Когда речь заходит о роли искусственного интеллекта (ИИ), обычно вспоминают о профессиях, находящихся под угрозой исчезновения, — бухгалтерах, дизайнерах, журналистах и так далее. Похожая ситуация наблюдалась во время Промышленной революции, когда исчезли сотни специальностей, ставших ненужными из-за новых станков, появившихся на заводах. Но самые значительные перемены происходят не здесь.

Новые средства вооружения, управляемые ИИ, могут изменить ход военных конфликтов. И не только их — ведь полноценное включение ИИ в военное дело способно привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому вопрос безопасности «умного» оружия внимательно обсуждался на первом прошедшем в Лондоне международном саммите по ИИ.

Будущее уже рядом

На первый взгляд подобные рассуждения кажутся повторением сюжета много раз виденного фантастического фильма. Но это не так. Вот лишь несколько фактов применения ИИ в современном вооружении.

В отчёте группы экспертов совета Безопасности ООН по Ливии указано, что ещё в 2020 году дрон Kargu 2 атаковал в Ливии человека. Это первый официально задокументированный случай автономного нападения вооружённого робота на человека.

В исследовании «Обзор ядерной политики США» ещё в 2018 году утверждалось, что Россия разрабатывает «новую межконтинентальную подводную автономную торпеду с ядерным вооружением и ядерной установкой «Статус 6», имеющую элементы ИИ.  Отмечалось также, что Москва занимается созданием ракет с ИИ, беспилотных автомобилей, военных роботов и роботов-медиков.

Израильские коммандос во время атак на подземные туннели в Газе применяют дроны размером с насекомое.

Британская армия успешно использует беспилотные автомобили и роботов последнего поколения.

Соединённые Штаты создают «призрачные» флоты беспилотных кораблей.

Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США DARPA работает над созданием для американской армии «роя» из 250 автономных летательных дронов.

Больше технологии — меньше жертв

Несомненно, новые революционные технологии должны уменьшить количество жертв. Как среди военных, так и среди мирного населения. «Умное» оружие способно отличить своих солдат от чужих, что особенно важно в военных конфликтах вроде российско-украинского или армяно-азербайджанского, где обе воюющие стороны применяют зачастую однотипное оружие. Возможно также сокращение неоправданных жертв среди мирного населения, ведь оружие последнего поколения обладает не только избирательным действием, но и высокой точностью. Поэтому многие военные поддерживают широкое применение ИИ в военных действиях.

Его применение уже вышло за пределы привычных нам беспилотников. Минобороны США проводит эксперименты по управлению истребителями F-16 последнего поколения с помощью ИИ-ботов. Россия заявила о создании автономного полностью роботизированного танка. Не отстает от ИИ-гонки и Китай, чья военная промышленность настроена на использование высоких технологий.

Одним из самых значимых проектов по развитию искусственного интеллекта является программа ВВС США Next Generation Air Dominance, в рамках которой около 1000 дронов будут действовать совместно с 200 пилотируемыми самолётами.

Бесплатный сыр и мышеловка

Однако не всё так хорошо, как рисуют военные, считают специалисты по контролю над вооружениями. В отчёте, опубликованном Ассоциацией по контролю над вооружениями, говорится, что ИИ и другие новые технологии могут привести к «стиранию различий между обычным и ядерным нападением». Докладчики опасаются, что «борьба за использование новых технологий в военных целях ускорилась гораздо активнее, чем попытки оценить опасности, которые они представляют, и установить ограничения на их использование».

Действительно, технологический прорыв в области ИИ, совершённый в последнее десятилетие, привел к появлению оружия, способного воевать без участия человека. Что послужило толчком к созданию нового поколения автономного оружия, для которого нет никакой правовой базы.  Отсутствие регулирующих международных актов создаёт для человечества угрозу нового типа. Появился риск создания нового оружия массового уничтожения в ещё более сложной форме.

Как всякая новая сложная технология, работа с ИИ подвержена ошибкам. Даже специалисты зачастую не до конца понимают, как работают соответствующие системы. Бывает, что оружие с ИИ поражает не заявленные цели. Растущая конкуренция в этой области иногда приводит к применению оружия, ещё не готового к реальным условиям войны. Чтобы поставить под контроль использование военными оружия с ИИ, нужны большие международные дипломатические усилия.

Беспилотник вблизи линии фронта. Фото Stringer/REUTERS/Scanpix/LETA

Поля сражений завтрашнего дня

Хотя война в Украине не соответствует представлениям о технологичных войнах будущего, её можно рассматривать в качестве прообраза использования ИИ в военной сфере. Доказательством является повсеместное применение дронов и барражирущих боеприпасов. После начала полномасштабного российского вторжения в Украину ИИ был установлен на украинские дроны, предназначенные для сбора разведывательных данных, киберзащиты и тому подобное.

Помимо авиационных средств были использованы автономные корабли, подводные дроны и беспилотные транспортные средства. Видимо, именно совместное применение различных типов автономных средств привело к успешной атаке на флагманский корабль черноморского флота России «Адмирал Макаров». Акцию можно назвать началом войн нового типа.

