«Она всегда имела собственное мнение». Помощник Галины Старовойтовой — о её убийстве и о сервильном большинстве, которое не позволяет строить демократическую Россию

20 ноября 1998 года произошло одно из самых громких политических убийств современной России. В Санкт-Петербурге в подъезде своего дома погибла от рук киллеров Галина Старовойтова – одна из самых ярких политиков-демократов 1990-х годов.

Старовойтова стала известна как народный депутат СССР в 1989 году. Затем она избиралась в Верховный Совет РСФСР, позднее – в Государственную Думу России. В 1991–1992 годах работала советником президента Бориса Ельцина по межнациональным отношениям.

Краеугольным камнем её политической и общественной деятельности была защита фундаментальных прав и свобод российских граждан. Старовойтова принимала участие в разработке законов «О реабилитации жертв политических репрессий», «Об альтернативной гражданской службе», «О свободе совести и о религиозных объединениях», «О правах национально-культурных объединений» и многих других. Она была автором второй главы Конституции России: «Права и свободы человека и гражданина».

20 ноября 1998 года Старовойтова погибла. Расследование её убийства продолжается по сей день. Это второе по длительности российское следствие, которое уступает лишь сроку дела о расстреле царской семьи Николая Второго в 1918 году. Не найдены заказчики и большая часть исполнителей преступления. Первые аресты лиц, принимавших непосредственное участие в убийстве Галины Старовойтовой, были произведены только в 2002 году. Спустя ещё семь лет в руках закона оказался криминальный авторитет и экс-депутат Государственной Думы Михаил Глущенко, которому было предъявлено обвинение в организации покушения на Старовойтову. Он, в свою очередь, дал показания против другого известного авторитета, лидера тамбовской ОПГ Владимира Барсукова (Кумарина). Процесс по этому делу ещё впереди, однако в 2019 году Барсуков получил по совокупности других сроков 24 года колонии строгого режима.

Когда 25 лет назад в Галину Старовойтову стреляли киллеры, рядом с ней находился её помощник и пресс-секретарь Руслан Линьков. Он был тяжело ранен, чудом остался жив. Лишь много лет спустя после того страшного вечера он смог выходить из дома без охраны. Сегодня Руслан Линьков поговорил с журналом «Спектр» и рассказал о том, как шло расследование убийства, что упустило следствие и чем Галина Старовойтова отличалась от большинства политиков России 1990-х.

— Как вы познакомились с Галиной Васильевной и оказались в её команде?

— В 1988 году в бывшем Советском Союзе была создана первая легальная оппозиционная партия — «Демократический союз» (ДС). Её программа предусматривала демонтаж «империи зла», которая существовала к тому времени уже почти 70 лет: запрет деятельности КПСС, роспуск КГБ, всех силовых коммунистических структур, люстрации и так далее. Я был в рядах «ДС». Участвовал в многочисленных уличных акциях и митингах, которые обычно заканчивались разгонами и арестами. В Петербурге (тогда Ленинграде) это происходило чаще всего у Казанского собора на Невском проспекте. Там было наше традиционное место сбора и протестов, но мы их организовывали и на Дворцовой площади. Например, 23 августа 1989 года «ДС» проводил там митинг солидарности со странами Балтии, поддерживая их независимость в рамках акции «Балтийский путь».

В процессе подготовки подобных акций, обсуждения разных политических вопросов мы и познакомились с Галиной Васильевной. Она в ту пору была избрана народным депутатом СССР от Армении и периодически тоже участвовала в оппозиционных митингах. Она поддерживала наши идеи о возвращении городу имени Санкт-Петербург, поддерживала нашу программу, связанную с запретом КГБ и КПСС, была одним из инициаторов отмены шестой статьи Конституции СССР (устанавливавшей монополию КПСС на идеологию).

