Российские граждане начали выстраиваться в очереди, чтобы оставить подписи за выдвижение в президенты России бывшего депутата Госдумы Бориса Надеждина, который выступает против войны в Украине. Он баллотируется от непарламентской партии «Гражданская инициатива». Всего для регистрации в качестве кандидата Надеждину необходимо собрать 100 тысяч подписей до конца января (при этом с каждого региона можно зарегистрировать только 2 500 подписей). К утру 23 января Надеждин уже преодолел отметку в 101 тысячу.

Сбор подписей проходит не только в России, но и по всему миру: в Турции, Сербии, Испании, США, Израиле, Нидерландах, Германии, Франции, бывших странах СНГ и т.д. Собирают их и в Черногории — маленькой туристической стране с населением в 630 тысяч человек. Самый большой штаб Надеждина находится в Будве, но россияне могут оставить свои голоса за Надеждина и в Баре, Которе, Подгорице, Тивате и других городах. Корреспондент «Спектра» отправился в штаб по сбору подписей в черногорский Херцег-Нови, чтобы посмотреть, как там проходит сбор подписей за единственного «антивоенного кандидата» в президенты России.

Зимнее утро на побережье Черногории отличается от того, что привыкли видеть люди в России. На улице около 8 градусов тепла, на пальмах, олеандрах и апельсиновых деревьях, посаженных вдоль набережной, ни инея, ни тем более снега. Яркое красное солнце встает из-за морского горизонта. Мы в маленьком туристическом городе Херцег-Нови, где, по официальным данным, проживает около 17 тысяч человек. Если считать вместе с прилегающими поселениями, во всем муниципалитете (општине) окажется 31 тысяча жителей.

Херцег-Нови расположен у подножья горного массива Орьен, поэтому в народе его называют «городом ста лестниц и тысячи ступеней». Куда бы вы ни пошли, придется или подниматься или спускаться. Именно по таким ступенькам, изрядно запыхавшись, я поднимаюсь к штабу по сбору подписей за выдвижение в президенты Бориса Надеждина. Штаб этот расположен напротив начального отделения местной русскоязычной школы, во втором ее корпусе: небольшое двухэтажное здание и маленькая терраса, где родители обычно ждут своих детей после занятий. Внутри тоже все привычно: маленькие стульчики и парты, детские рисунки и шкафчики, школьная доска и небольшой плакат с изображением Земли и большой красной надписью «МИР». Здесь местные активисты и волонтеры собирают подписи за кандидата в президенты России, который единственный из своих потенциальных соперников выступает за мир. 

Штаб готов к работе. Фото Д. Хибарин / Spektr. Press

Внимание, двери открываются!

Сегодня вторник, 23 января, второй день работы штаба. Завтра он в последний раз откроет свои двери, а затем отправит собранные подписи в Москву. Местное время — 9 утра. На детских партах лежат подписные листы: Воронежская область, Рязанская, Тульская и далее по списку. Волонтеры-сборщики ждут людей со всех регионов России. Не собирают подписи только у жителей Москвы и Санкт-Петербурга — их и так слишком много. Две столицы в несколько раз перевыполнили план. Не собирают подписи у людей из Крыма, а также из Луганской, Донецкой, Херсонской и Запорожской областей Украины. Это позиция самого Бориса Надеждина.

В ожидании первых посетителей сборщики-волонтеры неторопливо переговариваются между собой. Кто-то увидел, что на официальном сайте счетчик подписей преодолел отметку в 100 тысяч, что вызывает неподдельную радость у собравшихся. Другой волонтер рассказывает, как телеведущий в «Вести-Урал» оговорился и назвал ЦИК цирком, когда рассказывал о сдаче подписей Владимиром Путиным. Словом, настроение рабочее. Волонтер-сборщик Самвел Мнацаканян выносит на улицу учебную доску и пишет на ней: «Сбор подписей за Надеждина», а рядом старательно изображает шарж на самого кандидата. Он еще не знает, что сегодня этот рисунок станет настоящим хитом — приходящие будут делать селфи на его фоне и агитировать друзей в соцсетях прийти и оставить подпись.

Здесь ждут всех. Фото Д. Хибарин / Spektr. Press

— А что если Надеждина не допустят до выборов? — спрашиваю я Самвела между делом.

