Фильм Андрея Лошака «Пентагон«– это, как часто бывает свойственно Лошаку — выдающаяся работа. Метафорическая! Представляющая страну на примере одного многоквартирного дома, хотя автор никак не подчеркивает метафору. Метафора складывается сама собой.

Люди живут в аварийном доме. В маленьком провинциальном городке посреди бескрайнего пустыря. Отопления нет, электричество протянуто на живую нитку. Вместо водопровода — кран, торчащий из стены. Канализация стекает прямо в подвал. Однако даже эта убогая жилплощадь никому из людей не принадлежит по праву — все живут на птичьих правах, и все боятся, что, возмутись они, отнимут и это.

Жалкое свое жилище каждый украшает в меру понимания и почти всегда абсурдно — то светомузыку монтирует посреди ободранной комнаты, то в неприспособленном помещении водружает ванну, которую нужно наполнять и вычерпывать ведрами.

Иллюстрация Алиса Кананен/SpektrPress

Свое раздражение и обиду люди направляют не на власть, а друг на друга. Много ругаются нецензурными словами. Много угнетают женщин, а женщины то кричат на угнетающих их мужчин, то ластятся к ним, то ластятся и кричат одновременно.

Власть (глава района) не может или не хочет предоставить людям никакой помощи, а предоставляет ритуалы — возложение цветов к военному монументу, похороны погибших воинов, концерт ко Дню Защитника Отечества.

Люди, которым удалось покинуть аварийный дом, считают своим долгом увещевать остающихся в доме жильцов, говорить им, что они, дескать, сами виноваты в своем аварийном положении. Получается совершенно бесполезно и обидно.

Сведений, которыми они оперируют, чтобы составить себе представление об окружающем мире, жильцы аварийного дома никогда не проверяют, принимают на веру, повторяют за телевизором или за любым собеседником вне зависимости от его компетентности. В существование истины не верят. О политике судят противоречиво. С одной стороны, говорят, что война им не нужна и незачем захватывать сопредельные территории, когда вокруг тебя бескрайний неухоженный пустырь. С другой стороны, утверждают, будто соседи и родственники, отправившиеся на войну, пошли защищать Родину, то есть их, жильцов аварийного дома. Часто кажется, что, высказываясь о политике, эти люди стараются не выразить свое мнение (какового, возможно, и вовсе не имеют), а угадать, какое мнение хочет слышать от них собеседник.

Почти никто не работает. Большинство получает жалкую пенсию. Почти все справедливо считают себя не налогоплательщиками, содержащими государство, а инвалидами, полностью зависимыми от власти. Власть они считают вороватой и лживой, ругают за глаза, но при всяком непосредственном контакте с представителями власти, безоговорочно власть поддерживают и норовят выпросить какую-нибудь мелкую подачку.

Войну немногочисленные здоровые мужчины воспринимают как шанс вырваться из беспросветной жизни. Смерти никто особо не боится, потому что беспросветная жизнь не имеет значительной ценности.

Иллюстрация Алиса Кананен/SpektrPress

Немногочисленные молодые женщины тоже воспринимают войну как шанс вырваться — выйти замуж и либо дождаться, пока муж вернется с войны состоятельным человеком, либо дождаться, пока он на войне погибнет, и можно будет получить за него гробовые. Распорядиться большими деньгами не умеет никто. Деньги тратят либо на праздник возвращения, либо на то, чтобы расплатиться с долгами и иметь возможность делать новые долги, либо — на благотворительность. Да-да, эти нищие люди, едва получив сколько-нибудь значимые деньги за смертельный риск, стремятся потратить их на благотворительность, не разбираясь, действенная благотворительная программа им предлагается или мошенническая.

При этом, их собственные дети — не учатся или, по крайней мере, не учатся усердно. Те родители, что неравнодушны к своим детям, образование заменяют муштрой.

Время от времени жильцы аварийного дома пытаются устроить праздник. Веселиться у них не получается. Получается переругаться или обняться и уверять друг друга во взаимной любви.

Жалко их всех — хоть плачь.

Мать родна. Валерий Панюшкин о привыкании к войне