За чертой. Илья Шаблинский о том, что ждет путинскую Россию после выхода из десятков международных соглашений
19:28, 02.02.2023
Представители стран Евросоюза согласовали восьмой пакет санкций против России. Иллюстративное фото batak1 по лицензии Istockphoto
Илья Шаблинский. Фото Сергей Чугунов
Илья Шаблинский, доктор юридических наук, член Московской Хельсинкской группы
Нынешняя Российская Федерация, государство Путина выходит из целого ряда международных договоров, прекращает выполнение многих международных обязательств.
Такого в истории российского государства еще не было — даже если учитывать историю Союза ССР. Большевики отказывались от выплаты долгов Российской империи, но, вообще, скорее стремились к международному признанию и к интеграции в систему международных договоров. Тогда, впрочем, речь не шла об обязательствах в сфере прав человека. Но в 1975 году СССР при Брежневе решился и на подписание Хельсинкского акта с его гуманитарными положениями. Правда, исполнять их советские вожди не собирались. Но хотели все же быть в компании цивилизованных стран. Думаю, примерно так они и рассуждали. Китай тогда числился потенциальным противником, к КНДР люди из советской верхушки относились, пожалуй, с пренебрежением, смешанным с неприязнью — такого «социализма» они уже не хотели.
В конце 1980-х — начале 1990-х годов в России произошла реальная демократическая революция. Обновленное российское государство попыталось заложить основы новых взаимоотношений и со своими гражданами, и с международным сообществом. Гражданам государство считало нужным гарантировать некоторые права. На международной арене собирались создать условия, сводящие к минимуму риск военных конфликтов. Нужно вспомнить, что советские войска тогда только-только вышли из Афганистана.
Вспомним тут некоторые из этих договоров новой эпохи. Например, договор по открытому небу 1992 года. Суть его заключалась в том, что страны договаривались допускать инспекционные полеты над территорией друг друга. Далее самый важный документ — Европейская конвенция по правам человека. Россия ратифицировала ее в 1998 году. Гражданам страны была гарантирована возможность направлять жалобы в Европейский суда по правам человека. Не были, впрочем, ратифицированы протоколы, исключающие смертную казнь. Но, фактически, ее в России перестали применять, заменив пожизненным заключением.
Выступление Председателя Верховного Совета СССР Михаила Горбачева перед Парламентской ассамблеей Совета Европы 6 июля 1989 года. Фото Council of Europe по лицензии Flickr
Россия вступила в Совет Европы, заключив после этого несколько десятков соглашений.
На протяжении примерно 30 лет эти договоры действовали, обеспечивая достаточно благоприятные условия для партнерских отношений России с государствами Европы. Российские граждане пользовались в это же время возможностью обращаться к европейскому правосудию. В общем, никто, кажется, и не спорит сейчас с тем, что первое десятилетие ХХI века заметно повысило благосостояние россиян. А безопасность оказалась в полной мере обусловлена и обеспечена нормальными, если не сказать дружескими отношениями с наиболее мощными демократическими государствами.
Но сейчас можно сказать, что к концу второго десятилетия это положение перестало устраивать нынешнего диктатора России. Почему — отдельный вопрос. Не вдаваясь здесь в детали, отметим, что, по нашему мнению, никаких объективных оснований — связанных с экономикой или безопасностью — для такого поворота не появилось. Появились новые амбиции у диктатора.
О выходе из всех упомянутых договоров разговоры начались уже в 2015−2016 гг. Правящей группе РФ надоело выслушивать упреки в многообразных нарушениях прав человека и выплачивать штрафы, которые методично присуждал ЕСПЧ. Особенно после Крыма. Штрафы — это были, конечно, пустяки, но сама эта обязанность учитывать мнение международной инстанции раздражала. Кто они, вообще, такие? Самой по себе европейской гарантией прав российских граждан можно было спокойно пренебречь. Ну, сколько россиян успело за эти годы обратиться в Европейский Суд в Страсбурге? Десятки тысяч? А десятки миллионов даже не знали, что такой суд есть. Да, почти все уже знали, что в полиции и в тюрьмах пытают, хотя пытки формально запрещены. Но были готовы с этим мириться. И вот с этим уже никакие конвенции и европейские структуры ничего поделать не могли.
Впрочем, решение вопроса о выходе из Совета Европы и из юрисдикции ЕСПЧ все откладывалось. Как-то было недосуг. Занимали важные геополитические дела.
Так что первым делом Российская Федерация вышла из договора по открытому небу — формально после подписания акта о денонсации Путиным в декабре 2021 года. Почему, вероятно, уже не нужно объяснять. Потому, что готовились начать войну.
