В 2003 году мы с коллегой по работе в уже не существующей ныне газете «Час» Даниилом Смирновым узнали о том, что где-то в Ираке на американской базе находится под стражей гражданин Латвии Марис Бергхольц. Письмо от сына, переданное с помощью Красного креста, нам показала его мать — в нем 23-летний студент-социолог рассказывал об избиениях и издевательствах. Двенадцать лет спустя Марис Бергхольц стал первым шахидом в истории маленькой балтийской страны.

История одного студента

Эта история, как мне кажется, очень показательна и стала своего рода «прологом» к тому, что сейчас происходит в Европе — она если не объясняет, почему многие белые европейцы уезжают в Сирию и вступают в запрещенный в России ИГИЛ, то, по крайней мере, дает некоторое представление об этом.

Бергхольц в своем письме матери утверждал, что отправился на Ближний Восток как путешественник, поскольку к этому моменту США заявили о том, что война закончена, и он решил выяснить, обрела ли мир и покой эта земля.

В иракском Курдистане латвийский студент нарвался на американский патруль — его посчитали исламистом, задержали, а затем, пишет он, начали избивать. «Били по голове дверью от джипа», — эта строчка из его письма мне запомнилась особенно хорошо.

В редакцию газеты мать Бергхольца принесла письмо, поскольку считала, что без участия журналистов сына вызволить из американского плена, как он сам выражался, не удастся — общественное мнение в таком деле имело очень большое значение.

Огласка в СМИ действительно заставила пошевелиться латвийских политиков. С США они ссориться не хотели, но и резонансное дело без внимания оставлять было нельзя. Фамилия Бергхольца зазвучала с трибуны латвийского парламента, историю подхватили международные СМИ.

Мариса Бергхольца тогда, в 2003 году, нам с коллегой удалось найти на одной из американских баз, его действительно содержали под стражей.

Долгие переговоры с участием МИДа Латвии, Госдепа США, американских генералов и дипломатов дали свои плоды — студент-социолог был сначала вывезен в Кувейт, а затем передан латвийским властям.

Первая часть истории Бергхольца получила «хэппи-энд». Но уже тогда было очевидно, что это не финал — как в хорошем американском триллере, Бергхольц сделал его открытым, намекнув на то, что будет продолжение. Когда мы встречали его в аэропорту, он вышел из самолета в американской тюремной робе, и первое, что он сказал журналистам: «Если Америка хочет бороться против терроризма, тогда из десяти ракет две нужно направить на Белый дом в Вашингтоне».

Фраза вызвала беспокойство у американского посольства в Риге, но никаких санкций не последовало. Бергхольц ушел в тень, а потом о нем благополучно забыли — ходили слухи, что он принял ислам, уехал на Ближний Восток, получил религиозное образование.

Только в 2015 году на сайте Исламского культурного центра Латвии появилось короткое сообщение, в котором утверждалось, что Марис Бергхольц стал первым латвийским шахидом — то есть принял мученическую смерть за веру. Где именно и при каких обстоятельствах погиб бывший латвийский студент, до конца так и не ясно, но и спецслужбы, и местные мусульмане предполагают, что это произошло в Сирии, где Бергхольц, по некоторым данным, сражался в рядах ИГИЛ.

Вместо «секса по телефону»

Занимаясь этой историей, опрашивая родственников и друзей бывшего студента, мы пытались понять, что заставило обычного латвийского парня выбрать путь шахида и почему эта радикальная террористическая организация в таком количестве привлекает в свои ряды белых христиан.

Мой знакомый журналист-международник Аббас Джума профессионально занимается Ближним Востоком, свободно говорит по-арабски. Узнав об истории Бегхольца, он ничуть не удивился: дорожка, которая ведет белого светского европейца в ряды фанатиков-исламистов, хорошо протоптана. Этот маршрут чем-то похож на тот, что преодолевают беженцы, стремящиеся в Европу.

Парадокс в том, что и те, и другие бегут от своего образа жизни — причем, как показывает практика, в обоих случаях в полной уверенности, что конечная точка — это их личная Шангри-Ла.

«Европейцы в их  (новобранцев ИГИЛ — прим. автора.) представлении — унылые потребители, лишенные высшей цели, идеи, ради которой можно и жизнью пожертвовать, — объясняет Аббас. — А этого так не хватает молодым и горячим. Им действительно опостылел этот никчемный образ жизни. Никакого драйва, никакой романтики. У современной зажравшейся, если хотите, европейской молодежи все сжалось до размера гаджета. Даже секс, и тот в телефоне. Ну, согласитесь, разве за это можно отдать жизнь? А если не за что умирать, так зачем жить? Ради чего? В ИГИЛ они находят все, чего так жаждет их молодой организм. Сладость победы над заклятым врагом, женщины, деньги, цель в жизни, идея. И за все это, кстати, ты еще и в рай попадаешь».

