То, что модельеры Слава Зайцев и Валентин Юдашкин умерли почти одновременно — это, конечно, случайное совпадение. Но про символический смысл его нельзя не думать.

Эти двое были ключевыми персонажами глянцевой революции 90-х, на которую тоненькая прослойка либерально настроенных людей в России возлагала столько надежд. На каком-то этапе нам всерьез казалось, что если «русского медведя» помыть, постричь и приодеть прилично, так вот он и станет человеком.

Не стал.

Когда-то казалось, что если жена генерального секретаря ЦК КПСС будет не страшной бабкой, которую прячут от публики на дальней даче, а моложавой, светской женщиной, одетой в Диор — то все изменится.

Вроде и изменилось ненадолго, но промелькнуло. Не сработал Диор, не в этом, оказывается, дело.

Казалось, что если мужчины, политики, депутаты парламента, губернаторы, мэры научатся есть ножом и вилкой, предпочитать водке шампанское и вязать галстуки виндзорским узлом, то и законы, принимаемые ими, и управленческие решения станут поцивилизованнее, но нет.

Не помогло. Уже и виндзорским вяжут, и двойным виндзорским, а все та же над этим галстуком рожа и все так же она кривится, и все те же приказы выкрикивает, все те же указы подписывает — захватить да убить, запретить да посадить.

Казалось, что если женщины приблизятся к тому идеалу, который предлагал им журнал Vogue под редакторством Алены Долецкой, то тогда общественный строй станет — как бы это сказать? — женственнее, мягче, нежнее.

Иллюстрация Алиса Кананен/SpektrPress

Нет, не получилось. Многие женщины научились быть и богатыми, и ухоженными, и даже красиво одетыми, но этих салтычих хоть в зипун одень, хоть в мягчайший кашемир от Лоро Пиана — все равно будут требовать противного человеческой природе зверства и нести противную здравому смыслу чушь.

Казалось, что молодежь… У молодежи же с моды начинаются свободолюбивые мысли. Молодежь ведь сегодня надевает пестрые платья и индейские амулеты, а завтра устраивает фестиваль Вудсток и выступает против войны, штурмует Сорбонну, требует прав…

Но нет. Как выясняется, с модными дредами на голове можно быть и певцом Шаманом, и поклонниками певца Шамана. И по красной ковровой дорожке московского кинофестиваля можно ходить в красивых платьях, и улыбаться в фотокамеры, и рекламировать псевдопатриотическую дичь, в которой только что наснимался.

Упомянутые Зайцев и Юдашкин пытались даже создать красивую форму для полицейских и прочих силовых структур. Не только ведь ради получения выгодного государственного заказа, хотя это, наверное, в первую очередь, но и надеясь на великую силу красоты — думали ведь и говорили, что если одеть мента прилично, то он перестанет пытать и взяточничать, а станет служить закону, справедливости и порядку.

Нет, не получилось.

Красивая одежда и приличные манеры с умением жить по-человечески без сомнением связаны, но не так, как мы думали, а наоборот. Красивая одежда не порождает в человеке красивых мыслей, но если человеку претит свинство, то рано или поздно захочется извести свинство не только в поступках своих, но и во внешности. Умение есть ножом и вилкой само по себе хорошего человека не делает. Но если человек научился уважать окружающих, то рано или поздно захочет, чтобы не было у него пачкотни и в тарелке. Одежда не меняет характера, но если человек свободен, то рано или поздно свобода отразится и в покрое платья.

Иллюстрация Алиса Кананен/SpektrPress

Так что спите, модельеры. Попытка ваша была отчаянной, но не удалась. Медведь, даже если одеть его по-человечески, не становится человеком. Человек, даже одетый в медвежью шкуру, рано или поздно приводит в порядок не только мысли свои, но и свое платье.

И это не про нас.

Конец детства. Валерий Панюшкин о том, чему дети могли бы научить взрослых