Киевлянка Олена Ганцяк-Каськив два месяца борется с коронавирусной пневмонией в своей небольшой квартире в центре украинской столицы, самостоятельно изучая протоколы лечения от американских, китайских и европейских врачей. Все необходимые обследования она проводит на дому при помощи трех киевских специалистов и своего мужа, датчанина Карла Плеснера.
Еще до коронавируса в доме основателя общественной организации «Украинский центр Ненасильственного общения и примирения «Пространство достоинства» Олены Ганцяк-Каськив был портативный пульсоксиметр — диагностический прибор для измерения уровня насыщения кислородом капиллярной крови, крайне необходимая вещь во время нынешней эпидемии. Ее муж привык еще во время работы в специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Донбассе возить с собой полную аптечку, и в нее обязательно входил пульсоксиметр. Все эти месяцы Карл остается рядом со своей супругой, несмотря на отрицательный тест на коронавирус.
Примечание редакции: «Спектр» не призывает следовать описанному в статье примеру, при возникновении симптомов необходимо обратиться к врачу, однако ВОЗ допускает лечение коронавирусной инфекцию в легкой форме на дому.
— Как началось ваше знакомство с коронавирусом?
— В середине марта у меня появился кашель, поднялась температура до 38 градусов, и коллеги предложили мне уехать из офиса: «Может, у тебя уже коронавирус?». Я рассказала семейному врачу про свое состояние и попросилась на обследование легких. В поликлинике мне сделали рентген, но пневмонии тогда не увидели. У меня сестра — врач, и она настояла на продолжении обследования: с ее точки зрения все выглядело уже как тяжелый бронхит или воспаление легких, у меня был уже сильный кашель, к тому же я совсем недавно вернулась из небольшой рабочей поездки в Южную Европу с пересадкой в крупном аэропорту. До сих пор в нашей небольшой компании никто, кроме меня, не заболел, поэтому самоизоляция для меня на тот момент была самым правильным решением. У нас в семье уже был определенный опыт: болел и кашлял сильно мой отец, на начало марта он уже просто задыхался, и мой муж Карл начал ему давать проверенное в Китае средство – большие дозы витамина С до 50 г в день.
Аскорбиновая кислота собственного производства. Фото из личного архива Олены Ганцяк-Каськив
— Это не слишком большая доза?
— В самый сложный период я принимала даже 95 г витамина С в сутки — это был чистый порошок аскорбиновой кислоты. В мире подобные дозы уже считаются терапевтическими, они присутствуют в китайских и американских медицинских протоколах, а особо тяжелым пациентам вводят витамин C внутривенно. Кроме того, я принимаю витаминные комплексы B и D для поддержки организма, а также аспирин для разжижения крови: сейчас считается, что инфицированные коронавирусом люди умирают еще и от образования тромбов в сосудах легких. Витамин С я регулировала по самочувствию: пьешь 4 г, потом — еще 4 г, потом — еще 4 г, и редкое ощущение – хоп, и отпускает. При передозировке иногда начинается бурчание в животе или жидкий стул, организм как будто сам говорит тебе: «Хватит!». Температура у меня даже сейчас, через полтора месяца иногда держится на уровне 37,5-38, но это не показатель – американцы пишут, что у них умирают люди и при нормальной температуре. Самый главный показатель — это уровень насыщения крови кислородом. Поначалу наши врачи удивлялись, к чему такие дозировки витамина С, а сейчас мой семейный врач просит у меня протоколы лечения и хочет использовать такую же схему лечения для помощи другим. Выстроенной, общепринятой и действенной терапии при COVID19 до сих пор просто нет.
— То есть по большому счету вас лечит муж?
— Муж — мой основной консультант, и я ему совершенно доверяю, но у меня также есть терапевт, пульмонолог и опытный инфекционист из Александровской больницы Киева <Одна из семи больниц, аккредитованных для борьбы с коронавирусом в украинской столице – прим. Спектра>. Все эти врачи говорят, что никогда не слышали, чтобы в таких количествах принимали аскорбиновую кислоту, но в любом случае она безвредна и выводится из организма в течении шести часов. Это совершенно новый, до конца непонятный вирус, который изучают и ошибаются, в этой ситуации пациенты как своеобразные подопытные кролики. Мы смотрим материалы, которые прошли медицинскую апробацию, в первую очередь в США, Дании, Швеции, Израиле и Китае, читаем переведенные на английский протоколы. Аскорбиновую кислоту делаем сами: покупаем порошок и желатиновые капсулы, у нас есть домашний капсулятор, с помощью которого мы начиняем капсулы витамином С. Такие капсуляторы есть у людей, которые занимаются своим здоровьем и делают биодобавки. Мой муж работал на востоке Украины специалистом по содействию диалогу в составе мониторинговой миссии ОБСЕ, не раз оказывал помощь людям с обеих сторон. Поэтому у него к началу эпидемии оказались и капсулятор, и пульсоксиметр.
