Любое рассуждение о том, что будет после, теперь, конечно, выглядит вызывающе. У человечества, разумеется, будущее есть, пройдет и эта беда, но вот есть ли будущее у каждого конкретного рассуждающего — вопрос, к сожалению, открытый. Он, впрочем, всегда ведь открытый, просто сейчас такие мысли больнее и нагляднее, что ли. Но я все-таки рискну.

Тем более, что прогнозов и так — тьмы. Все восстановится в прежнем виде. Ничто не будет прежним. Экономика быстро оживет. Экономика будет долго выползать из кризиса. Торговля уйдет в онлайн. Торговля не уйдет в онлайн. Все будут работать удаленно. Офисы снова наполнятся. Границы скоро откроются. Границы навсегда останутся закрытыми, или, по крайней мере, понадобится гораздо больше усилий, чтобы попасть из страны в страну.

За каждым из этих утверждений — своя система аргументов (и каждое, конечно, свидетельствует, помимо прочего, что у людей на карантине стало больше свободного времени). Спорить про это интересно, но давайте лучше поговорим про то, о чем спорить не приходится. О том, что и после пандемии останется с нами. Не в абстрактном мире, не в мире вообще, а здесь, в России.

Депутаты продолжают работать. Спикер Государственной Думы Вячеслав Володин довольно давно сказал, что удаленка — не для них. Депутаты на посту, их работа важна для нормального функционирования государства в чрезвычайной ситуации (хотя — стоп, режим ЧС пока так и не ввели, это ведь предполагает помощь государства бизнесу и гражданам, а здесь с таким спешить не любят). Депутаты принимают новые законы.

Новые репрессивные законы, разумеется.

Если вы смотрите новости на государственных телеканалах  (теперь многие смотрят), то знаете: в последние дни там много внимания уделяется фейкам. Не в обычном для телеканалов смысле — не сами врут, нет. Разоблачают чужую ложь. Цитируют некие сообщения, которые, якобы, разные негодяи распространяют через мессенджеры и соцсети — про горы трупов и прочие ужасы. Объясняют, как вредна теперь паника. Во всем правы. Врать вообще не хорошо, а паника вредна. Демонстрируют даже первых пойманных и наказанных распространителей этих самых фейков.

Я, грешным делом, признаюсь, подумал даже с опаской — уж не интернет ли нам собираются вырубить под этим соусом? Обращаю особое внимание борцов с распространителями фейков — это просто гипотеза, причем не оправдавшаяся. По крайней мере, пока.

Росгвардеец разъясняет москвичке правила самоизоляции. Фото Stanislav Krasilnikov/TASS/Scanpix/LETA

Интернет, слава Богу, работает. Зато Государственная Дума в пожарном порядке приняла закон о наказаниях за распространение ложной информации об эпидемиях, стихийных бедствиях и ликвидации их последствий. От штрафов 300 — 700 тысяч рублей и до лишения свободы. Три года — если фейки повлекли за собой «ущерб здоровью». И пять лет — если результатом распространения фейка стала «смерть человека или более тяжелые последствия». Ну, также понятно, что для юрлиц и СМИ штрафы совсем убийственные — от полутора до пяти миллионов рублей.

Я — сторонник абсолютной свободы слова. Я умею доказывать, что за слова карать вообще нельзя. Так же убедительно и обстоятельно, как люди, которые утверждают, что после пандемии границы откроются. Или как люди, которые утверждают, что после пандемии границы останутся закрытыми. Но то — в мирное время. Сейчас сложнее: интуитивно я понимаю, что распространение лжи и нагнетание паники в такой ситуации, как наша текущая — скверное дело. Паники и без того хватает. И посеревшую жизнь она не скрашивает.

То есть, поневоле начинаешь думать, что, возможно, сейчас это оправданные меры. Но тут же себя одергиваешь: решать, что фейк, а что нет, ведь будет государство. Как государство использует любые карательные инструменты, оказавшиеся под рукой, известно. Эпидемия — своим чередом, но ведь и уничтожение политических оппонентов никто не отменял. В общем, проваливаешься в какое-то болото и стройные системы аргументов рушатся.

«Видимо, четкого плана нет». «Русь Сидящая» о законности тотальной самоизоляции в Москве и о том, как будет вести себя полиция

Однако поговорить-то мы собирались не про настоящее, а про будущее. Пандемия кончится — закон останется. Не только ведь мирового масштаба катастрофы случаются. Бывают бедствия чуть менее значительные, но тоже тяжелые. Бывают наводнения, пожары в торговых центрах, крушения самолетов и поездов. Бывают — и, на нашу общую беду, еще будут. В таком прогнозе, к сожалению, не ошибешься.

Власть в ходе борьбы с этими бедствиями действует не всегда безупречно — и это вполне понятно, «власть» это ведь тоже живые люди, люди всегда совершают ошибки. Нормальное выстраивание взаимоотношений власти и общества подразумевает критику власти за допущенные ошибки. Это называется «обратная связь», и вообще-то нужно в первую очередь власти, чтобы в будущем функционировать более эффективно.

Но мы ведь кое-что про нашу власть знаем, понимаем, что именно власть и будет определять, где грань между конструктивной критикой и вредоносным фейком. И как именно власть будет в этом случае действовать. Собственно, так ведь и раньше было. Вот только теперь в руках у чиновников для защиты от общества — еще одна тяжелая дубинка. Пять миллионов штрафа для газеты — смерть, пять лет тюрьмы для гражданина — тоже не подарок.

Так исчезает сама возможность критики, причем там, где эта критика больше всего нужна. Где жизни на кону.

«Идеальный шторм». Владислав Иноземцев — о том, чем опасен глобальный кризис для экономики России и кто окажется в выигрыше

Что еще останется нам в наследство от пандемии? Вероятно, система тотальной слежки за жителями, которую в спешке сейчас разрабатывает московская мэрия (и которую, если получится, конечно, будут внедрять в прочих регионах). И снова все как с фейками — возможно, это действительно нужная вещь, гарантирующая соблюдение карантина. Вот только шутка про поголовную «чипизацию» москвичей — не шутка. Отличный ведь инструмент, чтобы отслеживать и карать, допустим, участников мирных акций протеста, которые столичное начальство любит почему-то обзывать «массовыми беспорядками». Как удержаться, если такой инструмент у тебя в руках? Да никак, никто и не станет себя сдерживать. Грех по голове оппоненту не настучать, если можешь настучать — это одно из главных правил работы российской власти. И никакая пандемия его отменить не сможет.

А мы ведь, похоже, только в начале скорбного пути. Будут и другие карательные инициативы. Их примут и оставят на будущее — вдруг пригодятся. Наверняка пригодятся.

И бледные, осоловевшие после карантина россияне, выйдя наконец на вольный воздух, обнаружат, что стали не только чуть более бедными, чем раньше, но еще — что стали чуть менее свободными, чем раньше. И не без ностальгии вспомнят про свободную путинскую Россию — ту, которая существовала до конца марта 2020 года.

Удивительные вещи нас тогда волновали. «Заветы предков» какие-то, Валентина Терешкова. Неплохо, оказывается, жили, а ценить не умели.