В эти выходные Рига как будто встала не с той ноги — и не просто встала, но вся и куда-то побежала. В воскресенье я проснулась от непривычно веселого и громкого гула, который раздавался прямо с Бривибас: ах да, сегодня же бегут «Рижский марафон».

О том, что в городе массовый забег, я узнала накануне, потому что впервые за полгода жизни в Латвии не смогла забронировать столик на ужин ни в одном ресторане:

- У нас тут 40 бегунов сегодня ужинают, девушка, вас не посадим.

- Разве они не должны сейчас 50 раз приседать и 25 раз отжиматься в номерах, а не сидеть в мясном ресторане?

На том конце провода почему-то громко захохотали и повесили трубку.

Вероятно, в этот момент мне уже стоило задуматься о последствиях такого нашествия бегущих и жующих людей в нашу тихую гавань, но мне даже в голову не могло прийти, что какой-то городской марафон способен серьезно вмешаться в мои планы. Ведь наверняка все устроено так, чтобы не мешать обычному распорядку дня рижан?

А планы на воскресенье у меня были наполеоновские: знаете, говорят, когда женщины долго живут или работают рядом, у них синхронизируются циклы, — так вот и у нас с Ригой очевидно за последние месяцы синхронизировался цикл активности. Ей нужно было бежать, а мне — побывать в 10 местах сразу, сходить на спорт, ударно поработать, написать две колонки, а еще развлекать приехавших в гости родителей, и главное — оказаться на другой стороне реки вместе с ребенком, у которого была именно на утро воскресенья назначена единственная перед премьерой репетиция выпускного спектакля.

Иллюстрация Екатерина Балеевская/SpektrPress

Ну, то есть я должна была реализовать примерно 50% от моих обычных планов на обычный день в Москве. Ерунда.

Полная оптимизма, в 8 утра воскресенья я вышла из дома — и увидела, что единственный путь из моего двора на улицу перегорожен лентами и полицией. Схватив легкий ПТСР человека, который имел удовольствие общаться с правоохранительными органами в России, я быстро прикинула, получится ли пробраться по крышам, но рижский полицейский дружелюбно приподнял ленту и разрешил мне выйти, раз уж не спится по выходным.

И тут я, будто открыв дверь в Нарнию, оказалась в совершенно другом городе. По залитой солнцем проезжей части Бривибас вместо сонных автобусов бежали десятки — нет, сотни, — человек. По бокам дороги, несмотря на ранний час, прыгали болельщики и ведущие марафона, которые на всех языках сразу поддерживали марафонцев. И чем дальше я шла, тем становилось все более очевидным, что этот другой город полностью парализован праздником.

Конечно, если бы я погуглила заранее, я бы знала, что это и правда важнейшее для Риги весеннее мероприятие: на марафоне, который проходит уже в 33-й раз, в этом году зарегистрировалось 23 000 бегунов из 77 стран. А еще это, по сути, репетиция перед Олимпийским забегом, так что профессиональные атлеты используют этот день как возможность потренироваться.

Но у меня, построившей сознательную жизнь и карьеру в городе, не знающем ни отдыха, ни жалости, пока сложно укладывается в голове, что есть вещи важнее, чем эффективность. Москва настолько огромная, что даже самый масштабный марафон за последние годы затрагивал только крошечный ее кусочек, и уж точно не затрагивал мою жизнь.

Иллюстрация Екатерина Балеевская/SpektrPress

Ну, и кроме того, Москва настолько огромная, что любое препятствие там можно объехать, тем более, обычно любые онлайн-карты учитывают глобальные перекрытия дорог. Но оказалось, что и этот путь для слабаков: приложение Bolt, судя по всему, как и я не осознало масштаб «Рижского марафона», а потому я минут 20 наблюдала на экране, как таксист тыкается в перекрытия, словно попав в знаменитую в 90-х игру «Пакман» (бумеры помнят — это где желтый шарик ест точки в тоннелях).

В общем, все закончилось тем, что мы с сыном шли до его репетиционного зала 3 километра пешком, по дороге я много материлась в глубине души и на ее поверхности. Все мои планы на день оказались парализованы так же, как и Рига: на ближайшие несколько часов я оказалась заперта в неизвестном мне районе, где по случаю воскресенья не работало даже единственное кафе, а до ближайшего магазина можно было только доехать. Но доехать было не на чем, ведь дорожное движение перекрыто.

Проклиная потерянные часы жизни, бессмысленность бытия без зарядки для телефона и ноутбука, я шла вдоль какой-то дороги, пытаясь пересчитать KPI своей эффективности на день: было очевидно, что ни спорт, ни две колонки, ни ударная работа со мной уже не произойдут. И вдруг в этих мыслях я буквально врезалась в какой-то незнакомый, пустынный парк — и остановилась.

Тут выяснилось, что солнце в тот день вспомнило, что оно не только красивое, но и функциональное, а значит, в трех кофтах и пальто в мае было почти не холодно (для Риги это серьезный успех). В парке цвели вишни, вокруг моей лавочки распевались какие-то птички, а для полного эффекта «Ван Гога» прямо напротив три друга-старичка ловили рыбу в пруду. Как сказали бы инстаграм-коучи, вся вселенная говорила мне: Варшавская, безумная ты женщина, просто остановись.

В этот момент на телефон пришло уведомление: «Это у тебя „синдром москвича“, скоро пройдет!», — написала мне в ответ на жалобы по поводу испорченного рабочего воскресенья знакомая, давно живущая в Европе.

И я остановилась. Села. Телефон тоже почти сел, поэтому я закрыла глаза и, подставив нос солнцу, подумала, что марафон, который я бегу уже много лет, поскольку в моей предыдущей жизни это было социально одобряемо, иногда парализует меня не меньше, чем в тот день марафон парализовал Ригу. И несмотря на все пережитое за последний год, я так ни разу не позволила себе остановиться: как так, я уже полгода в эмиграции, а еще не топ-менеджер в крупной международной компании? Еще не встала полностью на ноги и не стала лидером женской повестки? Неудачница, иди лучше поработай в воскресенье.

Иллюстрация Екатерина Балеевская/SpektrPress

Но может быть, ровно поэтому я так всегда хотела жить в Европе, и так восхищалась их умением замирать в дольче вите или хотя бы тишине? Ведь Москва знала, как давить на все мои комплексы отличницы и синдромы самозванца не хуже заправского абьюзера. И вместе со всеми я бежала, бежала, бежала беспощадный московский «марафон», но и куда мы в итоге прибежали? Где все наши рекорды и красные ленточки?

На обратном пути я снова застряла у перекрытой дороги и решила посмотреть на марафонцев: бежали люди самого разного возраста, с детьми и собаками, быстро и медленно, а главное, все — очевидно с большим удовольствием. И тут из толпы выплыла она — Полин. Вряд ли больше 1, 5 метров роста и вряд ли младше 85 лет, Полин в лихой бандане и ярких лосинах бежала среди молодых парней. Бежать ей было заметно нелегко, но она так нежно и одновременно деловито несла себя вдоль дороги, что ты ни на минуту не сомневался: за много десятилетий жизни Полин точно поняла, когда надо ускориться, а когда — замедлиться. Ведь только так можно одолеть любой марафон — не скоростью, а балансом.

Я смотрела ей вслед и думала о том, что она в любом случае сегодня победитель. И что я буду очень стараться стать такой же мудрой марафонкой, как Полин.

Зачеркнуть приставку «при». Юля Варшавская об исследовании балтийских нюансов