— Изменилось ли как-то к вам отношение окружающих, когда у вас проявились первые симптомы коронавируса?
— Еще когда я искала, где сделать КТ, то внезапно поняла, что стала токсичной для людей – слыша по телефону мой кашель и одышку, многие поликлиники отказывались меня записать на прием. Один раз я уже пошла на КТ – мне было уже плохо, большая одышка была — и пока я так совсем не быстро шла на исследование мне позвонила мой врач: «Леночка, извините, не идите туда, ищите себе сами КТ – они вас с вашими симптомами не примут, они боятся, там поликлиника и детская больница рядом, они вас не хотят». Тогда мой сын нашел по интернету клинику в 3 км от дома, где согласились мне сделать КТ. Там мне поначалу измерили сатурацию — насыщение крови кислородом, и оказалось, что при норме 97% у меня этот показатель оказался на уровне 83-85%. Врачи сразу надели защитные костюмы и срочно положили меня под аппарат КТ: картинка получилась тоже не очень, правое легкое было с характерным эффектом, который называется «матовое стекло». Это прямой симптом коронавирусной пневмонии.
— Вас не пытались сразу отправить в инфекционную больницу?
— Врач мне действительно тут же предложила вызвать скорую и срочно ехать в инфекционную больницу на основании картинки в легких и очень низких показателей кислорода в крови. При таком уровне сатурации врачи уже начинают готовиться к подключению пациента к аппарату ИВЛ, но уже был объявлен карантин, ограничено движение общественного транспорта, и в ту клинику я шла с пневмонией 3 км туда-обратно, что просто себя «загоняла». Сейчас ретроспективно я уже понимаю, что мне нельзя было тратить много энергии и столько двигаться. В итоге от госпитализации я отказалась и очень медленно, пешком добрела до своей квартиры. Ловить такси и подвергать риску заражения постороннего человека с такими симптомами я просто не могла, а скорую вызывать не стала, потому что она бы отвезла меня в инфекционную больницу. В тот момент в нашей инфекционной больнице при коронавирусных пневмониях применяли лекарство плаквенил, которое давало сильный побочный эффект на почки. (Плаквенил – противомалярийный препарат также в апреле 2020 г. был одобрен Минздравом для лечения коронавирусной инфекции в России. Но к концу апреля в США врачам было рекомендовано отказаться от использования противомалярийных препаратов, содержащих гидроксихлорохин (действующее вещество плаквенила) для лечения коронавирусной инфекции из-за серьезных побочных эффектов — прим. Спектра).
— Почему вам пришлось в одиночку идти в больницу и обратно? Где же были ваши близкие?
— Мой муж Карл как раз прилетел из Дании и был на обязательной двухнедельной самоизоляции на окраине города в доме, арендованном нашей организацией для Школы кризисных коммуникационных специалистов «Инженеры мира». Узнав о моем состоянии, он сразу прыгнул в такси и приехал. Уже дома он проверил у меня сатурацию и увидел, что она стала спадать. Я выпила сразу 20 г аскорбиновой кислоты, и в течение получаса у меня сатурация поднялась до 96%. Я поверила мужу: у Карла большой опыт, мама год назад болела раком: и он вытягивал ее, очень много читал и пустого никогда не делал.
Киевлянка Олена Ганцяк-Каськив во время непродолжительной прогулки рядом с домом. Фото из ее личного архива
— В этот момент вы решили лечиться дома?
— Я поначалу рассказала своему семейному врачу о ситуации, и она предложила сразу же вызвать скорую. Однако на вопрос, может ли что-то гарантировать при лечении в инфекционной больнице, она ответила, что никаких гарантий нет, но оставаться дома можно только под свою личную ответственность. Я это понимала и начала лечиться сама. Впрочем, мой семейный врач согласилась вызвать мне на дом бригаду для забора мазков из носа и глотки, чтобы сделать анализ на коронавирус с помощью ПЦР (методика полимеразной цепной реакции – основная при определении заражения коронавирусом — прим. Спектр). Кстати, экспресс-тест, сделанный в поликлинике еще до обследования КТ, дал отрицательный результат, но на тот момент в истории нашей поликлиники, насколько я знаю, не было вообще ни одного положительного ответа, полученного с помощью этих быстрых тестов. К 10 апреля ко мне приехала бригада: медсестра в защитном костюме сделала мазки, и через четыре дня пришел положительный результат. К тому моменту я уже болела ровно месяц.
— Вам было очень страшно?
