литве особой практики нет, но дела о шпионаже в основном расследуют два прокурора, свидетельствует анализ Re:Baltica. Это позволяет им аккумулировать опыт и быть более эффективными. В Латвии дела о шпионаже рассматриваются в общем порядке — по месту преступления, и менять это не планируется, сообщили Re:Baltica в пресс-службе Генпрокуратуры.

На повестке дня — крестьянин

На следующем заседании суда по делу Красноперова 24-го мая запланированы судебные прения. Дело затянулось, так как обнаружилось, что во время досудебного ареста ПБ несколько раз вывозила Красноперова из тюрьмы для допроса в своих помещениях. Это не указано в материалах следствия, поэтому и прокурор, и судья затребовали от ПБ объяснения, рассказал адвокат Иванкин. ПБ возражает — это якобы были не допросы, а «разговоры» по инициативе обвиняемого. Если бы в них раскрылось что-либо значимое для дела, это было бы зафиксировано в соответствии с законом, который предусматривает, где должны проходить следственные действия.

Возможно, в мае до суда дойдет и второе дело о шпионаже, подтвердила Re:Baltica адвокат Инесе Шулте. Обвиняемый по делу — владелец крестьянского хозяйства, проживающий в Алуксненском районе. Его подозревают в сборе по заданию России публично доступной информации о том, что происходит на приграничной территории. В отличие от Красноперова, как узнала Re:Baltica, в Генпрокуратуре, он вину свою признает и сожалеет о содеянном.  Его дело тоже будет рассматривать местный суд, и обвинение поддерживает местный прокурор.