Перепридумать себя и выжить. Юля Варшавская о главных уроках от белых эмигранток
Иллюстрация Екатерина Балеевская/Spektr. Press
Год назад в эти декабрьские дни вышла моя первая колонка в журнале «Спектр». Автор была, надо сказать, в препаршивом состоянии: сына не брали ни в одну местную школу, ситуация с визой была не слишком оптимистической, я часто болела, чувствовала себя совершенно потерянной и, главное, виноватой перед собственным ребёнком, которого утащила из привычной и важной для него жизни, не понимая, смогу ли одна в эмиграции обеспечить его всем необходимым.
В отличие от эмигранток столетней давности, которые не имели права поехать в другую страну без мужчины, я такие права имела, но имела ли я достаточно сил? Это предстояло проверить.
Первые месяцы писать эти колонки было мучительно: помимо того что мой быт в Риге на 90% времени ограничивался кухонным столом, где стоял ноутбук, внутри которого и происходила моя реальная жизнь, имевшая лишь опосредованное отношение к Латвии, так я ещё и боялась каждого лишнего слова, плохо понимая местный контекст и хорошо представляя риски. И даже какой-нибудь невинный текст про поиски свежего тархуна на рижском рынке зимой мог восприниматься как капризы московской, испорченной мгновенным сервисом девицы (что, собственно, правда).
О чём писать, когда ничего не происходит, а обо всём, что происходит, нельзя писать?
Но писать их было важно — как важно рассказывать психологу про самые болезненные травмы, чтобы научиться с ними жить. Ну или, как говорил один мой знакомый, «это всё твой душевный эксгибиционизм». С помощью этих текстов я пыталась сконструировать и описать новый опыт, теперь знакомый огромному количеству женщин вокруг меня. Но был один нюанс: с помощью этих статей я лишь описывала сложную реальность, но не давала никому опору — ни себе, ни читателям, думаю. А именно опора нам всем сейчас и нужна — «в мире без кальция всё удивительно хрупко», как поет группа СБПЧ.
А затем почти случайно (как бывает со всеми лучшими вещами) в мою жизнь пришли Надежда, Марина, Ирина, пара Зинаид и Вер, сразу несколько Марий, а ещё десятки имён женщин, чей опыт был чуть больше нашего — лет на сто. Я погрузилась в женскую историю белой эмиграции и написала об этом первую колонку — не о себе, а о них. И мне наконец-то стало легче.
Их опыт — с одной стороны, настолько похожий, что цитаты из дневников 1920-х годов можно легко вставлять в современные телеграм-каналы, а с другой, совершенно иной с точки зрения прав и свобод для женщин — стал невероятной поддержкой. Как оказалось, не только для меня, но и для читателей. При этом имена многих из этих женщин были несправедливо забыты историей, выдвигавшей на первый план мужские судьбы. С историей так бывает, поэтому я рада, что здесь мы в каком-то смысле способствуем «возвращению женских имён».
Прошёл год — я снова болею из-за рижской ледяной влажности, которую будто вживляют на улице прямо в кости сквозь любую одежду, и всё ещё в целом растерянна по поводу будущего и своих возможностей. Но кое-что важное изменилось: теперь мой сын учится здесь в «школе мечты», мои колонки превратились в невероятной красоты спецпроект на сайте журнала «Спектр» — «Женская история эмиграции». И хотя я всё еще большую часть времени провожу за кухонным столом, где стоит ноутбук, на этой неделе прошла моя первая лекция в Риге — о тех самых женщинах в истории эмиграции.
Это было волнительно, но приятно: я благодарна каждому человеку, который пришёл, ведь мы здесь все пришельцы с обнулёнными бенефитами, и всё ощущается как первый раз. Поэтому без поддержки сообщества мы вряд ли выживем — в прямом и переносном смысле. После лекции одна из слушательниц спросила меня, какие главные уроки из судеб этих женщин извлекла я лично. И пока я формулировала ответ, стало понятно, что его важно записать — чтобы не забыть, как часто бывает с уроками истории.
