Спектр

«Маленькая группа способна многое изменить». ЛГБТ-активистка Екатерина Огурцова о том, зачем российской политической эмиграции опыт борьбы за свои права

Екатерина Огурцова. Фото из личного архива

Екатерина Огурцова. Фото из личного архива

На протяжении нескольких дней Конгресса Свободной России, закончившегося 2 сентября в Вильнюсе, ЛГБТ-активистка из Германии Екатерина Огурцова несколько раз поднималась из зала и задавала спикерам и организаторам один и тот же вопрос — почему среди них так мало женщин, а представителей ЛГБТ или колонизированных народов нет совсем, хотя тех и других немало среди российских оппозиционеров.

Внятного ответа Екатерина не получила, а на финальной пресс-конференции ей и вовсе не дали выступить. «Спектр» поговорил с Екатериной Огурцовой о левых идеях, гомофобии среди эмигрантов, опыте борьбы ЛГБТ за свои права, а также о том, почему ЛГБТ и феминистские движения должны быть представлены на оппозиционных политических площадках за пределами России.

СПРАВКА: Екатерине Огурцовой 39 лет, она выросла в Москве. Закончила медико-биологический факультет Российского национального исследовательского медицинского университета. С 2008 года живет в Германии. Работает в научно-исследовательском институте при университете Генриха Гейне в Дюссельдорфе. С 2010 года Екатерина участвует в ЛГБТК+-движении. Сейчас она – казначей и член правления берлинской русскоязычной просветительской организации Quarteera e.V.

Из года в год на форумах российской оппозиции за рубежом выступают примерно одни и те же люди. И на Конгрессе в Вильнюсе было не так много новых лиц. Чего Вам не хватает на этой площадке?

Разнообразия. Мы видим белых цисгендерных мужчин среднего возраста, добившихся успеха. Мы не видим молодежи, мы не видим феминистских организаций, ЛГБТК+-организаций, национальных движений.

Идеи разнообразия (diversity), феминизма, борьбы за права ЛГБТК+, прав национальных меньшинств это все левые идеи. Как по-вашему близки они русской политической оппозиции?

Я не очень хорошо разбираюсь в российской политике, но мне кажется, что в России доминируют правые идеи, левых идей мало, к сожалению. Это связано, мне кажется, с наследием Советского Союза. СССР не был левым государством, он им был только по названию, но аллергия у людей на левые идеи осталась.

  Гомофобия присутствует в российской эмигрантской среде? Я имею в виду российскую политическую эмиграцию.

Я не сильно знакома с российской политической эмиграцией, но я подозреваю, что у половины людей, которые были на Конгрессе, есть какие-то зачатки гомофобии.  

А почему вы так думаете?

   Во-первых, я заметила, как на меня смотрели некоторые (смеется). А во-вторых, это, наверное, тоже мое какое-то предубеждение, потому что обычно люди такого типа проявляют гомофобию.

Что с этим делать?

Просвещать. Мы занимается просвещением. Мы приезжаем в русскоязычные коммуны, разговариваем, проводим воркшопы, лекции, распространяем брошюры. Вот у меня был такой опыт я поехала на семинар, где мне нужно было рассказать про мифы и факты про ЛГБТК+. Это был какой-то дом отдыха, какая-то группа русских немцев, и им заранее не сказали, что едем мы.

Те, кто был максимально против, просто не пришли на семинар. Они сказали: «Мы не хотим ничего знать, не надо нам это навязывать». Те, кому было интересно, пришли и стали задавать множество вопросов. Мы рассказывали личную историю, отвечали на вопросы, пытались показать человеческое лицо, говорить о личном. Когда мы закончили, все люди в комнате были нашими друзьями, и говорили: «Ой, слушайте, а я раньше-то и не думал, что так бывает. Я теперь поговорю со своими родственниками в России, расскажу им, какие геи прекрасные». Просвещение, личный разговор работают. Работают с людьми, которые не настроены максимально негативно. Понятно, что мы не переубедим упертых гомофобов.

Насколько большую часть российского общества представляют, по-вашему, феминистские, ЛГБТК+-организации? Многим они представляются довольно малочисленными. Феминисток в России капля в море.

Феминистские и ЛГБТК+-организации точно не малочисленны. ЛГБТК+-организации и люди, которые занимаются этой повесткой это очень большая сила в России. Было несколько крупных ЛГБТК+-организаций до начала войны, они, к сожалению, все сейчас закрылись, уехали, сбежали. Эти люди делали огромную работу объединялись в регионах, проводили правозащитные и образовательные разнообразные арт-проекты. Мне кажется, что нужно поучиться у наших феминистских и ЛГБТК+-организаций умению выживать в крайне неблагоприятных условиях постоянного государственного прессинга, постоянной угрозы жизни. До войны эти люди делали невероятную работу.

