Все мы помним нашумевшее дело «Сети», в феврале 2020 года суд приговорил семерых пензенских фигурантов этого дела к срокам от 6 лет колонии общего режима до 18 лет строго режима, признав их виновными по части 2 статьи 205.4 Уголовного Кодекса РФ  (» участие в террористическом сообществе»). Так, Дмитрий Пчелинцев получил срок в 18 лет, Илья Шакурский — 16, Андрей Чернов — 14, Максим Иванкин — 13, Михаил Кульков — 10, Василий Куксов и Арман Сангынбаев — по 9 лет.    

А в июне сроки огласили и участникам так называемой «петербургской ячейки». 28-летний Юлий Бояршинов и 25-летний Виктор Филинков по той же статье оказались осуждены на семь и пять с половиной лет соответственно. 

10 ноября стало известно, что перед отправкой на этап в СИЗО сотрудники ФСБ пытались получить от одного из осужденных по делу Армана Сагынбаева показания о якобы существовавшей дополнительной ячейке — на этот раз московской. 

Журналистам об этом рассказала адвокат другого фигуранта дела, Дмитрия Пчелинцева, Оксана Маркеева со ссылкой на свидетельство Елены Стригиной, матери Армана. «Они сказали, что, если я беспокоюсь о своем здоровье, то мне нужно помочь им с несуществующей ячейкой в Москве», — передает МБХ-медиа слова Маркеевой. 

Появилась ли в материалах дела эта новая ячейка и ждать ли в столице арестов, обысков и задержаний по делу «Сети», разбирался «Спектр». 

От наркотиков до политики

Эта громкая история, закончившаяся пытками и чудовищными сроками, началась с того, что в октябре 2017 года в Пензе оказались арестованными пять антифашистов, связанных общими предпочтениями в музыке, походами в лес, обставленными в около милитаристском стиле, — и левой идеологией. В поле зрения спецслужб они, судя по всему, впервые попали весной того же года, когда нескольких общих приятелей будущих узников «Сети» были задержаны за хранение марихуаны.

В первую очередь тогда задержали студента Егора Зорина: в конце февраля-марте 2017 года первый раз и осенью повторно. (Именно он станет в последствии главным свидетелем обвинения). Кроме того, примерно тогда же, 31 марта 2017-го года, по подозрению в попытке сбыта наркотиков полиция задержала троих человек. Силовики пришли к Михаилу Кулькову, Максиму Иванкину и 16 летнему, приехавшему в город в гости, Алексею Полтавцу. 

Акция в поддержку фигурантов дела «Сети».Фото Alexander Shcherbak/TASS/Scanpix/Leta

Как известно теперь, после того, как Кульков, взявший вину за распространение наркотиков на себя, оказался под домашним арестом, а двое оставшихся были выпущены под подписку о невыезде: Кульков, Иванкин и Полтавец — вместе с еще двумя своими приятелями — Екатериной Левченко и Артемом Дорофеевым — в самом начале апреля, опасаясь преследований, были вынуждены бежать из Пензы. 

При определенном стечении обстоятельств расследование, как кажется, могло бы так и остаться в русле наркозаконодательства. Если бы к осени в истории не произошел коренной поворот.

Мы не знаем, каким образом и в какой момент «наркотическое» дело, подхваченное местным ФСБ, приобрело политический оборот. Но после осеннего, то есть второго, задержания Зорина он неожиданно дал показания против своих друзей, «заявив», что те создали подпольную организацию, действующую с целью свержения власти. Для всех участников этой эпопеи именно последний факт и оказался роковым.

Срок за «Зарницу»?

По следам новых показаний Зорина силовики уже 19 октября арестовали активиста-эколога, студента факультета физико-математических и естественных наук Пензенского университета Илью Шакурского и 29-летнего инженера Василия Куксова, а 27 октября — их общего знакомого, музыканта и инструктора стрелкового клуба Дмитрия Пчелинцева. 

В ноябре того же года из Петербурга в Пензу полиция доставила задержанного ими программиста Армана Сагынбаева, дальнего знакомого всей компании и, по версии следствия, соучастника пензенских «подпольщиков». А еще через некоторое время, в январе 2018-го, в Питере арестовали уже, как кажется, и вовсе случайных знакомых пензенской компании — программиста Виктора Филинкова и активиста Юлия Бояршинова.

