Рижанки Линда Большакова и Эвелина Тилта обживают и приводят в порядок имеющие историческую и архитектурную ценность дома в латвийской столице. Линда — латышка, Эвелина выросла в смешанной семье и говорит дома как на русском, так и на латышском, так что, по их собственному признанию, в совместной деятельности им порой легче найти общий язык на английском, на котором они обе изучали современное искусство в Великобритании.

Усадьба с окнами во двор

Небольшой двухэтажный деревянный дом по адресу: Тургенева, 13, находится через перекресток наискосок от музея еврейского гетто. Каменные ступени, кованый навес, резной кокошник над окном — удивительно, как сохранились здесь эти детали с начала прошлого века. Покосившаяся деревянная лестница, деревянные стойки выломаны или выпали сами через одну. Окна коридора-галереи выходят во двор, окна комнат с сохранившимися ставнями — в коридор. Так строили до распространения электрического освещения, которое на окраинах Риги провели примерно в 1910 году. 

В комнате с большими окнами две художницы в спортивных костюмах, Линда Большакова и Эвелина Тилта, занимаются ремонтом. Сквозь прорехи в обоях видны оригинальные орнаменты наката на штукатурке и наклеенные под обои газеты — на русском с ятями встык к немецким. Деревянные оконные рамы с бронзовыми ручками, круглая печь-голландка в стальном кожухе. 

Этот дом XIX века был построен как усадьба, о чем свидетельствует множество замурованных дверных проемов, обнаруженных девушками во время ремонта: комнаты были расположены сквозной анфиладой. Определить год строительства точно невозможно, говорит Линда, потому что дома в этом районе были зарегистрированы в определенное время все вместе, но, возможно, не в год постройки. Недавно здесь побывал рижский знаток деревянного зодчества архитектор Петерис Блумс. Он обнаружил под штукатуркой еще один обойный слой XIX века, видимо, оригинальный. А дверные петли даже, возможно, произведены в XVIII веке, говорит Линда. 

В одной из комнат девушки нашли цветные и черно-белые ксерокопии старинных фотографий Риги. Вот, например, лесосплав по Даугаве. Вниз по течению в Ригу сплавлялись большие бревенчатые плоты, рассказывает Линда, на которых перевозились продукты, стройматериалы, мануфактура и прочее. В столице их разбирали и бревна использовали для строительства. Архитектор Блумс обнаружил в чердачных балках отверстия, свидетельствующие о том, что они имеют именно такое происхождение, рассказывает Линда. Пачка фотографий говорит о том, что кто-то из прежних обитателей дома тоже интересовался историей места, в котором он живет.

Дома у реки

Линда уже давно является резидентом Free Riga, то есть обитателем дома, находящегося под попечительством этого сообщества. Она живет здесь рядом, в доме №17 по улице Тургенева, в доме №13 будет ее мастерская.

Эвелина попала сюда по объявлению в Facebook — она искала помещение под мастерскую. Участники проекта ведут в этой соцсети группу под названием Lastādija, где публикуют материалы о районе, найденные ими в периодике разных лет. Название Lastādija с XIV века носила территория набережной Даугавы вдоль городского рва в районе нынешней рижской улицы Маскавас. Ее традиционно застраивали деревянными домами, которые сжигали при наступлении неприятеля. Издавна это место населяли евреи и русские, ремесленники и торговцы.  

Большую часть деревянных зданий прошлого века в странах Западной Европы давно вытеснила современная застройка. Они были снесены задолго до того, как стали считаться архитектурным достоянием. В экс-СССР деревянное зодчество выстояло потому, что его не спешили заменять новым жильем. Усилиями архитектора Зайги Гайле и сообщества «Деревянная Рига» деревянная застройка латвийской столицы внесена в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. В их числе и усадьбы в Ластадии, изрядно обветшавшие и мало привлекающие инвесторов в силу сниженного социального имиджа района. Продать здесь дом, особенно деревянный, требующий дорогостоящей реставрации, трудно, снести его нельзя, а держать на собственном балансе и ждать «естественной смерти» дорого, так как разрушающееся здание облагается повышенным налогом.

Клад для художников

Дом №17 по улице Тургенева, в котором живет Линда, до войны принадлежал состоятельной еврейской семье. Семейство владело литейным заводом, производившим ткацкие станки. Линда въехала в квартиру в августе прошлого года, дом до этого пустовал примерно год. Девушка сама снимала пол, перекрашивала стены. Теперь у его обитателей-художников есть душ, в уютной линдиной комнате — теплая печка с камином. Во время ремонта между крышей и лестничной клеткой был найден клад с, как говорит Линда, «еврейскими драгоценностями» — самый крупный за современную историю в Риге. Сотрудники дома-музея праведника мира Жаниса Липке (он в годы войны спас от неминуемой смерти в Риге 56 евреев) приехали и все тщательно задокументировали, рассказывает девушка. 

В доме №15 резиденты Free Riga нашли богатую библиотеку и множество разнообразных предметов быта. А 13-й дом, уже освобожденный жильцами, был продан нынешнему владельцу в начале лета и сразу перешел под попечительство Free Riga. Его жильцы, уезжая, все забрали с собой. Единственная находка, которая удивила девушек — детский зуб в камине, видимо, оставленный бывшим его обладателем мышке в обмен на денежку. К исследованию истории дома уже приступил еще один обитатель второго этажа, Линард. Линда отвечает за «творческую интерпретацию его использования». Три художника обитают на втором этаже, четверо внизу. Некоторые здесь собираются жить, у других мастерская. Они приходят на субботник и приводят помещения в порядок.

