Пока в России гадают, зачем Путину понадобилось в экстренном порядке перписывать Конституцию и ради этого даже делать в день всенародного голосования 22 апреля дополнительный оплачиваемый выходной, страна, возможно, вступает во второй этап «большой гибридной войны». Первый начался аннексией Крыма в марте 2014 года (в России случившееся называют присоединением, международное сообщество не считает это законным, — прим. «Спектра»).

Россия, которую западные СМИ дружно называли чуть ли ни новым властелином Ближнего Востока, внезапно оказалась на грани полноценной войны с Турцией в Сирии. Причем активно поддерживая начатое в нарушение сочинских договоренностей наступление армии Асада в провинции Идлиб на «террористов» (а фактически, на турецкую армию), Россия не могла не понимать, что играет на обострение. Это был вполне сознательный выбор. Причем красные линии в этой войне, судя по всему, собирается проводить сама Россия — решать, когда и где ей остановиться.

В результате Турция созывала заседание Североатлантического совета НАТО и грозила перекрыть Босфор и Дарданеллы для прохода российских военных кораблей.

Заседание Североатлантического совета НАТО 28 февраля стало всего шестым  за всю 71- летнюю историю НАТО, когда была задействована 4-я статья Вашингтонского договора 1949 года. Она гласит, что каждое государство — член Альянса — имеет право на проведение совещаний с партнерами, если его «безопасность, территориальная целостность или политическая независимость находятся под угрозой».

Ранее 4-я статья была задействована в 2003 году (по Ираку), дважды в 2012 году (по Сирии), в 2014 году (по России) и в 2015 году (по терроризму).

Президент Турции Реджеп Эрдоган обратился за военной помощью к союзникам на Западе после авиаудара по турецкому военному конвою в Сирии 27 февраля, в результате которого погибли по меньшей мере 36 турецких военнослужащих.

«Сразу после получения информации о пострадавших турецких военнослужащих российской стороной были предприняты исчерпывающие меры для полного прекращения огня сирийскими войсками», — заявило 28 февраля Минобороны РФ. То есть, если верить Минобороны РФ (делать это, с учетом бэкграунда заявлений российского военного ведомства, надо крайне осторожно) Россия по сути отдала команду Асада прекратить наступление. Которое сама же активно поддерживала—без российской поддержки сирийская армия едва ли могла нанести такие потери более сильной турецкой армии.

Авиаудары по южной части сирийской провинции Идлиб. Фото Omar HAJ KADOUR/AFP/Scanpix/LETA

Эрдоган пока воздерживался от прямых публичных обвинений в адрес России. 28 февраля он экстренно созвонился с Путиным, а якобы намеченная на 5 марта встреча двух президентов в Стамбуле не подтверждена российской стороной. Сам Путин 28 февраля провел экстренное заседание Совета безопасности по ситуации в Идлибе.

Один из ведущих турецких экспертов в области безопасности Метин Гюркан написал,  что ситуация в российско-турецких отношениях «хуже, чем 24 ноября 2015 года», когда российский бомбардировщик Су-24М был сбит ракетой турецкого F-16 и упал в Сирии в четырех километрах от границы с Турцией. Президент РФ Владимир Путин назвал тот инцидент «ударом в спину» со стороны пособников террористов. Отношения между Москвой и Анкарой оказались фактически прерваны на год. Эрдогана клеймили как пособника террористов на всех российских телеканалах, но потом страны «резко помирились». На их отношениях не сказалось даже убийство российского посла в Турции Андрея Карлова 19 декабря 2016 года.

На днях пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что Турция пока не выполнила договоренности по Сирии, которые были достигнуты в Сочи больше года назад. В трактовке Пескова, в документах, которые подписали Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган, речь шла о том, что именно Турция должна гарантировать разведение, размежевание и вывод тяжелых вооружений из демилитаризованной зоны в Сирии. Однако террористы все еще остаются в Идлибе и продолжают получать поддержку в виде амуниции, боеприпасов и военной техники.