Волна арестов, которой обернулось дело, закончится только к лету, когда 5 июля 2018-го в Пензе полицейские поймали вернувшихся в город Иванкина и Кулькова. (Из четырех беглецов только Полтавец успел уехать за границу, а Левченко и Дорофеев были убиты предположительно Полтавцом и Иванкиным. Их тела были найдены в лесу рядом с деревней Лопухи Рязанской области — подробно об этом писала «Медуза». Дело, заведенное по следам гибели молодых людей в марте 2020 года было передано в центральный аппарат СК). 

Очень скоро большинство ребят, оказавшись в застенках, столкнулись с пытками. А правозащитники вынесли свой приговор: все дело от начала до конца сфальсифицировано ФСБ.

Доказательствами по делу стали: беседы между фигурантами и третьими лицами, атрибутика, использовавшаяся ими во время походов, а также списки команд (эти вылазки на природу скорее всего имели характер не игры в страйкбол, как принято говорить, а похожи они были больше на советскую игру «Зарница»). В этих списках значились игровые роли вроде: «снайпер», «сапер» и тому подобное. Зацепились следователи и за найденное у задержанных легальное охотничье оружие, и за общую околовоенную эстетику мероприятий.  

Фигуранты дела «Сети» в суде. Фото: David Frenkel/ TASS / Scanpix / Leta

Версия о наличии, помимо «питерского», еще и столичного «отделения» выдвигалась силовиками сразу. Но в итоге, за полной невозможностью привязать к пензенцам хоть кого-то из Москвы, эта линия на время оказалась забыта правоохранителями. Впрочем, как теперь выясняется, не окончательно. 

Угроза здоровью

Информацию о визите ФСБ в СИЗО Сагынбаева и содержание разговора о якобы существующий московской ячейке, переданное журналистам его матерью, в интервью «Спектру» подтвердила и пензенский адвокат Сагынбаева Ольга Рахманова.  

«Я пришла к Арману 10 ноября, и он действительно мне сказал, что у него было два эфэсбешника, в СИЗО их впустил начальник оперативного отдела Горюнов Антон Владимирович, то есть именно он провел к осужденному двух оперативных сотрудников ФСБ, причем, как подчеркивает Арман, с эфэсбешниками начальник разговаривал на ты, — рассказывает защитница. — Одного из них называл «Алексеем», но  фамилии ни мне, ни моему подзащитному не известны. Силовики сказали ему, что знают, в какое лечебно-исправительное учреждение (ЛИУ) он поедет, якобы в Самару, и потребовали от него дать «показания», на некое «московское отделение», даже собирались принести какие-то фотографии, но он отказался».

По словам Рахмановой, на отказ эфэсбешники отреагировали агрессивно и стали угрожать молодому человеку: «Там, в Самаре, наши коллеги к тебе обязательно подойдут». Подчеркнув, что «если ему дорого его здоровье», ему «лучше сотрудничать» с ними. 

Тут стоит отдельно подчеркнуть, что у Армана Сагынбаева имеются весьма серьезные заболевания, обнаруженные у него уже после ареста — это ВИЧ-инфекция и туберкулез. На медицинском сленге такой диагноз называется «турбович». Именно туберкулез является основной причиной смертности среди ВИЧ-позитивных пациентов в России. В случае если обе болезни будут запущены, данный диагноз с огромной вероятностью может превратится в смертный приговор.  

Арман Сагынбаев. Фото https://wiki.avtonom.org/

Эти слова сотрудников ФСБ адвокат Сагынбаева, как и он сам поняли так, что при отказе от дачи требуемых показаний, заключенный может попасть в такую часть, в которой исход его болезни будет предрешен. 

Как сообщает Рахманова, после визита сотрудников ФСБ Арман написал жалобу на их действия в прокуратуру, но жалобу эту ей не дали отправить самой. Сотрудники СИЗО отобрали бумагу и опустили ее в почтовый ящик на двери.   

По информации адвоката, в ночь со среды на четверг молодого человека, предположительно в два часа, посадили в поезд. «В это время с нашего вокзала, Пензенского, не отходит ни одного поезда на Самару, зато есть поезд на Екатеринбург и Новосибирск. И там и там есть свои ЛИУ №58 и №10 соответственно», — говорит зашитница. 

