Телеканал «Громадское» подготовил репортаж, посвященный третьей Крыма в составе России. Журналисты телеканала поговорили с местными жителями, в том числе и с семьями политзаключенных, и узнали об их отношении и жизни в составе РФ.

Журнал «Спектр» публикует этот материал. Оригинал размещен на сайте телеканала «Громадское».

Три года назад, в ночь на 27-е февраля 2014 вооруженные люди захватили Верховный Совет АР Крым. Они оказались российскими военными, что впоследствии подтвердил президент РФ Владимир Путин. Так началась аннексия полуострова Россией.

«Очень сложно признать, что живешь в концлагере», — говорят одни, другие же адаптировались и буднично рассказывают о специфике жизни в другой стране.

Готовя этот материал, корреспондент Громадского пообщалась с десятком людей в Симферополе, Севастополе, Бахчисарае и Ялте. Адвокаты, семьи политзаключенных, те, кто находится под домашним арестом, довольно откровенно общаются с журналистами, осознавая, что публичность — ­это едва ли не последний способ защиты. Людям, которые решили остаться на полуострове, лучше не рисковать, даже если разговор заходит просто о ценах или дорогах. Редакция решила давать их комментарии без указания имен.

Фото: архив RadioSvoboda.org (RFE/RL)

«А зачем вы ездили в Америку?» — спрашивал меня молодой российский пограничник, когда я пересекала админграницу с Крымом в прошлый раз. Поэтому теперь решаю ехать с внутренним украинским паспортом без виз и отметок пересечения западных границ.

На подконтрольной Украине стороне сотрудница пограничной службы таки требует громче назвать профессию и место работы — слышат все, кто в очереди. Правда людей немного — только те, у кого есть необходимость. Например, двое украиноязычных заробитчан (тех, кто едет на заработки — ред.), которые едут на строительные работы в Севастополе.

Чтобы попасть на другую сторону, надо выйти из авто и с вещами минут пятнадцать пешком идти к российскому КПП. Полтретьего ночи, никакого освещения, звезды необычно яркие. В тишине слышны волны.

«Чего у вас такой потрепанный паспорт? — придирается на паспортном контроле россиянин. — Или вы уже решили не менять документ до замужества? Но что-то вы засиделись в девках. Я бы сделал предложение, но на следующий же день уволят — нам запрещено жениться на гражданах других стран. Едете, потому красиво? Разве красиво? Вот в Питере красиво, а здесь нет. Да нет, такой же климат. Говорите, теплее? Но влажность точь-в-точь такая же!»

«Трезвый Крым непобедим»

На въезде в Крым выключается телефонная связь. Здесь работают только российские операторы. Карточка, приобретенная «на материке» — как называют территорию России, — работает плохо, так называемый «внутрироссийский» роуминг может обойтись в 20 долларов в день. Местную сим-карту можно приобрести, только предъявив российский паспорт, хотя год назад нам удалось купить симку без документа втрое дороже.

Четыре выходных дня — так здесь отмечают День защитника Отечества.

Существующие третий десяток лет обменные пункты закрыли вообще. С валютой работают местные банки — в этом же окошке оплачивают коммунальные услуги и штрафы. Курс гривны даже не указывается — только евро и доллары.

Международные платежные системы Visa и MasterCard были заблокированы сразу же после аннексии. Долгое время на полуострове обходились наличными. Сейчас наоборот: повсюду полно банкоматов, специально перепрофилированных для работы в Крыму, — «Генбанка» и «РНКБ», но снять средства могут только владельцы счетов. Крупные же банки не хотят попадать под санкции.

«Ну и дела, ночь была, все объекты разбомбили мы дотла», — раздается из динамика песня современной российской поп-группы, они исполняют песни Второй мировой. Митинг возле кинотеатра «Симферополь» устраивает партия Жириновского — ЛДПР. Депутат Госдумы начинает с упоминания о бое на Чудском озере 1242-го года, а заканчивает поздравлениями по случаю третьей годовщины «Крымского ополчения». Именно 23-е февраля назвали днем их рождения. Школьники с георгиевскими ленточками поют патриотические песни. В этом же скверике —  «поставленный коммунистами Украины памятник жертвам ОУН-УПА» (так написано на самом монументе), а в нескольких метрах отсюда — красные гвоздики советскому диссиденту, генералу Петру Григоренко, который, в частности, защищал права крымских татар.