Иллюстрация Екатерина Балеевская/Spektr. Press
Урок 1
Не обесценивай то, что хорошо получалось до эмиграции
Один из главных тезисов про переезд: «Да кому мы там нужны». Тезис неутешительный и не сказать что совсем несправедливый: выдерживать конкуренцию на новом месте и правда непросто. Но опыт эмигранток, которые пытались выжить 100 лет назад, показывает, что надо использовать все свои умения и навыки — и что-то из них точно пригодится.
Конечно, выдающийся хирург (как Вера Гедройц) или великий педагог (как Елена Антипова), скорее всего, найдут применение своим талантам везде — хоть в Швейцарии, хоть в Бразилии. Но гениев единицы, а выживать нужно всем. И в те времена даже девушки, которые на родине ни дня не работали, зато были базово образованны и обучены классическому «девичьему» ремеслу, становились в Париже модельерами, портнихами и швеями, а кому везло больше — открывали свои дома моды (и, значит, давали рабочие места другим женщинам). А кто-то, как Варвара Каринская, смог благодаря своему ремеслу стать легендой американского балета и получить за свои костюмы «Оскара».
Тут мне хочется процитировать одну из первых колонок в этом цикле: «Из сегодняшнего дня работа портнихой в Доме моды или медсестрой в парижском госпитале может не выглядеть подвигом: большая часть женщин вокруг меня переживают, что из топ-менеджеров они в новых странах превратились просто в менеджеров. Но в 20−30-х годах прошлого века выход на работу и обретение финансовой независимости был подвигом — всеобщим женским подвигом, независимо от страны рождения. Не будь этого подвига, мы до сих пор сидели бы на кухнях». Поэтому не надо ничего обесценивать — ни тогда, ни сегодня.
Урок 2
Надо принять, что придётся начинать с нуля
В эмиграции тяжело и мужчинам, и женщинам. Но психологи утверждают, что исторически и эмпирически мужчины сложнее переживают потерю статуса: и там, где жёны или партнерши готовы идти на не самую престижную работу, мужское эго часто неспособно пережить обнуление бенефитов прошлой жизни. Честно и смешно эту ситуацию когда-то описал Сергей Довлатов: он пишет, что лежал в Нью-Йорке на диване и страдал, а его жена бегала и пыталась найти заработки.
Конечно, в начале ХХ века большая часть женщин не могли «построить успешную карьеру» даже на родине — в том смысле, в котором мы говорим об успехе сегодня. Но посмотрите, например, на писательницу и поэтессу Надежду Лохвицкую, известную под псевдонимом Тэффи: до эмиграции она была абсолютной звездой, любимицей Николая II, «королевой юмора» Российской империи. Спектакли по её пьесам ставили в театре, с её изображениями выпускали «мерч» — портрет Тэффи был на конфетах и духах.
В эмиграции ей было очень тяжело — в годы войны даже приходилось мыть полы в парижских домах, — но она всё равно стала одной из самых известных в Париже русскоязычных публицисток и была голосом огромного числа людей той эпохи: с потрясающим юмором Тэффи описывала быт и переживания других эмигрантов (и особое внимание уделяла женским историям).
Урок 3
Эмиграция — это возможность перепридумать себя
Да, начинать с нуля, ощущать свои бывшие заслуги как обнулённые бенефиты — больно. Но зато в новом месте можно перепридумать себя заново, рассказав о себе ту историю, которую хочешь. Может быть, в этом смысле опыт самой загадочной женщины эмиграции Муры Закревской (а ещё Бенкендорф и Будберг) покажется многим слишком радикальным — она никогда не рассказывала о себе правды, но всегда говорила окружающим то, что помогало Муре спасать себя в самых тяжёлых условиях. Но она точно создала в эмиграции о себе новый миф, который позволил ей не просто выжить, но и в комфорте и достатке встретить старость в Лондоне.
Впрочем, мне лично больше импонирует судьба Иды Рубинштейн, которую на родине обесценивали по всем пунктам — от внешности до таланта. А вот в Париже, свободном от консервативных общественных стереотипов, она стала музой Дягилева, владелицей своего театра, ученицей Сары Бернар и абсолютной легендой. И преподнесла нам ещё один урок.