В чем она заключалась?

Вывозили людей из Чечни живыми (речь идет о спасении ЛГБТК+-персон от преследований и убийств со стороны правоохранительных органов Чечни – прим. «Спектра»), защищали женщин от домашнего насилия, организовывали шелтеры по всей стране, работали в области просвещения – делали лекции, проекты просветительские в университетах создавали медиа-ресурсы – Холод, например, или Wonderzine – очень интересное издание для молодых людей, множество телеграм-каналов. У нас есть способы борьбы ненасильственной. Вот вы сказали, что феминисток и ЛГБТК в России капля в море. Я соглашусь. Если мы считаем количество – то да. Но нужно учитывать качество работы и эффективность. Маленькая группа способна очень многое изменить. Мы знаем это по ЛГБТК+-движению, которое началось в конце 1960-х годов в США, где на улицы вышли люди, и которое продолжалось в течение сорока лет. И мы видим, чего это движение сейчас добилось.

Но эти люди начали свое движение с того, что устроили самый настоящий бунт в ответ на рейд полиции на гей-бар «Стоунволл-инн» в Нью-Йорке. У нас ничего такого никогда не было и в помине. По сравнению даже с США в 1970-х феминистские и ЛГБТК+-организации в России находятся в зачаточном состоянии, разве нет?

– Я так не считаю! Мы работали с организациями из России, из Беларуси и из Украины. И это очень сильные и мощные организации, у которых можно учиться тому, как построить эффективную работу под невероятным прессом. За последние 10 лет фем-движение, ЛГБТК+-движение невероятно выросло и профессионализировалось. К сожалению, война откатила эту ситуацию на 30 лет назад. Это связано с тем, что мы перешли от разговоров, от попытки построить хоть какую-то работу в более-менее мирное время, к насилию, и это насилие обнуляет сейчас, к сожалению, все. У нас сейчас методы решения вопросов – это дубина, пушки и танки.

Вот в украинской армии сражаются открытые геи, у них есть даже специальный шеврон с единорогом. Их не смущает проблема насилия вообще, они готовы его применять...

– Да, и это здорово. Они борются за свою жизнь, за свою страну.

Российская политическая эмиграция, очевидно, пытается создать какое-то движение, голос которого будет услышан в России. Но Россия откровенно гомофобная страна, не так ли? 

– У нас не страна гомофобная, а политика гомофобная. Это разные вещи. В 1990-е годы у нас политика не была гомофобной. Гомофобия в России навязана. А как людям не быть гомофобами, если они выросли в этой системе, в этих ценностях? Как раз задача ЛГБТК+-организаций – и вообще всех просветительских организаций – разоблачать гомофобные мифы, переубеждать людей. По умолчанию все гомофобы, потому что выросли в гомофобной среде. Но если мы меняем среду, то мы меняем и мнение.

ЛГБТК+-движение давно стало международным. Вас поддерживают какие-то международные организации?

– Да! Мы в основном дружим с русскоязычными организациями. Но у нас есть прекрасные друзья в Нью-Йорке – «Russo» называются, у нас есть друзья в Израиле, мы дружим с несколькими организациями в Западной Европе, мы работаем с организациями в странах Восточной Европы и бывшего СССР. Каждый год у нас проходят международные проекты, куда приезжают активисты и активистки из постсоветских стран.

Вам не кажется, что площадка на этом форуме Свободной России вам не нужна? Что вам нужна своя площадка?

– Она нам нужна! Во-первых, мы должны быть видимыми. Если мы не будем видимыми сейчас, нас не будет видно и в их «Прекрасной России будущего». Я считаю, что нужно приходить и говорить о том, что без разнообразия, без разнообразия мнений и без ЛГБТК+-организаций, без феминистских организаций не может быть разговора о ни о правах человека, ни о построении какой-то новой прекрасной системы, какой-то новой демократии.

Мы – часть этого процесса, поэтому, пожалуйста, давайте мы тоже будем в этом участвовать, потому что мы в отличие от вас, опытнее. ЛГБТК+-движению, феминистскому движению в мире, я не знаю, уже 50 лет. У нас есть опыт завоевания, приобретения наших прав. Пожалуйста, прислушайтесь к нашему опыту! И только в разнообразии мнений, только в мире, в котором у каждого будет возможность реализовать свои потребности, – только этот мир будет «Счастливой Россией будущего».