В июле стало известно о возбуждении очередных уголовных дел об экстремизме и оскорблении чувств верующих из-за сохраненных картинок во «ВКонтакте». На странице 23-летней Марии Мотузной нашли мемы про религию и чернокожих, а у 19-летнего Даниила Маркина обнаружили картинку с изображением «святого» героя сериала «Игры престолов» Джона Сноу. «Спектр» поговорил с адвокатом, руководителем юридической практики «Роскомсвободы» Саркисом Дарбиняном о ситуации с уголовным преследованием в России за активность в социальных сетях.

- Даниил Маркин полагает, что заявление в полицию из-за смешной картинки на его странице «ВКонтакте» было подано «оскорбленными» за определенные преференции со стороны правоохранительных органов, может ли он быть прав?

- Доказательств этого нет, но то, что есть определенная группа людей, которые плотно работают с полицией и СК и участвуют в одних и тех же делах в качестве потерпевших, — это факт. Нельзя сказать, что они однозначно подкуплены, но они ангажированы.

- По какому принципу правоохранительные органы заводят такие дела, и почему под следствие зачастую попадают несовершеннолетние?

Система работает рандомно. Так сложилось, что «ВКонтакте» используют большое количество несовершеннолетних, которые мало отдают себе отчет в существующей такой порочной практике привлечения к уголовной ответственности. Они не обладают ни нужными знаниями, ни компетенциями и, собственно, поэтому становятся фигурантами таких дел.

- Подавляющее большинство уголовных дел возбуждают из-за деятельности пользователей «ВК», но случается и в «Одноклассниках». Это потому, что первая соцсеть охотно сотрудничает с правоохранительными органами?

- Да, все верно. Во «ВКонтакте» есть служба собственной безопасности, которая не только по запросу ФСБ, но по запросу даже районного участкового готова предоставить всю информацию о пользователе. Поэтому возбуждение таких дел через эту соцсеть проще всего и не требует каких-то усилий. Facebook же не готов далеко идти в сотрудничестве с нашими правоохранительными органами по всем тем уголовным делам, которые сегодня возбуждаются на достаточно сомнительных основаниях.

- Как пользователям можно защититься? Вообще ничего не писать на тему Украины, религии, политики? Поможет ли удаление всей подобной информации со страницы?

- Действительно, самые щепетильные темы являются наибольшим риском. Лучше вообще отказаться от использования токсичных соцсетей, которые не заботятся о правах своих пользователей и готовы сдавать всех. Если отказаться полностью нельзя, то надо делать ревью всех тех картинок, которые сохранены в альбоме, всех постов. Очевидно, сегодняшняя практика развивает самоцензуру, заставляет людей все меньше говорить на достаточно больные социальные темы, поэтому, если уж хочется поговорить откровенно, то не стоит забывать о возможности анонимизации, создании анонимного аккаунта без привязки к настоящему номеру мобильного телефона, об использовании VPN и прокси.

- Самоцензура пользователей в интернете — главная цель властей?

- Думаю, это является одной из мотиваций. Создать видимость контроля за всеми, нагнать страху, для того чтобы люди ограничивали сами себя в тех вопросах, в которых они хотят высказаться, будь то вопросы религии, движения ЛГБТ или действия российских властей на Украине и в Сирии. Все эти темы становятся запрещенными для дискуссий, и я думаю, что вся эта практика нацелена на то, чтобы людей таким образом ограничивать.

- Большинство уголовных дел заведено за репосты, а не оригинальные посты. Почему?

- Закон не отличает первоначальную публикацию от повторной. Все это является распространением. И для уголовной практики — для «палочной» статистики — вполне хватает этих пользователей, которые просто репостнули запись. Я думаю, органы удовлетворены и отчитываются о борьбе с экстремизмом вот подобными кабинетными делами в отношении рядовых юзеров. Поиск первоначальной публикации — очень сложная задача, которая требует серьезных и денежных вливаний, и оперативной работы не одного человека. Этим никто не хочет заниматься.

- Недавно Госдума объявила конкурс на проведение исследования регулирования соцсетей за границей для того, чтобы перенять опыт. И, скорее всего, после его проведения все только усугубится?

- Думаю, они хотят посмотреть на опыт Германии [там принят закон об ответственности соцсетей за публикацию постов связанных с оправданием нацизма]. Наши законодатели имеют привычку брать не the best practice, а the worst practice (не лучшую практику, а худшую — англ.), то есть самые одиозные законы, которые пытаются перенести на российскую действительность еще и с собственными новаторскими элементами. Вот как мы видели при имплементации норм так называемого data retention (хранения данных — англ.), что в результате и превратилось в «пакет Яровой».

- В конце июня председатель фракции «Родина» Алексей Журавлев и депутат от КПРФ Сергей Шаргунов внесли на рассмотрение Госдумы законопроект об отмене уголовной ответственности за репосты. Если проект примут, может ли в дальнейшем ситуация улучшиться, если учесть, что с каждым годом подобных уголовных дел становится все больше?

- В нашем законодательстве не хватает понятия насильственного экстремизма, как раз в этом законопроекте содержится такая дефиниция. При ее наличии мы можем отделить все уголовно не опасные деяния от уголовно опасных.

- То есть в дальнейшем практика возбуждения уголовных дел за деятельность юзеров в социальных сетях может смягчиться?

- Мне тяжело прогнозировать, какое решение будет в итоге принято. Но все-таки хочется надеяться, что в этой части будет определенная либерализация, и, по крайней мере, мы добьемся прекращения практики повального привлечения обычных пользователей к уголовной ответственности, да еще и с реальным лишением их свободы.