По инициативе нескольких депутатов СССР, в частности академика Андрея Сахарова, с которым Галина Васильевна тогда активнейшим образом сотрудничала, в марте 1990 года эта статья была отменена . К сожалению, это произошло уже после смерти Сахарова. Фактически его уход из жизни стал катализатором данного решения.

В такой обстановке мы познакомились с Галиной Васильевной, общались, взаимодействовали. Она предложила войти в её команду мне и ещё нескольким моим коллегам, друзьям, единомышленникам по «ДС». В результате я проработал с ней девять лет, вплоть до её трагической гибели.

— Расследование длится уже 25 лет. Очевидно, что вы, как единственный свидетель, оказались в его эпицентре. Как оно развивалось в ноябре 1998 года, когда была возможность найти исполнителей и заказчиков, что называется, по «горячим следам»?

— Отмечу, что этим делом занимались разные следователи. У некоторых из них была ярко выраженная политическая позиция. В ходе общения со мной в первые дни, когда я пришёл в себя и меня перевели из реанимации в обычную палату, они приходили со словами, что в принципе понимают, почему убили Галину Васильевну.

По их мнению, Старовойтова якобы о русском народе совсем не думала, а защищала всё время «какие-то национальные меньшинства: то евреев, то армян, то татар». Это я фактически цитирую. Такая национал-патриотическая риторика звучала из уст сотрудников уголовного розыска. Соответственно, эти люди были не особо заинтересованы в поисках реальных преступников. Они пытались перевести дело из политической плоскости в бытовую и убедить своё начальство, что можно ограничиться версией банального ограбления или ещё чего-нибудь подобного.

— Эта версия действительно появилась в СМИ вскоре после убийства Старовойтовой, но её быстро опроверг Сергей Степашин, занимавший в тот период пост министра МВД. Он тогда специально приезжал в Санкт-Петербург.

— Президент Борис Ельцин именно Степашину поручил курировать ход следствия. Надо отдать должное Сергею Вадимовичу, который приложил достаточно много усилий к раскрытию преступления, но он вскоре покинул эту должность и уже не мог курировать дальнейшее расследование.

Знаете, когда один из руководителей следственной группы поинтересовался у меня причинами и мотивами совершённого в отношении Галины Васильевны террористического акта? Только в 2017 году. Посчитайте, сколько лет прошло с 1998 года. Почти 20!

Естественно, я дал развёрнутые показания, и всё это было юридически оформлено. К сожалению, не могу поделиться сейчас тем, что там написано, поскольку связан подпиской о неразглашении.

Могу только сказать, что следствие на данный момент ещё продолжается. По делу о покушении на Галину Васильевну находятся в розыске три технических исполнителя. Один — стрелок, второй — «топтун» и организатор слежки за Галиной Васильевной, который к тому же занимался уничтожением улик. И ещё третий — их «бригадир». Эти трое объявлены в международный розыск по базе Интерпола.

Есть ещё арестованный ранее персонаж, которого в апреле 2019 года ФСБ обвинила в участии в организации убийства Старовойтовой. Он сейчас находится в следственном изоляторе. Это Владимир Барсуков (Кумарин) — о нём в СМИ часто пишут, что именно он имел непосредственное отношение к руководству «тамбовской» ОПГ в Санкт-Петербурге.

— На Владимира Барсукова (Кумарина) дал показания Михаил Глущенко, которого задержали в 2009 году как одного из организаторов убийства Галины Васильевны. Вы верите, что Глущенко раскаялся, или он просто пошёл на сделку со следствием? Вроде он указывает на Барсукова, а сам, например, не получает пожизненное заключение?

— Мне сложно говорить о мотивах преступника по фамилии Глущенко. Я бы рассматривал его действия и высказывания в общем контексте его биографии. Это антигерой из криминальных кругов. Он вырос из спортивной среды 1980–1990-х годов. В 1990-х прославился на всю Россию своими бандитскими действиями в составе «тамбовской» преступной группировки. За ним числится достаточно большое количество преступлений. Суды в отношении него продолжаются.