«От Распутина и до Путина — это Родина моя», — это уже песня на площади Ленина, перед зданием так называемого Совета министров республики Крым. На выставке вооружений дети фотографируются с оружием в руках на БТР и «Уралах», а девушки делают селфи с парнями в форме.

Недалеко отсюда — памятник «Вежливым людям». Девочка дарит цветы военному.

Именно здесь 26-го февраля 2014-го прошли два митинга. Один организовало движение «Русское единство», а на второй пришли те, кто решил выступить в поддержку территориальной целостности Украины. Просматривая архивное видео, можно увидеть, как Ахтем Чийгоз — заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа (который в 2016 в РФ признан экстремистской организацией) — пытается предотвратить столкновения между двумя группами. Именно за участие в митинге уже два года Чийгоз находится за решеткой: ему инкриминируют «организацию массовых беспорядков», которая предусматривает лишение свободы сроком на 10 лет.

Я обращаю внимание на крымскотатарский флажок в одном из такси, но это скорее исключение. Прошлогодняя поездка в Крым запомнилась тем, что водители красноречиво и не жаловались, и не хвастались. Да и самой не хотелось лишний раз объяснять, что тут делаешь.

«Вы, наверное, издалека? У нас так на русском не говорят. На Западную автостанцию? В Севастополь собрались?», — переспрашивает уже другой водитель. В том же направлении и Бахчисарай, но пусть думает, что хочет. В конце концов все-таки отвечаю, что из Киева.

«А у вас там, наверное, за российский флаг задержат. А у нас видите, бывают украинские номера».

Несмотря на выходные, в Симферополе огромные пробки — в Крыму автомобильный бум. Машины подешевели: «Ладу» можно купить за 10 000 рублей (200 долларов), тогда как новый Ford среднего класса стоит не менее 9000 долларов.

Кроме того, на полуостров передислоцировали военных, силовиков и бюрократов из России. В прокуратуре, судах, милиции и госорганах немало «варягов», как их здесь называют. А с ними приехали и семьи.

У знакомой преподавательницы появилась коллега из Ижевска. Другие сдают квартиру парню с Кубани, которому обещали «золотые горы» на строительстве — 3000 рублей в день (54 доллара), но не платят совсем, поэтому тот уже задолжал за жилье.

В Джанкое, например, расквартирован вертолетный гарнизон. Ведется массовая застройка. Цены на недвижимость подскочили в разы. Квартира, которая стоила 25 000 долларов США, теперь стоит 35 000. Правда, за такие деньги, судя по объявлениям, можно купить жилье и в Ялте. Набережная там переполнена объявлениями о «элитном жилье». Впрочем, о гарантиях права на эту собственность в оккупированном Крыму предпочитают не говорить.

«Видел, какой гигантский санаторий в управлении делами президента?» — обращается к мужу женщина, проезжая мимо Симеиза. — «Мира», какое-то такое название». Речь идет о курорте «Mriya Resort & Spa» — украинское название «Мрия» («Мечта» — в переводе с украинского) написано латиницей. Реконструировать этот советский пансионат еще до аннексии взялся «Сбербанк России». Реконструкция по проекту британского архитектора Нормана Фостера началась осенью 2013 года, а открыли отель уже в августе  2014-го. Комплекс находится в управлении турецкой гостиничной сети «Rixos», и неважно, что Турция не признает аннексию Крыма.

Семечки «Тамбовский волк», «Смоленская тушенка», «Тульский сахар», сметана «Кубанская Буренка», клиника «Сибирское здоровье». Непривычные для украинского уха географические названия будто сигналят о том, как быстро, оказывается, можно организовать замещени.

Гугл-карта и дальше показывает, что одна из центральных улиц Ялты называется Киевской, хотя новенькие вывески утверждают: Московская.

«В России 8 миллионов людей имеют алкогольную зависимость», — из уличного динамика говорит диктор, это акция в рамках общероссийской кампании по борьбе с пьянством. — «Трезвый Крым непобедим! Слушайте нас от Крыма до Чукотки, от Иванова до Новороссийска.»