Винтажный глэм

Эвелина отчитывается о проделанном: «Мы сняли обои, выкинули поломанные вещи, отобрали мебель на реставрацию. Сейчас будем реставрировать советский комодик 1970-х, потому что он красивый. Почистили окна. Снимаем обои и готовимся к декоративной отделке одного из помещений. Идея заключается в том, что мы все делаем из подручных средств, не выкидываем то, что может быть использовано. Мы не можем просто так взять и сказать: нам эти двери не нравятся, или нам не нравится камин, и мы его будем переделывать по евростандартам. Мы хотим своими руками придать интерьеру такой „винтажный глэм“, стильный городской вид, который нам нравится. Мы попытаемся восстановить изначальный орнамент стены, снять все позднейшие наслоения в виде советских регипсовых перегородок и навесных потолков, трезво оценивая при этом свои физические возможности. Все остальное закрасим белым. Вот тут нам были интересны газеты 1934 года. Снимаешь слой за слоем, рисуешь в уме картинку быта людей, представляешь себе, как протекала их жизнь. Надеюсь, через месяц мы откроем студию, — сейчас начнутся каникулы, и можно будет заняться ремонтом вплотную».

Для Эвелины это первый опыт по заселению пустующего дома  в Латвии, однако она уже приобщилась к жизни сквоттера в Англии. «Везде все одинаково происходит, — рассказывает девушка, — работа по реставрации, ремонту всегда грязная поначалу, потом это уютные прикольные места, где можно творить и не волноваться о каких-то ненужных вещах. Просто приятно, что ты сам обустроил себе среду обитания. Плюс это сближает людей, мы находим новых друзей, коллег, развиваемся, в этом и есть суть процесса».

Дом в принципе готов к заселению, кафельные печи уже вовсю топятся. Что за кураж селиться в брошенных домах, спрашиваю я художниц. «Хоть здесь нет порядка, привычных удобств, зато ты можешь его обустроить так, как ты этого сам хочешь, — отвечает Линда. — Тебе не нужно включаться ни в какую существующую систему, устоявшуюся среду, ты приходишь и создаешь ее сам. И мне кажется, отсюда и рождается энтузиазм».

Правила свободы

Заселяясь в здание, резидент подписывает с Free Riga договор, который обязывает его приводить в порядок жилье и прилегающую территорию, летом — сад и окрестности дома.  Они не платят за аренду, но вносят членские взносы в организацию. Здесь они занимаются искусством и организуют мастер-классы. Получается сквот наоборот — «антисквот», потому что в противоположность анархистам-сквоттерам, которые занимают здания нелегально, ничего не сообщая владельцу, резиденты Free Riga все делают по закону. 

Линда работает в художественной галерее. Ее собственная «художественная практика» связана с «interconnecting with the environment, с человеком и его средой — это скульптурные перформативные работы, инсталляции». Уточняю: она скульптор и занимается современным искусством? Отвечает: «Очень упрощая, да».

Обе девушки называют себя философами-эстетами-художниками, через дефис. Это не творческий метод, а профессиональная специализация, которую они получили в вузе. «У  меня более абстрактная эстетика, как в терминах, так и в полотнах и музыке», — поясняет Эвелина. Интересуюсь: «Каково конкретное применение этой специальности? Работать вы кем можете в обществе? За что вам могут платить зарплату?» «Ну, это некрасивый вопрос», — морщится Эвелина.  А Линда вдохновенно говорит: «Когда я шла изучать философию и искусство, я даже не задумывалась, как я этим буду зарабатывать деньги! Это образ жизни, это то, чем я горю!»

Плюс они всегда могут преподавать в университетах, добавляет Эвелина. Линда получила степень бакалавра в колледже искусств в Шотландии, Эвелина — магистра в Латвийском университете, потом совершенствовала образование за рубежом. Девушки в рамках организации наладили контакты с фондом «Свободная культура» на улице Пушкина, 10, в Санкт-Петербурге — это похожая группа художников-«антисквоттеров» с давними традициями. Линде с Эвелиной это кажется символичным, поскольку улица Пушкина в Риге, параллельная улице Тургенева, тоже входит в их ареал обитания.

Опекуны домов

Один из основателей общества Free Riga Марцис Рубенис говорит: «В основе нашей деятельности лежит очень простая идея: есть пустующие здания, и мы создаем коллективы, которые возвращают их к жизни. Сначала мы просто находим владельцев, которых это интересует, и договариваемся с ними. Это трехсторонние отношения: имущественный департамент Рижской думы использует нас как пряник в борьбе против разрушения зданий, а повышенный налог — как кнут. Он учредил программу по уходу за зданиями, имеющими культурно-историческое значение, выделил софинансирование. Понятно, что мы несем ответственность за эти здания, поэтому необходимы какие-то договорные отношения. Но это далеко не главное. Free Riga — это культурный проект. Мы называем себя опекунами домов, мы заботимся о них. Нас всех здесь объединяет стремление сделать город интереснее, лучше, создать интересные места. Лично меня город очень вдохновляет как место, в котором постоянно что-то происходит. В нем происходит оборот идей, материалов, новых форм. Ведь даже сельскохозяйственные технологии развиваются именно в городе».

Под опекой общества пять зданий в Ластадии, два в «тихом» центре Риги. Один проект — «Сад Зунды» — только что закрылся, поскольку хозяин, три года назад отдавший здание под опеку художникам, взялся за него сам. Но на подходе целый квартал из 20 домов, которые Free Riga только начало осваивать.

В Риге пустующих зданий почти тысяча, говорит Марцис, пока собственники не поняли, что с ними делать, они разрушаются. С другой стороны, в городе есть много творческих людей, которые видят в этой пустоте и разрухе источник творческого вдохновения.