Иллюстрация Екатерина Балеевская/Spektr. Press
Урок 4
Найди место, где твои таланты нужнее
Ида Рубинштейн стала так успешна в Париже, потому что точно поняла, какие новые горизонты открывал перед ней французский театр. И хотя эмиграция — тяжёлое испытание, эмиграция же дала многим женщинам того времени поразительные возможности, которых не было на родине, — в частности образовательные. В начале ХХ века женщины в Российской империи не могли получать высшее образование, поэтому отправлялись за ним в Швейцарию. Оказавшись дипломированными специалистками, они становились учёными (как Екатерина Шамье, которая десятилетиями руководила лабораторией Мари Склодовской-Кюри) или педагогами (как упомянутая Елена Антипова, изменившая всю образовательную систему Бразилии).
И сегодня, как и век назад, мне кажется важным задать себе вопрос: где мои таланты и умения могут пригодиться? Как найти на карте место, где мои личные горизонты станут гораздо шире? В конце концов, важно помнить, что многие из нас переехали в страны, где за последние полтора века женщины отвоевали свои права и свободы, а значит, возможностей для карьерной реализации для нас гораздо больше.
Урок 5
Не держись за прошлое
Один из самых болезненных уроков, которые преподнесла нам белая эмиграция, связан с искренней надеждой наших предшественников на скорое возвращение на родину. В итоге многие из них десятилетиями «сидели на чемоданах», почти не прилагая усилий для ассимиляции в новой стране. Создавая русские школы, в которых пытались закапсулировать культуру и язык, они мешали детям интегрироваться в новое общество. Идея «сохранения русскости», как они это называли, всё равно спустя 10 лет провалилась, а вот годы жизни уже были потеряны.
Самый страшный пример того, куда приводят такие иллюзии, — судьбы Марины Цветаевой и Нины Кривошеиной. Обе женщины в разные годы вернулись с семьями в СССР, обманутые советскими агентами, которые обещали им златые горы на родине. Всё закончилось трагедией: семья поэтессы оказалась в лагерях, а сама она покончила с собой. У Нины (по автобиографии которой снят прекрасный фильм «Восток-Запад») сын и муж тоже попали в лагеря, но в итоге смогли — спустя десятилетия — вернуться во Францию. Возвращение в СССР для подавляющего большинства эмигрантов было полным крахом всех иллюзий. И это в лучшем случае. Чаще всего они просто погибали.
Лучше меня этот урок сформулировала сама Цветаева: «Прежде чем пускаться в плаванье, то есть: распродав и раздав весь свой скарб, сказать „прости“ всему и вся, — взвесь хорошенько, стоит ли того страна, куда ты собираешься, да и можно ли считать это страной».
Урок 6
Чтобы выжить, нужно объединяться
Именно женщины, тогда и сегодня, создают самые активные и полезные сообщества для эмигрантов. Сейчас это материнские чаты, где можно найти всё, от психиатра до торта с шоколадным Годзиллой, а раньше переехавшие собирались в домах, душой которых были такие легендарные женщины, как Зинаида Гиппиус и Марина Цетлина. Они помогали другим эмигрантам с жильём и визами, выпускали журналы, где те могли печататься, просто позволяли им гостить в своих домах, пока не найдут собственное жилье.
Именно женщины создавали благотворительные организации, которые собирали средства на детей и всех особо нуждавшихся. Именно они заботились о детях, которые с травмами и страхами попадали в русские школы. Именно женщины совершали невероятные подвиги во время Второй мировой войны, становясь частью движения Сопротивления. Созидательная, объединяющая сила женщин той эпохи кажется мне важнейшим элементом выживания той волны эмиграции. И мне кажется, только так мы справимся и сегодня: вместе.
В новом «сезоне» спецпроекта «Женская история эмиграции» мы будем расширять горизонты — поговорим о женщинах второй половины ХХ века; о роли «литературных вдов», без которых мы бы не увидели наследия Набокова и Булгакова; о героинях, которых судьба закидывала гораздо дальше, чем Париж и Берлин. Кто знает, какие ещё уроки они нам подарят.
