Брат оппозиционного политика Алексея Навального — Олег — вчера, 2 июня, подал заявление на условно-досрочное освобождение. «Олег отсидел уже полтора года. Из них полгода в одиночке на строгих условиях содержания. Подошло время, когда можно подать на условно-досрочное освобождение», — пояснил Алексей Навальный. Рассмотрение этого заявления в суде назначено на 27 июня, однако предсказать его исход (как и многие решения в судебной системе нашей страны), конечно же, невозможно. Известно лишь, что колония уже направила в суд характеристику, в которой говорится о нецелесообразности освобождения Олега Навального. 

Олег с конца 2014 года находится в тюрьме: суд приговорил его к трем с половиной годам заключения по делу Ив Роше, которое сторонники Навального считают политически мотивированным, а заключение Олега — способом оказания давления на его старшего брата. В орловской колонии номер 5 Олега Навального регулярно наказывают и отправляют в ШИЗО. А он рисует, учит испанский, читает книги по логистике и пишет из одиночной камеры веселые письма.

Алексей и Олег Навальные. Фото AP Photo/Scanpix

Чтобы прочесть его письмо из тюрьмы, нужно собрать пазл. Или разложить по порядку дюжину тоненьких бумажных полосок — на каждом умещается только одна строчка. Или разобраться в карте-схеме чтения письма, нарисованной в уголке листа, иначе строчки теряют смысл. Олег Навальный банальных писем на скучной белой бумаге не пишет. Таким способом мы с мужем (фотожурналистом Евгением Фельдманом, — прим. «Спектра») и Олег болтаем по переписке о переименовании улицы Ленина в улицу Леннона и обсуждаем, имеет ли смысл выращивать цветы на МКС.

Наша переписка началась с открыток про «Звездные войны»: что Олег Навальный, автор опубликованной на «Медузе» истории про заключенного Чубакку, эти фильмы любит, сомнений у меня не было. Папа Дарт Вейдер учит маленького Люка Скайуокера кататься на велосипеде. Маленький Люк пытается с помощью Силы достать печенье с верхней полки или вгоняет отца в краску вопросами: «Почему эта штука называется Звездой Смерти?»

Фото Наталии Зотовой специально для «Спектра»

Олег отвечал открыткой про юного Гитлера, который заставляет девочку лепить, как выразился Олег, сверхснеговиков для Третьего рейха. Диктаторские усики и пистолет мальчику на открытке были дорисованы синей ручкой. «Твои замечательные открытки заставляют меня чем-нибудь ответить, но выбора почти нет, — объяснял он. — Я апгрейдил открытку, которая была».

А первое письмо от Олега пришло на коричневой оберточной бумаге. Я изумлялась, вкладывала в конверт, кроме письма, пустой листок А4 для ответа, опасаясь, что у бедного узника нет даже бумаги. Не помогло. Игра началась сама собой, но дальше надо было держать марку. Поддерживая брутальность тюремных посланий, Олег присылал письмо в стиле «из горящего танка» — с прожженными огнем дырками и закопченными краями.

Фото Наталии Зотовой специально для «Спектра»

«Хотел сделать перерыв и прислать письмо на нормальной бумаге, чтобы доказать, что я не сумасшедший», — писал он в следующем послании. Но тут в руки попалось нечто похожее на бумагу папиросную, и он не устоял. Хотела бы я знать, о чем думал тюремный цензор, просматривая перед отправкой письмо Олега на туалетной бумаге — с пометками «You start here» вверху и «Finish» внизу. Однако исправно дошло и оно.

Вообще-то Олег может не только гитлеровские усики подрисовывать. В тюрьме он рисует простым карандашом. И здорово рисует. В ноябре прислал мне портрет Павленского: художник тогда только что поджег дверь здания ФСБ и оказался за это в СИЗО. Олег за новостями вообще следит пристально — и над собой же смеется, что в 2016 году самым быстрым способом получения информации для него остаются, как сто лет назад, газеты. Мы обсуждаем доклад Яшина про Кадырова и президентские выборы в США, снос ларьков в Москве и открытие гравитационных волн. 

Рисунок Олега Навального. Фото Наталии Зотовой специально для «Спектра»

Регулярно приходят новости про самого Олега — о том, как его в очередной раз отправили в ШИЗО (тюрьму внутри колонии) за нарушение режима. «Сейчас у Олега порядка 20 взысканий, нам удалось 12 отменить в суде. Около восьми взысканий действуют: три помещения в ШИЗО, штраф, выговоры. Эта постоянная борьба по вынесению взысканий и отмене их через суд продолжается», — рассказывал адвокат, когда я брала у него комментарии. «В ШИЗО с 6:30 до 20:30 играет радио „Ваня“. Уверен, оно также является музыкальным сопровождением в аду», — хладнокровно комментировал мне эти новости сам Олег.

В ноябре из-за обилия взысканий Олега перевели на строгие условия содержания: уменьшилось количество положенных свиданий с родными, к тому же теперь он не передвигается по колонии свободно, как другие заключенные, а сидит в запертой камере. А еще эта камера одиночная. Так что единственный способ общения для Олега, кроме редких свиданий — письма.