«Не крепостные, а хозяева на этой земле»

«Я родилась в депортации, но нас воспитывали со знанием того, что наша родина — Крым. Родители сделали все, чтобы мы сюда вернулись. Когда мы приехали, то никогда не говорили: «Отдайте нам наши дома». Мы обращались к властям, чтобы они дали нам землю», — говорит Эльмира Аблялимова,  жена заключенного два года назад Ахтема Чийгоза.

Мы общаемся в самозастроенном крымскими татарами микрорайоне Бахчисарая. Эльмира вспоминает: до 2014-го не могла представить, что окажется по другую сторону баррикад с людьми, которых считала друзьями и соседями.

«Первый год мы жили в условиях постоянной опасности. Затем арестовали Ахтема. В какой-то момент я поняла, что устала бояться. Я очень хорошо понимаю, что мы ничего ни у кого не украли и живем на своей земле. Именно поэтому так больно читать о планах каких-то политиков «сдать Крым в аренду». Мы не крепостные, чтобы сдавать нас в аренду. Мы хозяева этой земли, и с нами надо решать эти вопросы. Мы, конечно, понимаем, что Украине сейчас не до того, но забывать про Крым нельзя».

Только на этой неделе здесь были задержаны 11 крымских татар. Формально мужчины будто бы мешали пешеходам. Их забрали в участок просто за то, что они пришли поддержать активиста Марлена Мустафаева, которого обвинили в размещении в соцсетях «экстремистских материалов».

Фото: Anton Naumlyuk

Фото: Anton Naumlyuk

По словам адвоката Эмиля Курбединова, речь шла о размещенном несколько лет назад видео с митинга. Правда, единственный свидетель обвинения в суде сказал, что просто подписал то, что ему велел полицейский. Это был административный арест, поэтому четырех выпустили, еще шестерых обещают освободить в ближайшие дни. Если за эту статью задержат во второй раз, то могут посадить на 30 суток, а дальше — уголовное дело.

Фото: Anton Naumlyuk

Юрист считает такие действия силовиков предупреждением: «Задача — сделать так, чтобы аресты не освещались. Они же видят, что есть неравнодушные. А наверное, хотят, чтобы было как в других регионах России: чтобы все разбегались, когда приезжает автозак».

Методы давления на крымских татар привычны для российских республик, где живут мусульмане, — Закавказья, Татарстана и Башкортостана. Сейчас ФСБ Крыма возглавляет генерал-лейтенант Виктор Палагин, который перебрался в Симферополь из Уфы. Там он занимался делами запрещенной в РФ мусульманской партии «Хизб ут-Тахрир», членов которой обвиняют в терроризме.

Эмиль Курбединов, которого недавно тоже временно задерживали, что противоречит любым юридическим практикам, как раз и работает с крымским делом «Хизб ут-Тахрир».

Эмиль сетует: даже часть правозащитников стояла в стороне от дел, касающихся практикующих мусульман: «На моих подзащитных навесили ярлыки террористов. Но в последнее время стена ломается, люди осознают, что это просто инструмент давления. Люди объединяются».

В одном из спальных районов Симферополя, в переполненной шумной малышней комнате трудно осознать, что практически все тут — дети политзаключенных. В соседнем зале со сладостями и чаем женщины, большинство с покрытой головой, — жены и дочери задержанных. Во главе стола — еще четверка крымских татар, которых только что выпустили из СИЗО. Так проходит встреча «Крымской солидарности» — инициативы, собравшей ближайших родственников пострадавших ради поддержки друг друга. А пока взрослые советуются, как помогать друг другу, волонтерская группа «Наши дети» («Бизим балалар») устраивает праздник для детей.  Волонтеры собирают средства для 66 детей крымских политзаключенных, а также помогают семьям трех пропавших без вести крымских татар и семье Олега Сенцова. Ежемесячно каждый ребенок получает 5000 рублей (100 долларов США).

У большинства задержанных — а это практикующие мусульмане — многодетные семьи, женщины или не работают, или не могут устроиться на работу. Организация не зарегистрирована официально, но действует в правовом поле, потому что такая благотворительность разрешена российским законодательством. «Пусть только посмеют что-то сделать тем, кто помогает детям», — уверенно говорит одна из волонтерок.