Нейронные сети сегодня успешно справляются с анализом информации, полученной при помощи фотографий с земли, видеозаписей с дронов и спутниковых изображений. Суммируя все имеющиеся данные, военные получают достоверную и актуальную информацию о характере и назначении цели. Нейросеть помогает также в выборе средств поражения объекта. Военные инженеры во всём мире пристально наблюдают за характером военных действий, зачастую они присылают в Украину свои новейшие разработки, чтобы после «обкатки» внести необходимые изменения.

Олег Стариков, украинский военный эксперт: «Появление беспилотников равнозначно изобретению пороха»

— Можно ли сказать, что эра оружия, оснащённого ИИ, наступила?

— Пока нельзя сказать, что вооружённый ИИ уже создан. Когда разработки ученых пройдут тест Тюринга (в честь Алана Тюринга), можно будет зафиксировать его официальное рождение. Сейчас мы имеем дело с прообразом ИИ.

Но даже когда оружие с ИИ будет создано, без решения проблемы оперативной перезарядки блоков питания за 5–10 минут оно не будет работать на земле, в воде и воздухе. Особенно на земле. В боевых условиях никакая робототехника не может успешно применяться в полном объёме, пока время её зарядки сопоставимо с временем зарядки автомобиля Tesla.

Война показала, что необходимо решить следующие задачи:

— нужно обеспечить военнослужащих средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ) для противодействия беспилотникам;

— военная униформа должна скрывать тепловые излучения, чтобы сделать их неприметными для тепловизоров и, соответственно, для снайперов в ночных боях; 

— войска должны быть обеспечены средствами борьбы с радиотехнической разведкой.

— Как ВСУ применяют технологические достижения?

Сегодня мы используем принципы сетецентричной войны многодоменных (многосферных) операций — когда командир боя (обычно это командир роты или выше) со своего планшета может полностью видеть картину боя. Это относится к специальным операциям, морским и военно-воздушным силам. Например, при атаках морских дронов на базы российского Черноморского флота. Во время проведения подобных операций используются данные, полученные из космоса, от воздушных и морских дронов.

Сначала сигнал со спутника поступает на воздушный беспилотник, с него уже транслируется на морской дрон. Подобной связки никто в мире ещё не использовал. Это связано с тем, что сигнал со спутника распространяется по прямой, но в нужный момент морской дрон находился вне зоны видимости спутника и нуждался в промежуточном ретрансляторе.

Похожая система, по всей видимости, задействована в нашей крылатой ракете «Нептун». Эту связку изучают не только наши союзники, но и противник. Недаром россияне подняли в воздух и поставили на постоянное дежурство самолёты морской авиации, как и ДРЛО А50. 

Мы изменили сам характер общевойскового боя. Отныне без связки пехоты, имеющей в своем распоряжении разведывательные и ударные беспилотники, никто в бой не идёт. Иначе военные части будут просто разбиты, как была разбита российская колонна под Авдеевкой.

Ведём войну на земле, в воздухе, на море в электромагнитной сфере и киберпространстве с использованием данных, полученных с помощью космической и воздушной разведки.

— Какую роль в украинской войне играет высокотехнологичное оружие?

Оно имеет роль вспомогательного вооружения для выполнения армией поставленной задачи. На первом плане всё равно традиционное оружие. Мы не просим дронов-убийц. Дайте нам 152- или 155-миллиметровые снаряды.

— Как обстоят дела у российской армии?

Они обучаются очень быстро. Хотя долбо*** там хватает. Но из армии «на бумаге», какой она была полтора года назад, она реально превращается в первую или вторую армию мира, наряду с украинской. В ней [армии России] постепенно уходят «паркетные» генералы, на смену им приходят толковые. История показывает, что в России всегда найдутся хорошие генералы, например Теплинский. Тот п***ц в российской армии прошёл, они смогли научиться. Поэтому мы и говорим, что на тех победах, которые у нас были, надо было принимать политическое и стратегическое решение.

Они учатся, разворачивают свой военно-промышленный комплекс. Танки Т-72, Т-90, старые системы «Гиацинт», «Мста» (только более доработанные), БМП-2, БМП-3 играют важную роль. Сухопутная составляющая, «мёртвая рука», ПВО, РЭБ — всё очень серьезно. Как это ни парадоксально, чем дальше будет идти война, тем они будут сильнее, сильнее, сильнее.

Симулятор для обучения операторов FPV-дронов. Фото Spektr. Press

Сергей Мигдаль, израильский военный эксперт: «Не надо забывать про огневую мощь»

— Скажите, «умное» оружейное будущее уже рядом?

Безусловно, оно рядом. Тем не менее события 7 октября в Израиле показали, что, несмотря на это будущее, нельзя забывать про стандартные и базовые правила обеспечения безопасности. Искусственный интеллект, дроны, камеры, автоматические камеры обнаружения и ведения огня — всё это хорошо, но если бы в каждой израильском кибуце был хотя бы взвод пехоты, это спасло бы очень много людей.

Более того, многие страны мира, в том числе и Израиль, страдали чрезмерной фетишизацией ИИ-технологии в ущерб классическим схемам обеспечения безопасности и ведения войны.