— Наверное, нет. У меня этот карантин с самых первых дней был связан с нелогичным ожиданием какой-то вселенской благодати. Вот вы знаете, что солнце восходит и будет свет. Так и меня накрыло чувством какого-то глобального движения, которое все равно правильно закончится. Я даже для себя шутя, но и всерьез назвала это «возвращением к заводским установкам Творца». Когда на этом фоне я вдруг заболела и стала задыхаться, а было такое что «очи вылазили», это был совсем не тот страх, который тобой полностью овладевает, плюс я научилась работать со страхом удушья.
— Что помогает в такой ситуации: йога, медитация?
— Мы все же привыкли работать в кризисе в своей основной работе: наверное, журналистам это может быть знакомо, необходимо откинуть суждения и интерпретации, а смотреть только на факты. Вот у меня сбивает дыхание, но я все же дышу, а пару минут назад я вообще свободно дышала, подобные припадки у меня уже были – и я при них выжила.
Нужно ввести себя, насколько это возможно, в состояние равновесия, принять витамин и пять минут подождать в покое, не метаться, не суетиться и спокойно пытаться дышать. Страх необходимо принять – мне страшно, но почему не бояться, если я задыхаюсь? Когда вы выводите страх на чистую воду он уже, не является страхом! И тогда вы работаете с тем, что есть. Вы меня понимаете? Вы должны иметь трезвый рассудок и принять страх как нормальный феномен, который вы контролируете, а не он вас ведет! И при всем при этом сосредоточьтесь на своем дыхании, на легких, на том, как они двигаются – это очень легко ощущать, потому что в такие моменты они просто давят на вас.
Семейный врач согласилась вызвать на дом бригаду для забора мазков из носа и глотки. Фото из личного архива Олены Ганцяк-Каськив
— Как устроен ваш день во время лечения? Как ваши врачи следят за вами?
— Как минимум, трижды в день я замеряю температуру и уровень кислорода в крови, пью лекарства, очень строго по часам принимаю антибиотики. Мне после них легче не становится, но мой инфекционист настаивает, что вторичную инфекцию важно не пустить в организм тоже. Коммерческая лаборатория дважды в месяц на дому осуществляет забор анализов. Я не знаю, как с этим справляются другие, но я благодарю Бога за то, что могу себе это позволить – отдать за каждый анализ по 900 гривен (33 евро) и приезд медсестры стоит отдельных 300 (чуть больше 10 евро), сделать КТ легких тоже стоило 940 гривен.
Но на Украине нет списка частных медицинских организаций, которые могли бы обеспечить хотя бы временную работу с инфицированными. Однако в Киеве есть клиники «Добробут», «Е+» и сеть лабораторий «Діла», которые работают с коронавирусными больными. Кроме того, меня заочно наблюдает на дому семейный врач — звонит и пишет мне три раза в день.
Но в любом случае ваше лечение должен вести врач – у каждого организма свои особенности.
Я очень прошу, чтобы моим опытом люди не пользовались без консультаций, всегда нужен врач!
— То есть вы остаетесь в своей маленькой квартире вместе с мужем, у которого отрицательный анализ на коронавирус, а как вы строите свой совместный быт?
— На улицу не выхожу, один раз ночью вышла – захотелось просто пройтись – но был такой приступ удушья, что прогулка не задалась. Муж выходит иногда за едой в маске и перчатках, но чаще мы заказываем продукты с пометкой «оставить у двери», она сейчас бесплатна у большинства больших супермаркетов. У меня серьезно поменялась диета – аппетита у меня нет, поскольку из-за болезни запахи я плохо чувствую, вкуса особо тоже нет, обоняние пропало в самом начале. Однажды я готовила пирог, и Карл вдруг сказал: «Как вкусно пахнет!» – а мне никак не пахло. Это было сразу после теста положительного, в начале апреля.
Мой врач инфекционист – она из Александровской больницы, самой опытной сейчас в Украине в деле лечения больных с коронавирусом — вот она мне сказала: «Настраивайтесь болеть до двух месяцев!». В среднем люди болеют до 1,5 месяца, но есть люди, у которых после восстановления снова случается рецидив. Мало пока знают про коронавирус.
Важно спокойно ждать, лечиться и создать максимальный режим сохранения для организма – мало двигаться, употреблять легкую еду и делать обязательные дыхательные упражнения для легких. Это очень энергоемкая болезнь, которая сильно ослабляет организм, поэтому берегите энергию любыми способами. Я в свое время в Индии научилась дыхательным упражнениям пранаямы, боролась с помощью них с мигренями, сейчас немного добавила к своим старым упражнениям и каждый день дышу.
Дышать – это, оказывается, самое ценное.