— Независимо от того, зарегистрируют его или нет, это уже деятельность, потому что люди пришли и посмотрели друг на друга, увидели, что их много, — отвечает он. — Любое гражданское действие полезно для каждого. Поэтому неважно, зарегистрируют ли его. Здесь событие в том, что мы собрались и за неделю организовали пункт сбора подписей, собрали их и открыто показали друг другу свои лица. Мне кажется, это самое важное.

– Почему ты решил принять в этом участие?

– Я всегда был политически активным человеком. Два раза был членом УИКа на президентских компаниях, был наблюдателем на выборах в Мосгордуму, был волонтером и собирал подписи в нескольких штабах. Сначала надеялся, что зарегистрируют Дунцову, поддерживал ее. Когда ее сняли, я сначала немножко расстроился, а потом подумал, что надо собраться и попытаться все-таки что-то сделать. Для меня было бы стыдно, если бы во всей этой ситуации мы не смогли бы помочь антивоенному кандидату собрать 100 тысяч подписей. Для меня это было бы позором, потому что миллионы людей страдают из-за войны.

Постепенно к зданию штаба стекаются первые люди. Отовсюду слышится: «Здравствуйте, мы пришли оставить подпись». «Здравствуйте, отлично, в каком регионе вы прописаны?» Получив  листки с нужным регионом, пришедшие садятся за стол и начинают заполнять бланк. Волонтер наставляет: «Наша с вами задача — оставить идеальную подпись, чтобы ЦИК никак не смог ее забраковать. Вы заполняете все сами. Мы пишем все раздельными печатными буквами, разборчиво, без помарок и исправлений! Вы не можете „заезжать“ за границы полей, иначе ваша подпись может оказаться недействительной. Все ваши буквы должны быть одинаковыми, если у вас в одном месте „е“ печатная, а в другом — прописная, такую подпись могут не принять. Адрес мы пишем, начиная с вашего региона, сокращения можно применять только те, что указаны в памятке перед вами, поэтому на написание в паспорте не ориентируйтесь!».

- Почему такая строгость при заполнении бланков? — интересуюсь я.

- Нам нужно усложнить жизнь людям в ЦИКе, которые будут искать повод забраковать подписи, — отвечает сборщик-волонтер Никита (имя изменено). — Сложность в том, что ты пытаешься угадать, как они будут это делать. Они могут нарушать закон любым способом. По закону  любой однозначно понимаемый адрес, в котором есть все нужные компоненты, является действительным. Но «по беспределу» его можно забраковать как угодно, любым способом. Я же вижу, как люди ставят подписи: некоторые не могут аккуратно написать, а кто-то уже в самом конце расслабляется и ставит свою подпись размашисто, «залезает» за границы полей, портит сразу всю эту строку, а то и соседнюю… Вообще меня поражает терпение людей, которые по 3−4 раза все переписывают. Но это связано с тем, что они сами пришли сюда по собственной инициативе.

Школьное здание и школьные правила. Фото Д. Хибарин / Spektr. Press

Первые пришедшие оставили подписи и отправились по своим делам, счетчик постепенно начинает расти. Один из волонтеров рассказывает мне, что в первый день в штабе собрали 48 подписей. Много это или мало? В Черногории проживает много россиян, но большинство из них выбирает другие города, например, Будву (туристическая столица страны, аналог российского Сочи), Подгорицу (официальная столица), Тиват или Бар. В группе в Facebook «Херцег-Нови | Для всей семьи» состоит всего 2,8 тысячи человек. Если учесть, что около 2/3 из них уже не живут здесь, то выборка заметно сокращается. Также нужно учесть, что переехать в Черногорию позволили себе преимущественно жители Москвы и Санкт-Петербурга, чьи подписи здесь уже не собирают. Вот и выходит, что для первого дня работы это не мало, а отлично! Всего же за 3 дня, как я узнаю позже, собрали более 7 000 подписей.

Из дверей штаба выходит высокий мужчина, только что поставивший свою подпись. Его зовут Андрей Вырыпаев.   

– Почему вы здесь сегодня?

– Потому что я хочу отдать подпись за кандидата в президенты, который выступает против войны.

– Вы верите в то, что Надеждин сможет участвовать в выборах?

– Сложно сказать, всякие казусы могут быть. Возможно, подписи не примут, или времени может не хватить, но это не важно. Я считаю, что нужно делать, что можешь, и будь что будет.  Я сегодня здесь, чтобы потом мне было не стыдно сказать моим детям, что в 2024 году я приходил ставить подпись за Надеждина.