Кроме иллюзии смысла жизни, исламисты могут дать ощущение единства. В Европе доминирует «я», а не «мы». А индивидуальность всегда сопряжена с некоторым чувством дискомфорта: ты все время стоишь перед необходимостью самостоятельно делать выбор, боишься ошибиться. ИГИЛ решает эти проблемы, делая тебя частью толпы, понятной, комфортной и бесправной, к тому же обеспеченной общим врагом — западным, даже всем не-исламским миром.

«Очень показательная история произошла с этим парнем, — продолжает Аббас. — И даже если его и не били по голове дверью джипа, уверен, своими действиями власти США заронили в его души семя сомнения, обиды и злости. Затем проповеди специально обученных шейхов-вербовщиков сыграли роль лейки с водой, которая помогла этому семени прорасти и пустить корни».

Темная сторона

Эксперты считают, что если у европейца появляется интерес к радикальному исламу, то он сразу же попадает в среду, где ненавидят западный мир. То есть, проще говоря, ему сразу предлагают занять сторону — ты или с нами, или против нас.

«Мусульмане по всему миру испытывают нереальную ненависть ко всему, что связано с Америкой и в целом с Западом. Это крайне благодатная почва для террористов. Этим я и объясняю тот феномен, когда большое количество сирийцев (в той же Ракке) с распростертыми объятьями приняли игиловцев», — говорит Аббас.

Евгений Эрлих — военный корреспондент. Работал в Ираке, Сирии, Израиле, Палестине. Видел, как бомбили Багдад в 2003-м и как на его руинах зарождался ИГИЛ.

«Буду честным: я не понимаю, почему белые идут к исламским террористам, — признается Евгений. — Могу только рассуждать на уровне эмоций — не хватает целей в жизни, романтики, драйва, упорядоченности. Это если речь идет о коренных европейцах. А что касается мусульман, рожденных в Европе, то эта история гораздо глубже…».

По мнению Эрлиха, Европа только без толку тратит время и силы, пытаясь «договориться» с исламистами на своей территории.

«Европейцы заблуждаются в своей теории „плавильного котла“, общечеловеческих ценностей. Сытый человек, считают они, никогда не пойдет убивать, ему есть что терять. Но жизнь показывает иную картину. Нищий рад любому способу выжить. Сытый, как только наестся, начинает думать о смыслах. Воспитание в мусульманских семьях довольно консервативное, и молодые мусульмане не становятся европейцами с широкими и свободными взглядами на вещи. И тут к ним приходит ИГИЛ с понятными и конкретными идеями», — объясняет журналист.

Иллюзия смысла

На днях в эфире радио Baltkom мы говорили о человеческой ненависти в социальных сетях с врачом-психиатром Ариэлем Резник-Мартовым. Все достаточно банально — людям, которые пишут комментарии в интернете, нередко, что называется, «сносит башню», и вместо, казалось бы, интеллигентного человека мы получаем настоящего «тролля».

Меня, например, буквально шокировали комментарии одной на первый взгляд приятной дамы, которая, не стесняясь в выражениях, предлагала заткнуться больному раком человеку, чье мнение на тему политики ей не понравилось. «Вам не об этом надо думать уже, а о душе», — написала она.

Подобных примеров можно привести великое множество, но все они, как мне кажется, сводятся к одному знаменателю — иллюзии собственной значимости и возможности влиять на других людей. В какой-то степени это тоже поиск смысла. Не все, конечно, идут в ИГИЛ, как не все реализуют на практике свои сексуальные фантазии, но людей, которые, выплескивая свою ненависть, ищут смысл собственного существования, на самом деле, как мне представляется, значительно больше, чем может показаться.

С одной стороны, злоба разъедает человека изнутри, а с другой, при отсутствии иного смысла, она становиться для него единственной возможностью самоутвердиться. ИГИЛ же для многих является «катарсисом» — финальной точкой их извращенного поиска.

Гражданин Латвии Олег Петров, возглавивший несколько лет назад Исламский культурный центр в Латвии, комментируя расстрел карикатуристов журнала Charlie Hebdo в Париже, заявил тогда, что убивать этих людей было неправильно — можно было просто сломать им пальцы. Спустя год он выпустил видеообращение из Сирии, где вступил в ряды ИГИЛ. Петров заявив, что врал в тот день — он, мол, полностью разделяет действие террористов и поощряет убийство неверных. Точно не знаю, но мне кажется, что его злость таким образом нашла выход, а жизнь — иллюзию смысла. Судя по тому, что я увидел в видеозаписи, он пребывал в прекрасном расположении духа, когда произносил эти слова.

Марис Бергхольц сам выбрал свою смерть. Но, к сожалению, такие люди в погоне за сомнительным смыслом нередко выбирают смерть не только для себя, но и еще для нескольких десятков людей, не оставляя им уже никакого выбора. Самое печальное — это когда иллюзии одних превращаются в чудовищную реальность для других.

Вадим Радионов — журналист радиостанции Baltkom, ведущий программы «Без обид» на LTV7.