Назначение генерал-майора МВД Татьяны Москальковой уполномоченным по правам человека в России — жест символичный. Продолжительное время в нашей стране идет становление полицейского государства, в котором силовики контролируют основные рычаги политического и экономического управления. Глава государства, руководители парламента и администрации президента — все выходцы из спецслужб. Ключевые олигархи также сменили мундиры с погонами на деловые костюмы. Принимаемые в последние годы законы резко усиливают полномочия силовиков и зависимость общества от их воли.
Должность омбудсмена на этом фоне до последнего времени оставалась некоторой отдушиной. Власть по умолчанию оставляла эту позицию для людей условно оппозиционных — тех, кто не готов открыто требовать смены режима, но все же способен деликатно покритиковать власть. И стоит признать, что институт уполномоченного по правам человека более или менее выполнял свою функцию.
И Владимир Лукин, и сменившая его на должности омбудсмена Элла Памфилова — люди вполне системные. Они не шли на баррикады и не размахивали знаменами. Они пытались менять систему изнутри, проводя косметический ремонт.
Нельзя сказать, что им удалось сделать многое в главном правозащитном офисе страны, но они точно пытались. Например, после того, как бойцы ОМОНа разбили мне голову на марше в День российского флага, Лукин пригласил меня на встречу и писал запросы с требованием привлечь виновных к ответственности. Никого не привлекли, разумеется — но сам факт таких запросов вызывает уважение. В адрес Памфиловой можно услышать добрые слова от «узников Болотной площади», которым она старалась скостить сроки.
Владимир Путин награждает Владимира Лукина «За заслуги перед Отечеством» III степени, 24 марта 2014 года. Фото wikipedia.org
Вообще должность омбудсмена предполагает заведомую готовность идти на конфликт с чиновниками, силовиками и даже президентом, поднимать неприятные и болезненные темы, вызывать раздражение в свой адрес у сильных мира сего. Потому что основной источник нарушения прав человека в России — именно государственный аппарат. И уполномоченный по правам человека должен как минимум обладать правозащитным менталитетом.
Татьяна Москалькова — человек принципиально иного склада, чем ее предшественники на этом посту. Она полицейский до мозга костей в примитивном понимании этого слова. Такие люди рассматривают саму концепцию прав человека как некое правовое недоразумение, мешающее установить в государстве «порядок». Причем под порядком они подразумевают не приоритет законов, но решающую роль силовиков в системе государственного управления.
Последние годы Москалькова заседала в Государственной думе, будучи членом формально оппозиционной фракции «Справедливая Россия». На практике она всегда занимала позицию «ястреба» и ни разу не шла против кремлевского большинства в парламенте.
Москалькова поддержала «Закон Димы Яковлева» (также известный как «закон подлецов»), запретивший российским сиротам усыновление за рубежом. Голосовала она и за закон об «иностранных агентах», на основании которого прекратили существование десятки правозащитных организаций. Добивалась принятия закона об оскорблении патриотических чувств, который даже для нынешней радикально-консервативной думы оказался перебором и не был проголосован.
Временами наш новый главный правозащитник и сама выдвигала инициативы, грозившие массовыми арестами. Например, предложила добавить в Уголовный кодекс статью «об оскорблении нравственности». Охладить воинственную депутатшу пытались даже коллеги из «Единой России», увидевшие в такой поправке широкое поле для полицейского произвола. Также Москалькова поддержала Рамзана Кадырова, когда тот грозил сжигать дома родственников лиц, заподозренных в терроризме.
Татьяна Москальнова в Госдуме. Фото Sputnik/Scanpix
Пессимистичные прогнозы оправдывают и первые заявления Москальковой на новой должности. По ее словам, например, в России вообще нет политических заключенных. Приоритетом в своей работе генерал обозначила противостояние Западу, который якобы использует тему прав человека для давления на Россию. С точки зрения омбудсмена, с правами человека в нашей стране все в порядке и защищать соотечественников она собирается в основном за границей.
В общем, биография Москальковой не оставляет сомнений: институт омбудсмена в России по сути ликвидирован. Если у гражданина возникли проблемы с государственной машиной, путь в офис уполномоченного по правам человека ему отныне заказан. Там точно не помогут — а, может, еще и дополнительный донос накатают в правоохранительные органы.
Понятно, что человек с психологией жандарма-охранителя органически не приспособлен к работе правозащитника. Новоиспеченный омбудсмен будет действовать в своей логике и займет свое место в ряду защитников полицейского государства.
Назначение Москальковой стало по сути очередным этапом в деградации конституционного строя, которая была запущена после прихода к власти Владимира Путина. При этом случившееся — важный аргумент в давнем споре так называемых «системных» и «несистемных» оппозиционеров. Первые считают, что власть надо пытаться менять изнутри, воздерживаться от жестких требований и придерживаются «теории малых дел». Их оппоненты, напротив, говорят, что косметический ремонт тюрьмы, в которую постепенно превращается российское государство, лишь создает опасные иллюзии возможности на что-то влиять.
Логика развития путинского режима показывает, что пространство для «теории малых дел» внутри системы объективно сужается с каждым годом. Полицейское государство является хищником по определению. Его аппетиты растут, и если не сопротивляться — оно поглотит все живое, органично трансформировавшись в полноценный тоталитарный режим.
Да, обычно в полицейском государстве фиксируется меньше правонарушений, чем в любой демократии. Но не стоит забывать, что полицейское государство, избавляясь от общественного контроля, само всегда становится источником массовых правонарушений.