Письмо Олега Навального на полосках бумаги. Фото Наталии Зотовой специально для «Спектра»

«Новый год встретил никак, — рассказывал он в январе, жадно и без тени зависти выспрашивая подробности нашей с мужем новогодней поездки в Нью-Йорк. — Выпил чифиру и загадал желание. Я же в одиночке, поэтому никаких тебе хороводов вокруг елки». Поэтому же, кстати, Олег однажды прислал мне письмо на кальке. «По тюремным меркам это совсем уж расточительно, — сообщали просвечивающие строчки, — калька, понятное дело, используется для нанесения татуировок. К сожалению, администрация, поместив меня в одиночку, поставила крест на моей мечте — карьере тюремного кольщика, поэтому могу расходовать кальку широкой рукой».

Олег — кажется, единственный человек из моего окружения, кто сразу и точно понял суть моего дурацкого хобби, фотографирования на полароид. Полароидное фото больше похоже на воспоминание, чем яркий снимок на глянцевой фотобумаге, написал он. Фото чаек на пляже нью-йоркского Кони-Айленда, которое я вложила в конверт, вернувшись из отпуска, Олег прикрепил на стену с помощью липких лейблов от приходящих по почте книг. И даже решил отправить в кругосветное путешествие. Он услышал про Альберта Вудфокса — члена «Черных пантер», который сначала оказался в тюрьме за грабеж, а затем там случился бунт, и в убийстве охранника обвинили его. Так что заключенный провел в одиночке 43 года. Олег собирался отправить ему поддерживающее письмо. «Он сидит в Лос-Анджелесе, — выкладывал свой план Навальный-младший, — хочу ему отправить твою фотку с пляжа NY. Вдруг, если он выйдет, в Нью-Йорк доберется и фотка эта будет при нем, то фотография земной шар обогнет, при том, что послужит для двух зэков символом свободы». Правда, пока Олег собирался с мыслями, Вудфокса выпустили из тюрьмы. «Твою фотку в Нью-Йорк придется везти самолично», — обрадовался Олег, когда я рассказала ему эту новость. 

Фото Наталии Зотовой специально для «Спектра»

Про гастрономические предпочтения Олега я за время нашей переписки тоже кое-что узнала. Ну, и про ассортимент тюремного магазина. На обороте этикетки от консервной банки «мясо утки» Олег рассказывает, как читает книги по логистике и учебники по финансовому анализу. На обертке от сигарет Capitain Black просится в радикальное боевое крыло профсоюза журналистов — на основании того, что зек. И умоляет: только не подумайте, что я постоянно это курю! «Если вы решили потягаться в брутальности художественного оформления писем, то вам придется попотеть», — бросил вызов Олег. И мы потели. Искусственно старили бумагу чаем, вырезали из газетных заголовков буквы, чтобы склеить из них слова. На день рождения Олег получил от нас с мужем первую в мире подписанную анонимку, ради которой были изрезаны на кусочки «Ведомости», «Коммерсант», «МК» и «Новая газета». 

Олег мужественно признал тогда наше превосходство — и сразу же нанес ответный удар. Когда из конверта с ответным письмом высыпались кусочки самодельного пазла, я обессиленно села на стул, пялясь на детальки из цветного картона. Картон, правда, в уголовно-хардкорных целях в зоне не используется, разочаровал Олег, только в уныло-академических: он делает из картона карточки с испанскими словами. Но что попадает в руки к Олегу, унылым быть перестает. «Когда мои письма станет совсем невозможно читать, предупредите», — просил он. Ложась спать, я уже сочиняла в Нарышкино паническую открытку со словами «Все зашло слишком далеко, остановись». Правда, ночью пазл собрал за меня муж. Так что письмо я прочла, ответ написала, и наше соревнование можно продолжать. 

Фото Наталии Зотовой специально для «Спектра»

Однажды Олег вскользь помянул, что его письма, наверное, кажутся нам скучными, ведь у него — в одиночке пятой орловской колонии— нет ничего интересного. «У меня все по-старому. Сижу один, как узник замка Иф. Читаю, с черепашьей скоростью изучаю испанский. Про себя не пишу ничего, потому что реально ничего интересного не происходит, ну то есть вообще. Получение почты раз в 10 дней, баня, приход библиотекаря и адвоката по 1 разу в неделю». И мне хочется сказать, что нет, Олег, твои письма не скучные, даже если они написаны не на туалетной бумаге! 

«Да пребудет с тобой Сила», — вижу я в конце письма знаменитую присказку из «Звездных войн», которые любим мы оба. И с тобой пусть пребудет, узник замка Иф. И когда-нибудь моя фотография нью-йоркских чаек обязательно поедет в кругосветное путешествие.

Написать Олегу письмо можно через онлайн-службу fsin-pismo.ru или Почтой России: Навальному Олегу Анатольевичу 1983 года рождения 303900, Орловская обл., п. Нарышкино, ул. Заводская 62, ФКУ ИК-5

Наталия Зотова, корреспондент Новой газеты, специально для «Спектра», Москва.