Вот уже без малого две недели прошло, как в России завершилось голосование по поправкам к Конституции, фактически давшее стране новый Основной закон. Согласно официальным данным, поправки поддержали 77,92% из пришедших на участки 67,97% избирателей, что, по замыслу Кремля и ЦИК, должно было подчеркнуть, что новый вариант текста поддержало абсолютное большинство имеющих право голоса россиян. И коль скоро результаты были представлены как «триумфальные», следует ожидать, что получившие карт-бланш власти отныне будут управлять экономикой еще более радикальными методами, чем раньше.

В первые дни после голосования общественное внимание было привлечено, однако, не столько к экономическим, сколько к политико-уголовным сюжетам: арестам журналиста Ивана Сафронова и губернатора Сергея Фургала, обыскам у активистов кампании «Нет» Юлии Галяминой и Сергея Простакова, а также очередным задержаниям акциониста Петра Верзилова. Однако активизация силовиков уйдет в прошлое, как это бывало и раньше, в то время как экономические проблемы останутся с нами.

«Дедушкина поправка» и новые рокировки. Семен Новопрудский о том, почему результаты голосования должны радовать не только Путина, но и Медведева

Что же стоит ожидать от «обнуленной» экономики?

Первое, и самое важное, следствие успешно проведенного плебисцита (если верить его официальным результатам) выглядит очевидным: коль скоро подготовка голосования прошла в условиях активной полемики власти и оппозиции на тему того, закончилась пандемия или нет, для Кремля теперь принципиально невозможно признать, что после референдума случился новый всплеск короновируса. Следовательно, статистика будет уверенно констатировать снижение заболеваемости и смертности, и никакие меры по «открытию» экономики не будут обращены вспять. А это означает, что закончатся и без того ограниченные меры поддержки — от дополнительных детских пособий до кредитования для выплаты заработной платы, а потом и отсрочки по налогам, и т.д. Неслучайно, что основной транш социальных выплат (оцениваемый в 270 млрд рублей или 0,25% ВВП) был перечислен получателям как раз 1 июля.

Я считаю это важнейшим итогом голосования: выссказавшись «как надо», граждане сделали возможным официальное возвращение к нормальности — то есть к ситуации, когда «власть вам ничего не должна».

Избирателю замеряют температуру на голосовании по поправкам к Конституции РФ на УИК 1018 в селе Куйбышево Ростовской области 29 июня 2020 года. Фото Федора Ларина для Spektr. Press

Однако реальность остается более сложной. Многие бизнесы открыты с ограничениями: фитнес-клубы работают с менее чем половинной нагрузкой; рестораны принимают намного меньшее число посетителей; транспорт находится в крайне сложной ситуации — пассажиропоток в середине лета составляет меньше половины прошлогоднего показателя.

При этом первые результаты выхода с карантина указывают на резкий — я бы сказал аномальный — всплеск спроса: с 29 июня по 5 июля недельный товарооборот вырос на 6,2% к предшествующей неделе и сравнялся с показателями прошлого года. Расходы на обувь, одежду и мебель превысили прошлогодние на 10−15%, а на бытовую технику и электронику — почти на 30%. Такие темпы вряд ли сохранятся, но все же в ближайшие пару месяцев мы увидим очень неплохие показатели из-за отложенного спроса на товары и услуги, а также прекрасные результаты компаний, действующих в специфически «летних» отраслях (много уже написано о заполненности крымских и кавказских санаториев и росте цен на услуги всей курортной инфраструктуры).

«Отскок» не значит рост

Между тем, этот временный «отскок» не стоит воспринимать как основание для долгосрочного оптимизма. Согласно независимым опросам, за период кризиса около 20% россиян существенно сократили свои доходы, а почти половина населения (44,6%) в настоящее время живет менее чем на 15 тыс. рублей в месяц на человека. До конца лета продолжат действовать пособия по безработице — но на них выделено всего 13,5 млрд. рублей, что несопоставимо с суммами, доведенными до граждан в мае-июне.

При этом нынешний ажиотажный спрос может потянуть цены вверх, учитывая потребности бизнеса в дополнительных доходах, вследствие чего потребление стабилизируется, если не сократится. Иначе говоря, нынешний всплеск потребительской активности неминуемо сменится очередным спадом, который вероятнее всего придется на начало осени.

«Год исчезающих надежд». Владислав Иноземцев о том, что россиян ждет всплеск банкротств и безработицы из-за того, что государство не воспользовалось преимуществом во время кризиса

Нельзя сбрасывать со счетов и сильно выросшую безработицу, которая не всегда фиксируется статистическими службами, но которая окажет существенное влияние на совокупный спрос. Стоит заметить, что сокращение спроса имеет место и в корпоративном секторе. В первом полугодии инвестиции снизились более чем на 14%, причем самый серьезный удар постиг компании, работающие на крупные госкорпорации. Инвестиционная программа РЖД на 2020 год сокращена как минимум на 25%; ни «Газпром», ни «Роснефть» не будут реализовывать крупных инвестпроектов в условиях очевидного перепроизводства нефти и газа и простаивающих экспортных трубопроводов. Учитывая, что в 2019 году инвестпрограммы только этих трех компаний оценивались в 2,87 трлн рублей (2,6% ВВП), можно создать представление о том, насколько тяжелым будет этот и следующий год для отечественной тяжелой промышленности и ее смежников.