При этом вся его предыдущая биография и жизненные вехи не помешали Глущенко в 1995 году купить мандат депутата Государственной Думы от ЛДПР у Владимира Жириновского. Прикрываясь от правоохранительных органов депутатской неприкосновенностью, он совершал различные преступления в ещё больших масштабах. Пользовался административными возможностями, которые давал статус народного избранника. Парламентское кресло позволяло гангстеру оказывать определённое влияние на министров, руководителей различных государственных структур и монополий, мэров, губернаторов и так далее. Он всегда выстраивал свою линию поведения, исходя из собственных криминальных представлений и личной выгоды.

Какой у него теперь возник интерес, чтобы дать показания на Барсукова, — сложный вопрос. Насколько я знаю, он это делал с применением полиграфа. Экспертиза показала, что Глущенко достаточно откровенно делился информацией о Барсукове.

— Расследование убийства Галины Васильевны продолжается много лет. Есть ли какие-то моменты, которые до сих пор не попали в поле зрения следователей из разных ведомств?

— Я бы отметил очень важное обстоятельство, что из расследования выпала идеологическая составляющая. Из материалов дела в отношении Глущенко и ранее осуждённых других его подчинённых и подельников следует, что заказчики для исполнения этого теракта обратились к Глущенко не просто так. У Глущенко в его команде были в основном представители черносотенной организации — фонда «Благоверный князь Александр Невский». Это была антисемитская, псевдоправославная структура, имевшая к тому же статус частного охранного предприятия с лицензией на использование оружия и спецтехники. Эти черносотенцы осуществляли слежку за Галиной Васильевной, длившуюся примерно полгода. Они прослушивали её домашний телефон, подбирали место для покушения. Изначально планировали использовать снайпера, который должен был стрелять с крыши противоположного дома на канале Грибоедова. Потом выбрали другой вариант — убийство в парадной.

И каждый день в офисе этих черносотенцев проходили идеологические «накачки». К ним приходил некий отец Роман, или фамилия этого человека была Романов (следствие до конца не уточнило данный эпизод), и «проповедовал», что Старовойтова — «враг русского народа, шпион Моссада, агент ЦРУ, MI 6» и так далее. Она якобы развалила Советский Союз, и за это её следует убить. Подобные «внушения» делались ежедневно также в виде молебнов.

К сожалению, это идейное подстрекательство убогих и необразованных в большинстве своём киллеров осталось за скобками следствия. Как и история с бывшим пресс-секретарём митрополита Ленинградского и Ладожского Иоанна — Константином Душеновым. В ходе следствия и суда Душенов давал ложные показания, пытаясь создать алиби на день убийства Галины Васильевны своему другу Юрию Колчину, который непосредственно руководил группой киллеров. Это обстоятельство было доказано судом. Бывший прапорщик ГРУ Колчин являлся «правой рукой» Михаила Глущенко.

Душенов убеждал суд, что Колчин, дескать, не мог в тот вечер 20 ноября следить за Галиной Старовойтовой, тайно следуя за её машиной из аэропорта к дому на канал Грибоедова. Но биллинговые сведения о телефоне Колчина говорили об обратном. Тем не менее Душенова не привлекли к уголовной ответственности, хотя и выяснилось, что он давал ложные показания. Кстати, из материалов дела следовало, что бывший пресс-секретарь митрополита неоднократно бывал в офисе фонда «Благоверный князь Александр Невский».

— Вы неоднократно назвали участников организации убийства Галины Васильевны «черносотенцами». Это образное выражение?

— Нет, они сами себя так идентифицировали. Душенов в то время издавал газету «Русь православная». Колчин и его люди печатали приложение к этому изданию под названием «Чёрная сотня», не скрывая своей идеологии.