Связанные одной целью

Постепенно сбор подписей набирает обороты. В штаб приходят две женщины, оставляют подпись и делают «фоточку на память» с шаржем на доске. К сожалению, есть и много отказов: у кого-то московская или питерская прописка; кто-то хочет поставить подпись за мужа, который сейчас на работе и не может прийти; у кого-то с собой нет оригинала паспорта, что запрещено законом; у кого-то закончился российский паспорт; а кто-то продал свою квартиру, переехал и больше не имеет прописки в России.

В штаб входит мужчина с московской пропиской: его, как и всех, уведомляют, что «Москву больше не собирают». В ответ мужчина сообщает, что он очень хочет, что для него это важно и пусть его подпись будет «про запас». Волонтеры соглашаются и выдают ему бланк. Видно, что он очень нервничает. Сперва делает ошибку в строчке и начинает писать на другой — таков порядок. Затем снова делает ошибку и пишет уже на третьей строчке. Рука у него дрожит. И снова ошибка — «заехал» на поля. Наконец человек просит у волонтеров разрешения выйти, чтобы покурить и успокоиться. Пять минут он действительно курит на улице, глядя куда-то вдаль. Вернувшись, снова приступает к заполнению бланка, и на этот раз все удачно. Мужчина уходит довольный. «Ну как ему можно было отказать, если для него это так важно?» — говорит один из волонтеров.

Как правильно? Фото Д. Хибарин / Spektr. Press

Постепенно бланки заполняются. Самые популярные — Московская, Ленинградская, Свердловская, Самарская и Ярославская области, Краснодарский и Красноярский край. Люди приходят и уходят. На моей памяти это первый случай, когда регионы играют такую важную роль в политической жизни страны, пока две российские столицы за этим наблюдают. Я продолжаю опрашивать приходящих: почему они решили ставить подписи за Надеждина?

– Во-первых, потому что этот человек хочет остановить войну, — отвечает мне Василий Кеселев. — Во-вторых, и это очень сильный аргумент для меня, в 1999 году он открыл в МФТИ кафедру права. Она до сих пор жива, я и сам учился в МФТИ.

– Вы бы хотели, чтобы Надеждин стал президентом России?

– Я хотел бы, чтобы им стал любой человек, который остановит войну.

На выходе из штаба я беседую с Дарьей из Рязани и с Татьяной из Ульяновской области. Задаю им те же вопросы.

— Я решила, что если у нас ограничено количество законных методов для высказывания своего мнения, то я обязана это сделать [поставить подпись в пользу Надеждина]. Мое мнение не совпадает с партией власти, и мне хочется, чтобы был какой-то другой кандидат. Да, пускай он не идеален, но он другой, — отвечает Дарья.

—Я обязана высказать свою гражданскую позицию. К сожалению, мы не имеем возможности высказать ее иначе законным методом. И поэтому я за альтернативного кандидата, — вторит Татьяна.   

– Татьяна, а вы верите, что Надеждин сможет избраться в президенты?

– Честно? Нет. Но мы обязаны попробовать.

На часах 13:30, в штабе объявляется перерыв до 18 часов. Помещение заполняется детьми, которые пришли учиться, а волонтеры убирают в кладовку бланки, листки, письменные принадлежности. Улучив минуту, отрываю от работы волонтера-сборщика по имени Егор Феоктистов и спрашиваю: как ему кажется, с каким настроением приходят сюда люди? 

– Мне кажется, настроения соответствуют тому, что я вижу в интернете, — отвечает Егор. — Я думаю, это самая большая консолидация людей за последние два года в офлайне, если не считать просмотры под роликами в YouTube. Вот такая позиция: «мне нужно как-то высказаться и выразить себя, других способов у меня нет, поэтому я хотя бы приду и поставлю подпись».

– Что самое сложное в работе волонтёра-сборщика?

– Сложного нет ничего. Есть только одна вещь, которая у меня вызывает сомнения. Нужно ли требовать от человека идеальной подписи, когда у него, например, просто плохой почерк? Я думаю, тут нужно соблюдать баланс, чтобы не спугнуть людей. И бережно относиться к человеку, который пришел, ведь у него наверняка были большие сомнения, а тут нужно прийти, оставить свои паспортные данные… Баланс нужно соблюдать.

В надежде на перемены

После перерыва я возвращаюсь в штаб. Зимой в Черногории темнеет рано. Уличные фонари тускло освещают собравшихся — родителей, которые ждут детей после школы, волонтеров и тех, кто ждет своей очереди поставить подпись. Учеба окончена, дети покидают здание, и штаб возобновляет работу. Кто-то распечатывает новые бланки для регионов, кто-то инструктирует прибывших людей.