Не менее существенной является и другая проблема. К началу июля цены на нефть восстановились до уровня, обеспечивающего сбалансированность российского бюджета. Однако экспорт российского сырья существенно снизился, упав в январе-мае в натуральном выражении более чем на 15%. Еще более драматично обстоят дела на газовом «фронте»: сегодня цена при поставках в Европу опустилась ниже $100 за 1 тыс. кубометров, а выручка «Газпрома» от экспорта в январе-мае сократилась на 53%. Некоторые страны практически прекратили импорт российского газа; недавно запущенный газопровод «Голубой поток» в направлении Турции полностью простаивает уже около двух месяцев. Все это чревато не только снижением доходов федерального бюджета, но и повышением нагрузки на российскую экономику с точки зрения издержек и налогов.

Газовый вентиль. Фото: GLEB GARANICH / TASS / Scanpix / Leta

С февраля по июль средняя стоимость бензина А-95 на внутреннем рынке выросла на 6% при снижении цены на нефть Urals более чем на 20%. Это означает, что власти намерены компенсировать потери бюджета за счет поборов с населения. То же самое относится и к налогам: несмотря на все обещания Владимира Путина, с начала года объявлены уже два повышения налогов: налог на доходы по вкладам и повышение НДФЛ с 13 до 15% для доходов свыше 5 млн рублей в год. Не стоит сомневаться в том, что это только начало цепочки решений о новых налогах, сборах или штрафах, которые будут приниматься в рамках концепции «народ — новая нефть».

Сегодня создается впечатление, что бюджет может быть сбалансирован в текущей ситуации, но это как минимум не совсем так: из федеральной казны придется выделить не менее 768 млрд рублей дополнительно для покрытия дефицита Пенсионного фонда и от 200 млрд до 1 трлн рублей — на нужды региональных бюджетов. Таким образом, «налоговая дисциплина» будет ужесточаться во втором полугодии, что несомненно скажется на бизнес-климате в стране.

Новый застой

Несколько дней назад Алексей Кудрин отметил, что экономика России, по его мнению, «находится в застое, так как определенные шаги по ее развитию не предпринимаются». Скорее всего, это слишком оптимистическое заявление в текущей ситуации. Сокращающиеся доходы населения, падение экспорта, необходимость траты средств Фонда национального благосостояния для балансирования региональных бюджетов и внебюджетных фондов — все это создает крайне неблагоприятный фон для хозяйственного роста.

Алексей Кудрин. Фото TASS/Scanpix/Leta

К сожалению, правительство до сих пор не предъявило свою экономическую программу — но уже понятно, что источников роста в этом и следующем году нет. Единственное, что могло бы помочь «перезапустить» экономику — это снижение, если не отмена, налогов на малый бизнес, который способен поддерживать значительное количество рабочих мест; продолжение ограниченных программ поддержки спроса и радикальная либерализация в сфере надзора, «убирающая» силовиков из экономики.

К сожалению, ничего подобного, судя по первым действиям власти после плебисцита, не просматривается. Напротив, правительство будет делать все возможное для того, чтобы увеличивать налоговые и иные сборы с бизнеса: можно вспомнить в связи с этим, что после того, как Путин «согласился» с предложениями Потанина направить 10 млрд рублей на ликвидацию последствий экологической катастрофы в Норильске, вызванной разливом топлива на объекте подконтрольной «Норильскому никелю» компании, Росприроднадзор объявил о намерении взыскать с компании 148 млрд рублей.

Учитывая все эти обстоятельства, я бы рискнул предположить, что после исторического обнуления президентских сроков «обнулится» и вся отечественная экономика. Это не означает, что ее ждет масштабный крах; речь, на мой взгляд, идет о падении в этом году на 7−9%, причем самыми плохими кварталами окажутся второй и четвертый. Более важным является то, что в 2021 году, когда экономика приспособится к новой реальности, она вообще не продемонстрирует роста (как, вероятно, и в 2022 году). «Обнуление» российской экономики означает ее полную остановку после падения, обусловленного эффектом пандемии. Намного хуже, чем в конце этого года, вряд ли будет, но и на лучшее надеяться не приходится.

Наперегонки с пандемией. Почему попытки справиться с Cоvid-19 одними штрафами загоняют Россию и другие постсоветские страны в еще более тяжелый кризис

Вскоре после введения санкций в отношении России рядом западных стран, Барак Обама сказал, что «российская экономика разорвана в клочья», что не отражало реального положения дел. С 2008 года российская экономика фактически не росла, и после локального и обусловленного внешними факторами спада 2020 года она также не будет расти — просто опустится на несколько более низкое «плато».

В основе стабильности находятся, как и прежде, нефтегазовые доходы и по-прежнему значительные резервы; у правительства есть много возможностей мобилизовать дополнительные средства, в том числе и через увеличение государственного долга, но оно не намерено это делать, полагая, что меры поддержки экономики недопустимо рискованны. Поэтому российскую экономику намного сложнее «разорвать в клочья», чем это считал Обама — но в то же время и намного сложнее перевести в режим развития, чем полагает Путин.

Сверкающий «Аурус» стоит на обочине в то время, как менее импозантные машины проезжают мимо, и вряд ли скоро снова двинется в путь.

Фундаментальная причина такой ситуации состоит в том, что для Кремля экономика никогда не была самостоятельной ценностью — она выступала не более чем элементом мифического «социального контракта», «разменивавшего» благосостояние на политическую стабльность. Этот контракт интересовал власть только до тех пор, пока ей нужно было вести с народом какой-то диалог. 1 июля такая необходимость исчезла: Путин убежден, что сейчас он имеет возможность править, не оглядываясь ни на кого и ни на что. В том числе и на экономические проблемы. Однако объективные рыночные законы, скорее всего, не в курсе изменившейся политической ситуации — и поэтому хозяйственные и финансовые тренды еще преподнесут как самоизолировавшемуся жителю Ново-Огарева, так и его подданным много сюрпризов.