В Петербурге эти личности обеспечивали ещё и существование местного отделения «Партии духовного возрождения России», которую возглавляла сестра Жириновского. Когда в 1999 году ЛДПР сняли с выборов (фактически из-за того, что Владимир Вольфович внёс в свои списки огромное количество криминальных авторитетов), именно эта партия стала дублёром ЛДПР.

На её основе Жириновский слепил организацию под названием «Блок Жириновского» и с ней в итоге прошёл  в Госдуму. Эта партия в Петербурге как раз и строилась в офисе Глущенко.

Вся идеологическая подоплёка почему-то ускользнула от взора следствия. Суд в конечном итоге установил, что террористы — исполнители этого преступления — руководствовались политическими мотивами, их целью было прекратить общественную, политическую и государственную деятельность Галины Старовойтовой. Однако суд не указал, какие конкретно политические мотивы подвигли преступников на террористический акт и убийство.

—  Суд мог дать какую-то оценку идеологическим взглядам подсудимых?

—  Всё, что прозвучало в суде и находилось на тот момент в материалах уголовного дела, должно было стать основанием для следствия по вновь открывшимся обстоятельствам. Надлежало предъявить обвинения целому ряду других лиц. Найти того же «псевдосвященника». Было необходимо довести до логического завершения дело банды исполнителей, не говоря уже о заказчиках, которые по-прежнему не найдены и не названы.

Что касается Душенова, факт его лжесвидетельствования установлен и зафиксирован непосредственно судом. Есть соответствующая статья в Уголовном кодексе Российской Федерации, которая предусматривает ответственность за подобные вещи, однако ему не предъявили подобного обвинения. Его вывели за скобки.

— Давайте перейдём от расследования к политическому наследию Галины Васильевны. Есть мнение, что после 19 августа 1991 года пришедшие к власти демократы-сторонники Бориса Ельцина ни о какой демократизации общества не думали. Старовойтова довольно быстро разошлась во взглядах с Ельциным после того, как он стал президентом России. Как бы вы обозначили её место на политической арене в середине 1990-х?

—  Она всегда отличалась тем, что имела собственное мнение и независимый взгляд на большинство вопросов. Осенью 1991 года, вскоре после провала путча ГКЧП, ей удалось остановить практически неминуемую войну в Чечне.

Борис Ельцин, президент Российской Федерации, ушёл в тот момент в отпуск. Исполнявший его обязанности вице-президент Александр Руцкой вместе с председателем Верховного Совета Российской Федерации Русланом Хасбулатовым решили ввести войска в Грозный, чтобы свергнуть президента Джохара Дудаева. Именно тогда в республике могла пролиться первая кровь. И многие генералы были недовольны тем, что Галина Старовойтова остановила эту чеченскую войну, заставила их повернуть войска, которые шли на Грозный.

Она в те дни находилась в командировке в Хельсинки и Стокгольме и вела переговоры с премьер-министрами Финляндии и Швеции. Оттуда своими звонками, телеграммами в итоге достучалась до Бориса Ельцина и убедила его остановить то, что делали Руцкой и Хасбулатов.

— Это стало причиной её разрыва с Борисом Ельциным?

— Это стало предпосылкой дальнейшего разрыва. Финальной точкой перед её отставкой с поста советника президента Ельцина по межнациональным отношениям стала история, когда те же самые генералы, а также вице-премьер Российской Федерации Георгий Хижа и глава Северной Осетии Ахсарбек Галазов организовали этнические чистки ингушей в Пригородном районе Северной Осетии осенью 1992 года.

После того, как это произошло, Галина Старовойтова выступила с жёсткой критикой политики Ельцина, действий ВС и спецслужб РФ. Она осудила депортацию 65 000 ингушей из Пригородного района и кровавую резню, сопровождавшую ту этническую чистку. Это и стало основанием для её отставки, а также отставки поддержавшего её Геннадия Бурбулиса (Государственного секретаря РФ). Вскоре и правительство Егора Гайдара последовало тем же путём — на выход.