В Израиле сейчас стали снимать с хранения сотни танков Меркава третьей модели, считающейся устаревшей. Создаются новые бригады, даже целая дивизия из добровольцев-ветеранов танковых войск. В ней смешанные экипажи, где служат люди 40+ и молодые резервисты. Совсем недавно эти танки хотели продать, много покупателей было, в том числе Греция и Марокко.

Когда доходит до дела, до сих пор нужны массы тяжелой бронетанковой механизированной дивизии. По-прежнему нужно много боевых вертолётов. Даже если у вас есть беспилотник, несущий две-четыре ракеты или малого диаметра бомбы, нужен вертолёт, а ещё лучше — много вертолётов. Которые будут висеть и давать огонь не только управляемыми ракетами, но и из своих многоствольных пулемётов и тяжёлых пушек.

И стрельбу по площадям никто не отменил, для чего нужны мощные артиллерийские дивизионы. А не только одна пушка, стреляющая «умным» снарядом на 70 километров.

— Можно ли сказать, что сторонники «умного» оружия потерпели фиаско?

Нет, это фиаско фетишизации. Сама технология ни в чем не виновата. Просто не надо её возносить до небес, она не должна быть краеугольным камнем. Это один из вспомогательных инструментов для достижения задач в области безопасности. В некоторых областях она незаменима.

Хороший тому пример — противоракетная оборона, особенно в случае Израиля. Украина тоже хороший пример, но Израиль — особенно. В Израиле система полностью создана и отработана, ведь угрозы на нас идут со всех сторон. Её центральный компьютер проводит мгновенный отбор целей, выбирает главные из летящих. Некоторые — с расстояния нескольких километров, другие, как из Йемена, — за 1900 километров. ИИ определяет цель, определяет, какую сбивать в первую очередь, в зависимости от погодных условий.

Это фактически война машин, поскольку наш комплекс стреляет по различного уровня ракетам, беспилотникам, крылатым ракетам, дронам-камикадзе. Особенно когда их много. ХАМАС был уверен, что они перенасытят комплекс ракетами и оставят Тель-Авив в руинах. Но всех удивило, что несколько батарей «Железного купола» с новой, более дальнобойной, системой «Праща Давида»  могут фактически перехватывать 95% подобного залпа.

— Какую роль в сегодняшней операции по зачистке сектора Газа играет технологичное вооружение?

Здесь важна комбинация всех факторов. Подготовка солдат, высокая мотивация, но и технология тоже. Она позволяет найти туннели, компьютер анализирует, находит пустоты. Найдены сотни входов в эти туннели, в них запускаются роботы, затем они заполняются всякой «гадостью» либо взрываются. Чтобы «работать» в туннелях и добраться до руководителей ХАМАС, важна роль микробеспилотников, передвигающихся под землей.

Эти машины основаны на израильских роботах, созданных для работы на атомных станциях, вредных химических производствах и тому подобное. Когда необходимо залезть в такие места, где живому человеку находиться опасно. После войны 2014 года мы напрямую столкнулись с туннелями, и на такие машины были установлены короткоствольные пулеметы с огромным коробчатым магазином на 1000 патронов, гранатомёт. С автоматической системой зарядки и возможностью стрельбы гранатами и капсулами со слезоточивым газом. Во всех этих дронах, как и в летающих микродронах, есть признаки ИИ, потому что они могут, если надо, работать в условиях потери связи. Ведь эти машины изначально были предназначены работать при авариях на атомных станциях, например. Где иногда связь теряется из-за высокой радиации. Так и здесь — на случай потери связи машина оборудована самообучающимся интеллектом, способным вести боевые действия самостоятельно, пока связь не восстановится.

Но часто военным нужно без всякого ИИ найти вход в туннель, заложить в него снаряды и взорвать их на сотни метров. Или, чтобы не гоняться по туннелям за боевиками, можно запустить в них боевых собак.

— Как будет развиваться робототехника?

Я уверен, она будет развиваться ещё более высокими темпами, чтобы снизить человеческие потери. Уверен, что скоро появятся роботизированные самолёты. Как F35, только без пилотов. Будут такого рода танки и другая техника. Чем больше подобной техники появится, тем больше будет использоваться ИИ. С другой стороны, проблема неподчинения такого робота оператору может возникнуть именно в момент потери связи. Тогда возможна та самая ситуация «войны машин», о которой много раз писали писатели-фантасты. Но это вопрос уровня ИИ и уровня его контроля.

— В каких случаях полезно оружие, оснащенное ИИ?

В первую очередь, в войнах, где сталкиваются большие армии, — в войне на земле, в воздухе, в воде. Там оно очень важно.

Что касается террористов, затесавшихся в большие скопления гражданского населения, — здесь не до искусственного интеллекта. Будь то Лондон, Париж или Сдерот. По-прежнему нужны спецотряды полиции, отряды специального назначения армии и пограничников, хорошо вооружённые группы местных жителей.

Остановка или тупик. Илья Шаблинский — о статье и интервью главкома ВСУ Валерия Залужного