Проблема состоит в том, что Эрдоган и Путин никогда не имели общей позиции по поводу того, кто именно является террористами в провинции Идлиб. При этом Эрдоган не скрывает своей неприязни к режиму Асаду и считает сирийского президента главным виновником напряженности на турецко-сирийской границе и потока сирийских беженцев в Турцию. Теперь Турция намерена добиваться еще и создания в Идлибе бесполетной зоны—чтобы российские самолеты не могли прикрывать сухопутные операции армии Асада.

«Пострадавшими будут обе стороны». Почему, даже с полным военным превосходством в Сирии, Турции нужно договариваться с Россией

Можно ожидать новые потрясений и во второй (точнее, хронологически- первой) российской гибридной войне — на «украинском» фронте. На днях экс-куратор войны с Украиной в путинской администрации Владислав Сурков, уволенный со своего поста 18 февраля, дал предельно откровенное (для себя и для понимания истинного отношения российских властей к Украине) интервью.  Он открытым текстом заявил: «Принуждение силой к братским отношениям — единственный метод, исторически доказавший эффективность на украинском направлении. Не думаю, что будет изобретен какой-то другой».

То есть дал понять, что Россия ведет именно войну с Украиной и это единственно правильная политика. Кроме того, Сурков фактически исключил возвращение Донбасса в состав Украины, хотя официальная точка зрения российской власти такова, что «народные республики» как раз являются частью Украины. Хотя сразу после победы Владимира Зеленского Путин и подписал указ о раздаче российских паспортов жителям «народных республик», формально Россия никогда не признавала их государственность.

Россия откровенно надеется воспользоваться кадровыми проблемами и личной политической неопытностью Зеленского и попытаться наконец добиться более приемлемого для Кремля исхода войны с Украиной. В чем состоит этот исход и как будет действовать новый куратор украинской политики в администрации Путина Дмитрий Козак, пока неясно. Но Козак уже проявлял себя в качестве «миротворца» в Приднестровье, которое так и осталось на долгие годы «недогосударством», не давая при этом Молдавии иметь полноценную государственность и претендовать на вступление в ЕС и НАТО.

Владимир Путин и Дмитрий Козак. Фото Mikhail Metzel/TASS/Scanpix/LETA

При этом латентная война — отличный фон для Путина, чтобы увреренно оставаться у власти  после принятия поправок в Конституцию (сомнений в том, что их примут- нет). В способность нового правительства обеспечить сколько-нибудь серьезный рост экономики и доходов населения (именно эти две задачи нового кабинета называет главными  премьер Михаил Мишустин) верится с трудом. Особенно на фоне коронавируса, когда Россия может скорее получить новые экономические трудности, а не экономический подъем. В такой ситуации «гибридная война» на грани фола (то есть, без прямых вооруженных столкновений с НАТО в той же Сирии) опять становится главным способом поддержания легитимности и рейтинга российской власти.

«Разведка боем». Для чего в Конституцию вносятся поправки, ликвидирующие независимость судебной системы

Под маркой военной угрозы можно и отменять или переносить думские выборы, и заниматься «патриотической мобилизацией электората» — теперь «против Турции и мирового империализма», а не «за наш Крым», как 6 лет назад.

С 2014 года гибридная война стала основным прикладным способом управления Россией. И теперь, похоже, наступает период, когда Путину выгодно идти на обострение, чтобы прикрывать новые возможные экономические проблемы и очевидную неспособность нынешней власти заниматься развитием страны.  Новых санкций в Кремле, по всей видимости, не боятся, надеясь на раздробленность и внутренние проблемы Европы и относительную предсказуемость (для российской власти) Трампа, который, по кремлевским прикидкам, сумеет остаться на второй срок.

Конституция в новом виде позволит Путину и оставаться лидером страны в любом качестве, и иметь возможность совершить аншлюс Белоруссии и части Украины. Есть все больше опасений, что мы будем иметь дело с Конституцией военного времени.

Гибкая Конституция, таким образом, становится вторым важнейшим, наряду с гибридными войнами, инструментом управления Россией. Власть открыто кроит государство под себя.