— В отставку Галина Старовойтова ушла в ноябре 1992 года, а уже в декабре внесла в Верховный Совет РФ проект закона «О запрете на профессии для проводников политики тоталитарного режима». Речь шла о люстрации. Почему её тогда и в 1997-м, когда она внесла подобный документ уже на рассмотрение Государственной Думы, не поддержали даже соратники по демократическому лагерю?

—  Большое количество людей, которые называли себя демократами, либералами, составляли костяк первых демократических партий и народных фронтов, были так или иначе связаны с теми самыми органами, против которых мы и выступали. В результате  пришлось столкнуться с яростным сопротивлением внутри демократического движения — именно со стороны тех людей, которые либо давали подписку о сотрудничестве с КГБ, либо сами были сотрудниками этих структур.

Вторая категория лиц, которые внутри демократического лагеря выступали против люстрации, — бывшие функционеры КПСС, то есть люди, занимавшие достаточно высокие должности в партаппарате. Они боялись потерять влияние, карьерные возможности. Их сопротивление стало причиной того, что Борис Ельцин, когда ему впервые был представлен этот законопроект, спросил Галину Васильевну: «Вы и меня хотите люстрировать?» Она ответила: «Да, если вы нарушали права человека и преследовали инакомыслящих».

Понятно, что Борис Николаевич сам, конечно, вряд ли бы подпал под действие этого закона, но некоторые из его ближайшего окружения вполне могли оказаться люстрированными. Многие руководители спецслужб, которых он переназначил после августа 1991 года, естественно, должны были быть подвергнуты запрету на профессию, а кто-то мог и попасть под суд за преступления, которые они совершали, преследуя диссидентов.

— С бывшими сотрудниками КГБ и партноменклатуры ситуация была понятна ещё тогда. Но почему против предложения Галины Васильевны выступали даже такие люди, как правозащитница Елена Боннэр?

— Жизнь показала, что не все доводы, которые были высказаны оппонентами закона о люстрации, выдержали испытание временем. Я с уважением и большой любовью отношусь к Елене Георгиевне Боннэр и могу сказать, что её позиция впоследствии менялась. Позже она была сторонником того, чтобы состоялся суд над коммунистической идеологией, которого, к сожалению, так и не последовало.

Борис Ельцин не инициировал соответствующие международно-правовые процедуры. Этот процесс важно было организовать не внутри России, а как межгосударственный, вовлечь в него все страны бывшего соцлагеря, которые пострадали от коммунистических режимов и их «боевых отрядов» типа КГБ. Хотя время и упущено, но шанс провести такой процесс ещё есть. Другой вопрос — кто станет его инициатором, как и когда это будет сделано?

Помню, в качестве довода оппонентов закона о люстрациях и противников суда над КПСС-КГБ звучали такие слова: «Не надо устраивать охоту на ведьм». Теперь мы видим, что отказ от люстраций и суда над преступной коммунистической идеологией и практикой [как раз] позволил «ведьмам» выйти на охоту за порядочными людьми.

— В 1996 году во время выборов президента Старовойтова фактически выступила против Ельцина, выдвинув свою кандидатуру. Её не зарегистрировали, но факт остаётся фактом. Ситуация складывалась довольно напряжённая: Ельцин был в плохой физической форме, а Зюганов выглядел его реальным соперником. Почему в такой ситуации Галина Васильевна решила не поддержать Ельцина, а выступить самостоятельно?

— Она так поступила, во-первых, потому, что осуждала войну в Чеченской республике, которую развязало российское правительство. Ельцин был ответствен за это преступление. Во-вторых, она полагала, что существует реальная опасность того, что Борис Ельцин по состоянию здоровья не сможет дойти до конца выборной кампании и отдаст таким образом власть Зюганову — коммунисту сталинского разлива. Присутствовали и сомнения в том, сможет ли Ельцин впоследствии управлять государством в полном объёме. Она считала безответственным для демократов не выдвинуть своего кандидата. По её мнению, безоговорочная поддержка человека, в угоду которому и для обслуживания которого создаются политические проекты, как это в определенный период истории происходило с Борисом Николаевичем, была явно ошибочна. Мы помним, как зачинались и рождались такие «партии власти», как «Демократический выбор России», а потом и «Наш дом — Россия».