Стоит учесть, что именно в Свердловской области расположено к примеру Лечебное исправительное учреждение №51, ставшее широко известным из-за множества жалоб и историй, закончившихся гибелью пациентов. 

«Мы не знаем, куда его теперь отправят. Мы написали запрос, чтобы нам сообщили, но пока власти нас держат в неведении. В Пензенской области есть свое ЛИУ №6, мы хотели бы, чтобы Армана направили именно туда», — подчеркивает адвокат. 

«В СИЗО он получал терапию в полном объеме, на время этапа, который может продлиться достаточно долго, потому что сроки доставки заключенного на место отбывания заключения не установлены законом, ему обещали выдать лекарства от ВИЧ с собой, а лечение от туберкулеза начать по прибытии на место», — сказала адвокат.  

Одиночные пикеты в поддержку фигурантов дела «Сети». Фото: Alexander Shcherbak / TASS / Scanpix / Leta

Чуть позже об аналогичном эпизоде с принуждением дать показания о некоем «московском» филиале, но произошедшем уже с другим фигурантом дела — на этот раз с Максимом Иванкиным — рассказал его адвокат Константин Карташов. По словам защитника, силовики пугали его подопечного отправкой в чувашские лагеря, намекая на тяжелые условия в учреждениях ФСИН этой Республики: «Понимаешь, можно ведь по-разному отбывать наказание. Можно хорошо, можно — как повезет», — передает он слова следователей, которые адвокат и его подзащитный расценили не иначе как угрозу. 

Более того, во время беседы сотрудники ФСБ Иванкину также предложили посмотреть фотографии, для того чтобы тот «опознал» новых «подельников». Но тот отказался.

13 ноября стало известно, что двух из осужденных по громкому делу «Сети» Илью Шакурского и Андрея Чернова этапировали: одного в Мордовию, другого в Удмуртию. Судьба Сагынбаева и место его нахождения неизвестна до сих пор.

Скрытая опасность

«От движения (антифашистов — прим. «Спектра») в Москве сейчас почти ничего не осталось, есть среда, но учитывая, что дело было построено не на доказательствах вины, а на факте простого знакомства фигурантов и наличия у них общей идеологии, предсказать развитие ситуации я не возьмусь»,  — говорит в беседе с корреспондентом «Спектра» координатор экспертного центра Конфедерации труда России (КТР) и бывший политический узник по «болотному» делу, антифашист Алексей Гаскаров. 

Он допускает, что действия ФСБ связаны с рутинной и чисто формальной отработкой заявленных в начале следствия ходов: «С пензенскими ребятами тут в Москве никто не был знаком, так что даже формально на основании разговоров и общих фотографий привлечь кого-то будет сложно». 

«Силовики трактуют обще анархистскую риторику (свойственную участникам движения антифашистов — прим., «Спектра»), беседы о разрушении государства в качестве подготовки к перевороту. А разрушение государства для анархиста — это не переворот, а формирование горизонтальных связей. Анархизм как идеология не запрещена, никто и никогда ее не воспринимал как что-то преступное. Именно поэтому в Москве есть улица Бакунина и станция метро, названная в честь Кропоткина», — говорит Алексей Гаскаров.

То есть, в целом риски для активистов хоть и небольшие, но есть, считает он: «Мы понимаем, как система устроена, и понимаем, что силовики не связаны какими-то нормами». 

Правозащитники, наблюдающие за делом, настроены куда более пессимистично: «Не было ни расследования пыток, ни наказания виновных, ни даже послабления для обвиняемых. Был оглашен, а впоследствии утвержден, чудовищный, незаконный приговор, и молодые люди поехали по этапу — кто на шесть лет с туберкулезом, а кто на все восемнадцать», — пишет по следам последних событий на своем сайте один из самых авторитетных российских правозащитников Лев Пономарев.

Более двух лет назад родственники арестованных по «пензенскому делу» при его поддержке объединились в структуру «Родительская сеть — Комитет родственников задержанных анархистов». 

Пономарев подчеркивает: «Машина, которая творит сегодня зло в России, эта колоссальная, кровожадная махина, сама по себе не остановится. Она в принципе не может остановиться».