«Возможности того, что мы можем делать, довольно ограничены. Мы не признаем юрисдикцию РФ», — говорит заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа и самый известный из оставшихся на полуострове крымских татар Ильми Умеров. Он и сам находится под следствием и подпиской о невыезде. В 2014-м Ильми предлагали работу в Киеве, но тот решил остаться в Крыму. «То, что мы остаемся здесь жить, — это самое главное. Это как бельмо на глазу».

Из 300 000 крымских татар за время аннексии около 20 000 решились покинуть родину.

«Бросить Крым — все равно, что покинуть больную мать», — говорит мне еще одна известная крымчанка. В отличие от части крымских татар, она категорически против блокады Крыма, поскольку считает, что большинство должно оставаться на земле, о которой мечтали.

Невыносимая сложность и легкость бытия

«Я всегда езжу по объездной дороге, чтобы просто не видеть города. Мы создали параллельный мир и живем в нем. Только так можно не сойти с ума».

«Если бояться, то можно сойти с ума. Страх и эмоции делают людей слабыми».

«Сначала было возмущение, затем — боль, а теперь — равнодушие. Главное — ставить себе маленькие цели, например, выучить ребенка … и так шаг за шагом двигаться», — говорят другие крымчане.

Параллельный мир, в котором нет арестов крымских татар, существует для тех, кто согласился на статус-кво. Некоторые жители полуострова демонстративно просто не верят в преследования. Другие апеллируют к цифрам и к тому, что «условное большинство» уже привыкло к изменениям. Это «условное большинство» — так никем и не зафиксированное за три года понятие, которым чаще всего подкрепляют личную позицию или впечатление.

«Уезжать стоит тогда, когда тебе грозит опасность, или можешь влиять на что-то с материка», — говорит мне украинский пенсионер. Для крымских татар выбор оставаться в Крыму обусловлен сталинской депортацией 1944 года, однако не только они не согласны с оккупацией. За все время около 3500 граждан Украины в Крыму отказались принимать российские паспорта. Поменять их надо было очень быстро, а жизнь без российских документов создает огромное количество проблем. Скажем, пенсионерке надо доказывать, что она имеет достаточно денег для пребывания в России. Больные не могут получать медицинскую помощь. Еще есть риск, что после второго административного наказания могут просто депортировать с полуострова. Даже открыв украинский счет на материке, средствами там все равно нельзя распоряжаться из Крыма: интернет-банкинг заблокирован. Школьник, который имеет «разрешение на проживание» может считаться неблагонадежным. В некоторых случаях родители забирали детей из школы, чтобы те занимались по скайпу. Все же остается вопрос, насколько легко будет вступить в украинский вуз после такого обучения. «Это же целых три года с тех пор как, по сути, мы потеряли бизнес и заработок», — говорит семья крымчан в годовщину захвата Крыма.

Я общаюсь с молодой украинской парой, которая, хотя и не идентифицирует себя как «относительно аполитичных», все же занимает близкую к этому позицию.

«Все купили себе машины, а для наших людей машина до сих пор признак роскоши. И бензин по 42 — 45 рублей за литр (20 грн). Еще вот начали отправлять в командировки на самолете. И вот у людей ощущение, будто действительно уровень достатка поднялся. По крайней мере, так чувствуется».

Рейсы «Симферополь — Москва», в том числе и компании «Аэрофлот» отправляются каждый час.

Зарплаты действительно поднялись. Официальная средняя зарплата в Крыму — 32 000 руб. (580 долларов или 14 500 грн), но мне называют цифры от 19 000 (345 долларов или 8600 грн) до 25 000 рублей (480 долларов или 12 000 грн). Преподаватели имеют голую ставку до 6000 руб. (110 долларов 2700 грн), но с разными надбавками (победа учеников в олимпиадах и т.д.) могут получить до 20 000 руб. (380 долларов или 9500 грн). Самые высокие же зарплаты у силовиков..

«Зачем этим депутатам зарплаты платить, все равно они ничего не решают. А потом еще и пенсии им плати», — начинается разговор в симферопольской маршрутке. Речь идет о местных депутатах. Учитывая цены, пенсии все еще не хватает.