Галина Васильевна считала, что партии нельзя строить сверху. Они должны соответствовать запросу граждан и общества, а не властных элит и номенклатуры. Не правительство и администрация президента должны диктовать партиям их дальнейшие шаги и действия, а самим партиям с их программами надлежит влиять на политический курс, критикуя правительство и президента. Поэтому она выдвигала свою кандидатуру, чтобы проводить в жизнь собственные политические взгляды.

У неё было достаточно большое количество врагов в администрации президента. Например, Александр Васильевич Коржаков, начальник Службы безопасности президента Ельцина. «Серый кардинал», который приложил все усилия, чтобы снять Галину Васильевну с президентских выборов в 1996 году, хотя в её поддержку собрали 1,2 миллиона подписей избирателей по всей стране.

К тому же многие генералы из ельцинского окружения помнили свои опасения и страхи в связи с тем, что в определённый период Галину Старовойтову прочили в министры обороны Российской Федерации. Я наблюдал, как они приходили в её приёмную с охапками цветов и высиживали часами, ожидая, когда она приедет с митингов, заседания Верховного Совета и прочих мероприятий, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Некоторые выпрашивали должности, например, военного атташе Российской Федерации в российском посольстве в Вашингтоне.

Понятное дело, военные боялись, что гражданский министр обороны, тем более Старовойтова, способен провести серьёзную реформу в армии, ликвидировать призывное рабство, не допустить в дальнейшем новых военных конфликтов и безумной коррупции, которая во время этих конфликтов, спровоцированных «звездоносцами» в лампасах, расцвела и обогатила российский генералитет.

— Уже после того, как её прочили в министры обороны, в 1992 году, Галина Васильевна произнесла фразу: «Единственная гарантия [демократизации страны] сегодня — это воля прозревшей части населения, которая не так уж велика». Она считала, что свержение советской власти поддерживало меньшинство? Или что большинство россиян готово поддержать любую власть?

— Она считала, что должны быть лидеры, которым не следует плестись за общественным мнением, доминирующим на постсоветском пространстве, поскольку оно, к сожалению, в большинстве своём носило рабский характер. Это покорность и готовность служить, быть подданными, а не гражданами, населением, а не людьми. Понятно, что в такой ситуации демократическим лидерам следовало формировать новую повестку, фактически просвещать граждан, объяснять им их права. Большая часть политической деятельности Старовойтовой связана именно с таким просветительством. И убили её скорее за то, что она об этом говорила, в отличие от многих других лидеров демократического движения. Она не молчала и старалась разъяснять людям их права понятным языком, рассказывала, как можно и нужно ими пользоваться.

Галина Васильевна не сразу пришла в команду Ельцина. Как уже было сказано, сперва она работала с академиком и правозащитником Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Когда поступило предложение от Ельцина войти в его команду, она советовалась с Сахаровым — считает ли он это правильным. Андрей Дмитриевич тогда сказал, что это очень важно — иметь возможность влиять на политику, которая будет вырабатываться потенциальным кандидатом в президенты России от демократических сил.

Однако, к сожалению, Борис Ельцин достаточно скоро стал опираться не на самостоятельных и профессиональных реформаторов, принципиальных демократов и правозащитников, способных отстаивать демократические принципы и идеалы, а на сервильную бюрократическую массу. Эта сохранившаяся с советских времен системная номенклатура быстро взяла Ельцина в оборот и вернула страну и её граждан в заложники собственных интересов — как это было в России прежде, во времена крепостничества и большевизма.