Эта война развязала руки и в отношении других назревших денонсаций. Все стало на свои места. 25 февраля 2022 года Совет Европы приостановил (сначала только приостановил) членство РФ в организации из-за вторжения России на Украину. Но уже 15 марта сама Россия объявила о начале процесса выхода из организации. А 16 марта 2022 года Комитет министров Совета Европы принял решение о немедленном исключении России. Для Путина все эти институты, разумеется, были уже в тягость. Какая там Европейская конвенция о правах, когда уже войну нельзя назвать войной? Да, все важнейшие права по-прежнему предусмотрены российской Конституцией, но это уже никого не волнует. И это нам уже знакомо. В советских конституциях тоже провозглашались какие-то права, а Брежнев когда-то подписывал Хельсинкский акт. И что с того?
30 декабря 2022 года было опубликовано представление правительства РФ о начале процедуры денонсации целого ряда международных договоров Совета Европы. Да, Россия из него уже исключена. Но она еще остается участником примерно 40 международных договоров Совета Европы. Что это за договоры? Самые разные. О признании высшего образования в Европейском регионе, об охране археологического наследия и совместном кинопроизводстве, о защите детей от надругательства и эксплуатации сексуального характера, об отмывании доходов и финансировании терроризма, о контрафактной продукции, угрожающей здравоохранению, о взаимной правовой помощи по уголовным делам и многие другие.
Что будет означать выход из этих соглашений? Возможно самым заметным конкретным следствием станет восстановление статуса смертной казни: она вернётся в УК. А в общем плане — изоляцию российского государства и общества в наиболее важных сферах экономических и культурных отношений. Российские университеты окажутся в изоляции, а их дипломы, как и раньше нигде не будут признаваться. Будет предельно затруднено взаимодействие специалистов в области здравоохранения — оно, кстати, было очень важно в период пандемии. Работникам российской прокуратуры нельзя будет рассчитывать на предусмотренный договором ответ из прокуратур европейских стран. И так далее.
Специалистам будет досадно, допускаю. Будет ли они поминать при этом злобного и недалекого диктатора? Что ж, думаю, многие помянут.
Что это будет означать в целом для страны, для граждан? Ответ ясен: создание условий для отставания страны во многих важных сферах экономической и культурной жизни. Но — что с того? Отсталость — состояние отчасти привычное для россиян. И это то явление, которые не всегда и не сразу ощущается гражданами.
Люди ничего не почувствуют. Большинство из них, скорее всего, ничего и не узнает о разрыве отношений с самыми развитыми странами мира. Отсталость страны может выразиться в ощущениях лишь спустя изрядный период времени. Это примерно то ощущение, которые испытали граждане ГДР (кто-нибудь помнит эту аббревиатуру?), внезапно оказавшиеся в 1990 году гражданами Федеративной Республики Германии. Многие из них знали об этом, одолев знаменитую стену несколькими годами раньше. Отсталость своей страны, несомненно, ощутили и осознали тысячи бывших жителей КНДР, каким-то образом вырвавшиеся из этого социалистического рай Юрского периода в Южную Корею. Да и россияне, заставшие в зрелом возрасте переход от советской экономики к рыночной, и запомнившие пустые полки, в полной мере осознали, насколько отстала страна.
Правда, сегодня многие, кажется, готовы об этом забыть.
Отдельно отметим то, что Российская Федерация собирается денонсировать Конвенцию об уголовной ответственности за коррупцию. Ну, это, как раз наиболее ожидаемая мера. Лыко в строку: около десяти дней назад Государственная Дума одобрила в первом чтении закон, позволяющий чиновникам и депутатам не публиковать информацию о своих доходах.
Напомним тут, кстати, какой главный аргумент выдвигается сторонникам диктатора и войны для данного разрыва с международно-правовым порядком. Они говорят, что таким образом защищают государственный суверенитет. Это лицемерие и ложь — одновременно. Никто никогда не лишал наше государство суверенитета. Просто для Путина суверенитет означает не то, что обычно подразумевается в международном праве. Для Путина — это избавление от всяких и внешних, и внутренних ограничителей его личной власти. Его власть должна быть абсолютной. И точка.
Резюмируем. Выход Российской Федерации из целого комплекса международных соглашений будет означать не просто некое изменение конкретных правовых условий, но выход за пределы цивилизованного мира. Да, это, конечно, прежде всего, инициатива диктатора. Но положение его окружения, обслуживающего этот разрыв с цивилизованным миром, от этого еще более унизительно и постыдно.
Верю ли я, что моему государству, Российской Федерации когда-нибудь придется возвращаться — с мучениями и стыдом — в тот же самый международный порядок? Да, конечно. Но сознавая эту неизбежную перспективу будущей власти, мы должны давать точную оценку действиям власти нынешней.