Средняя пенсия — от 5000 до 15 000 рублей (110 до 300 долларов США) — такую ​​получают те, кто закончил работу, как здесь говорят «при Украине». Она была увеличена вдвое и индексирована по завышенному курсу. Те, кто выходит на пенсию сегодня, имеют уже меньше — ее сравняли с общероссийской.

Но действительно существенная разница в пенсиях госслужащих: до 550 долларов США (30 000 руб.) и очень редко — 1000 долларов США (60 000 руб.) для ветеранов Второй мировой, которые получили боевую травму и имеют награды.

Но все это частично нивелируется дороговизной продуктов. Цены подскочили вместе с зарплатами. Товары дороже, чем в среднем по России, еще и потому, что их отправляют на пароме через Керченский пролив. «Крымский мост» — новая мечта, которая пришла на смену надеждам на «российские пенсии и зарплаты».

Жалуются также на плохие лекарства. В России работает импортозамещение: если есть пусть и плохой «отечественный аналог», врач обязан прописать именно его.

Еще один тест на качество жизни — дороги. Водитель на стареньких «Жигулях» забирает нас из самозастроенного крымскотатарского микрорайона. Другие машины не готовы ехать по таким дорогам.

- В Симферополе, говорят, все отремонтировали.

- Посмотрите сами.

- Это центр города? И они не лучше наших бахчисарайских. Как же я уеду обратно? — беспокоится разочарованный таксист.

Хотя везде идет ремонт, это действительно сплошные дыры.  Экс-прокурор оккупированного Крыма, а ныне заместитель руководителя комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции РФ Наталья Поклонская обратилась с просьбой заставить чиновников нести уголовную ответственность за некачественный ремонт дорог, — передает ТАСС. Показательная борьба с коррупцией на телеэкранах — еще одна примета нынешнего Крыма. Но и через три года оккупационная власть называет это наследием Украины, хотя на взятках ловят и приезжих.

И согласные, и несогласные с оккупацией обращают внимание на организованность государственного аппарата, скорость, с которой ввели изменения, и наличие государственного финансирования, например, фермерам. К примеру, на выкорчевывание виноградника могут дать безвозвратную ссуду, так же, как и на некоторую сельскохозяйственную технику.

Люди, которых нельзя назвать сторонниками власти, подтверждают: этой зимой свет почти не отключали. В прошлом году на восстановление энергоснабжения потребовалось четыре месяца, но все работало по расписанию, тогда очень быстро доставили генераторы.

«Отключение света и воды — то, что заставило украинцев отвернуться от Украины». И такое мнение здесь тоже есть. И, вероятно, самый весомый аргумент для того, чтобы не жаловаться, — война на Донбассе. «Здесь же много людей, у которых родственники в Украине, чьи дети получали повестки в армию», — объясняют мне.

«Трое жителей Симферопольского района награждены медалями за участие в военной операции в Сирии», — пишет местное провластное информагентство Крыминформ.

«Самое страшное, что мне представляется, это если за двадцать лет крымскотатарский мальчик, который вырастет, смотря местное телевидение, пойдет служить в армию и стрелять в такого же крымскотатарского мальчика, который будет отвоевывать Крым», — говорят мне. Несмотря на все, мысли крымских татар также разделены относительно того, как возвращать законный статус полуострова.

«Сегодня день рождения классика украинской литературы Леси Украинки, памятник ей стоит в Балаклаве, где она жила полгода. А вот здесь три года назад мы устраивали Майдан», — рассказывают мне бывшие украинские военные и активисты, пока мы доезжаем до сердца Севастополя — площади Нахимова. На автомобиле украинские номера. В соседнем ряду разрисован троллейбус «Москва — Севастополю». В столице автономной республики я видела также троллейбус, подаренный Санкт-Петербургом.

Один из собеседников возмущается тем, кто «продал родину за деньги», называя всю дискуссию о ценах и зарплатах подменой понятий. Другой рассказывает о бывшем сослуживце, отправляющем российскую пенсию сыну, который служит в украинской армии, — ему не хватает на жилье. В свое оправдание бывший офицер ВМС Украины утверждает, что таким образом «подрывает российскую экономику».

Военнослужащие Черноморского флота РФ, которые раньше базировались в Севастополе, теперь получают вдвое меньше: они перестали получать средства на командировки. Но, как меня убеждают, они не жалуются. «Выстоять» стало самозаданием.