Среди собравшихся замечаю женщину с ребенком, которая болтает с одним из волонтеров. Вслушиваясь в разговор, мальчик интересуется у мамы: «А что тут происходит?».

– Есть такой человек — Борис Надеждин, — объясняет мать. — Он выдвигается в президенты России. Он говорит, что война — это плохо и ее нужно остановить. Сейчас здесь собирают подписи от людей, которые хотят его видеть кандидатом, и желают видеть его президентом.

– А ты за него?

– Да, потому что он, по крайней мере, говорит, что Путин офигел.

– Этого вполне достаточно, — соглашается мальчик.  

«Важно не залезать за поля». Фото Д. Хибарин / Spektr. Press

В штабе — час пик. Волонтеры терпеливо проверяют подписи, а люди старательно, как в школе, выводят печатные буквы. Многие сетуют на то, что со школы не писали ручкой, а теперь и вовсе забыли, как это делается.

– А если заехал на миллиметр, не страшно?

– Страшно!

Из штаба выходит девушка Дарья и ее муж Иван — высокий молодой человек с длинными дредами.

– Почему вы решили прийти сегодня? 

– Потому что сначала  было невозможно что-то делать, а потом уже бесполезно что-то делать, — философски замечает Дарья. — И мы долго ждали, когда можно будет сделать хоть что-то. Понятно, у многих есть сомнения, а есть ли вообще смысл, а не очередной ли это фейк, отвлечение внимания? Я думаю, даже если это так, то все уже настолько плохо, что не нужно бояться ошибиться. Цена ошибки здесь меньше, чем последствия бездействия.

– Мы воспитывались в атмосфере, что ничего не поменять, что все это бессмысленно, — добавляет ее муж Иван. — Гражданская сознательность у нас появилась слишком поздно, когда это уже стало профанацией. Но это не значит, что не нужно ничего делать — так точно ничего не изменится. Мы уезжали из России в том числе для того, чтобы не бояться высказываться. Если мы и тут продолжим бояться, смысл в отъезде теряется вообще.

После часа пик наступает затишье. Пока никого нет, волонтер-сборщик Никита рассказывает мне, как они организовали этот штаб:

– Мне написала девушка, которая занимается письмами политзаключенным, не хочу ли я собирать подписи. Но на тот момент я морально не был готов. А сейчас увидел, что движуха везде началась, и решил все-таки инициативу проявить. Написал Егору (Феоктистову). Он про Дунцову еще в декабре предлагал что-то сделать. Оказалось, есть уже специальный чат, я начал проявлять там всякую активность, понял, что все это [штаб] можно сделать на ровном месте без особых вложений. Сложилась картинка: нужен принтер, люди, методичку надо изучить внимательно и помещение найти… Все эти вопросы я могу решить. Мне кажется, что это все взлетело [кампания Надеждина], потому что каждый у себя на месте может организовать вот такую локальную ячейку по сбору подписей.

– Почему ты вообще решил этим заниматься?

– Я привык проявлять политическую активность. Когда началась война, многое стало слишком опасно делать в России — например, выходить на улицу [с протестами]. После переезда во мне копилась какая-то вина и желание сделать что-то полезное. Когда оказалось, что в президентской кампании есть хоть какой-то кандидат, за которого можно вписаться, в этот момент у меня щелкнуло: надо. Я думаю, что так у многих произошло.

Я смотрел тут видео Максима Каца, — продолжает Никита, — и он одну правильную вещь озвучил: насколько уникальная эта ситуация — когда люди куда-то сами идут. Обычно так не происходит. Мы немножко забыли, что собирать подписи — это, как правило, мучительно: стоять у метро, ловить людей, уговаривать, агитировать, обходить квартиры… Здесь этого всего не нужно делать. Люди сами все понимают, знают и хотят оставить свою подпись.

Постепенно второй рабочий день штаба подходит к концу. Перед уходом Никита сообщает, что за два дня им удалось собрать 132 идеальные подписи из разных регионов России. В среду к ним прибавится ещё 51 подпись, и все они поедут сначала в главный штаб, в Будву, а затем в Москву. Как и когда они поедут — неизвестно. Велик риск, что человека могут задержать на границе и отобрать у него заполненные бланки. Впрочем, надежда умирает последней.