«Это ты пытаешься увидеть в каждой тени своего врага, потому что без врага нет боя, а без боя нет победы. Твоя задача — выследить врага, догнать его, превзойти, стать лучше, чем он «, — на большом экране на площади Нахимова ролик призывает присоединяться к контрактной армии в Севастополе. Он сменяется клипом, в котором юная девушка в окружении детей в костюмах матросов не очень хорошо выводит:

«Этот город поклонения и славы,

Этот город не держит слабых,

Этот город всегда со мной —

Город-герой Севастополь мой! »

В Артбухте продают надувные шарики в форме танка. Проходим мимо экскурсии для туристов из России. Загорелая, спортивная на вид старушка с ярко-красной помадой рассказывает, как Украина собиралась отгружать уголь в местном порту, поэтому город рисковал стать черным, как Донецк. Демонстрируя карту города, объясняет: рельеф Севастополя помог «защитить город» и во время Второй мировой, и в 2014-м, потому что «Донецк — в степи, там нет ни гор, ни моря …»

Супруги из Ростова-на-Дону переспрашивают, как проехать к одному из военных мемориалов. Другая пожилая женщина на изысканном русском объясняет, что там, куда они хотят попасть, раньше была замечательная частная коллекция украинского музея, но ее вывезли, поэтому катер больше туда не ходит. Она жалуется, что хотя за этим сквером — Екатерининским — ухаживала Россия, при Украине он был ухоженнее.

- А что изменилось за эти три года?

- Жестко очень стало. Отдали гору Гасфорта этим «Ночным волкам». Ужас. А еще этот постановочный патриотизм. У вас патриотизм понятен, вы его с детства взращиваете понятно почему. А вот в Москве, я видела по телевизору, создают «Парк патриотов». Что это за милитаризация общества? Вот здесь адмирал Меняйло руководил. И что? Простите, я понимаю, что вы военный. (Мой знакомый успел объяснить, что он в отставке, а я — гостья из Киева). Но, детка, дай мне ответ, а чему прежде учат в армии? Ну на самом деле? Ну чему?

- Послушанию.

- Молодец! Слушаться и не думать, иначе армии бы не было. А что второе? Ну, думай, подумай, чему на самом деле учат еще? Что должен уметь военный? Говори …  — она настойчиво требует ответа.

- Ну … убивать …

- Умничка! Убивать.

Сама она родилась в Оренбурге, училась в Питере, в Севастополе живет с 1976-го. С подругами, большинство которых ходили на «референдум», поссорилась еще тогда. Хотя старается объяснить, что отсутствие конкуренции ни к чему хорошему не приводило, поэтому, если в больницах будут только «отечественные» российские стенты, то от этого никому не лучше. А северные, скажем, питерские заводы не очень хотят отдавать свои заказы на юг. Разве только советует всем не смотреть телевизор. «Но что смотреть, если человеку скучно?»

Я в конце говорю ей, что россиянка из Севастополя в теории должна была бы поддержать приход России.

Тут начинается ливень, и мы прощаемся. Она возвращается.

«Вы подниметесь! Я верю.  Выкарабкаетесь», — говорит на прощание.

«Самое большое, что  нас держит, — это хорошие новости из Украины. Раньше я с запалом смотрел на нашу власть, политологов, но в какой-то момент понял, что они как бы живут в параллельной реальности, не понимая ни мотивов своего оппонента, ни их действий, — говорит мне украинский офицер в отставке. — Русские хотят нам доказать, что мы такие же, только без нефти. А мы должны создать другие правила».

«Как там дела в Украине? Что на самом деле происходит?» — Буквально так заканчивается каждый мой разговор.

«Что могут сделать украинцы для Крыма? — переспрашиваю я. Мне отвечают: «Требовать вернуть территорию собственной страны».

Уже уезжаю. Связь плохая, но все-таки прорывается звонок.

«Слушайте, что еще хотел сказать. Что сделать надо? Вот когда едешь через Чонгар, первое, что видишь на подконтрольной Украине, пересекая границу, — это бездомные собаки, пустота. Так три часа ждешь, а там черт знает что … Мелочь, но … Ну вы поняли?»

Симферополь-Бахчисарай-Севастополь-Ялта