— С вами связывался кто-то из Минобороны?

— (внесен (а) властями РФ в реестр иностранных СМИ, выполняющих функции иностранного агента) Нет, я знаю только то, что видела в интернете, со мной никто не связывался, ничего пока не известно. Его воспитывала бабушка с дедушкой, бабушка сейчас едет сюда из Москвы.

Роман веселый добрый парень, занимался кикбоксингом, он кандидат в мастера спорта, потом он ушел в армию, после чего пробовал учиться в институте в Воронеже, но бросил и в 2015 году подписал контракт и переехал в Москву. Он очень хотел в армию, хотел с этим связать свою жизнь. В Москве у него жена и ребенок, а здесь все его знают как хорошего парня, который никого не обижал и за всех заступался, если была какая-то необходимость.

— Но вы знали, что его отправили на Украину?

—Вы с ним успели обсудить то, что началось на Украине 24 февраля?

— Нет, мы в феврале с ним не общались. Он уже был до этого момента в командировке, и его, скорее всего, просто туда перекинули. Но мы жили в разных городах. Я только вчера переехала сюда из Старого Оскола, нашла здесь работу (Дячук — экономист-бухгалтер — прим. «Новой»), а он живет в Москве. Мы редко видимся, а когда общаемся, то о его работе речь не заходит, только поверхностно. Чего-то конкретного он никогда и не рассказывал.

— У вас какое-то отношение к этой войне есть?

— У меня нейтральное отношение, я в таких вещах не разбираюсь, я в них не лезу. Страшно в принципе представить такие вещи, поэтому я не смотрю новости особо, не вдаюсь в подробности. И в интернете информацию раньше перелистывала, но сейчас я во всех новостях и в интернете ищу — мало ли будет какая-то новая информация [про брата]. Мне звонят рассказывают, что там происходит, какие вещи. Я к этому отношусь нейтрально.

День четвертый. Бои в Харькове, Мариуполе, Херсоне, Николаеве, кадыровцы под Киевом, Россия официально признала гибель первого военного.

— Ну как можно к военным действиям нейтрально относиться…

— А как мне к ним относиться? У меня родственники на Украине, у меня живет там родной отец и много родственников по его линии. Правда, мы не общаемся уже 12 лет.

Они (украинцы — прим. «Новой») такие же люди, и я не считаю, что не было варианта решить это не таким путем. Мне просто очень тяжело, потому что мой брат сейчас в такой ситуации, и я не очень хочу, чтобы какие-то другие люди в нее попадали. Я читала комментарии, какие-то гадости, которые люди пишут в комментариях [под видеозаписью допроса], не зная его в принципе. А есть еще куча других ребят, которые также попали туда, и их родственники, как и я, сидят и это все читают.

Сейчас я негативно отношусь к тем людям, которые взяли [моего брата] в плен. Его взяли в плен гражданские, а не военные люди. Я не понимаю, зачем это сделали мирные люди, они не понимают разве, что они — военные, они не идут туда добровольно, им отдают приказы, которые они не могут не выполнять, они не имеют права отказаться от таких вещей. А их сейчас гнобят и всячески оскорбляют, хотя у них и так ситуация не из лучших. Они же знают, что с ними будет через какие-то 10 минут.

— У каждого своя правда. Представьте себя на месте людей, на которых идет колонна войск из другой страны, всюду взрывы и стрельба. Понятно, что они хотят спасти свою родину.

— Я понимаю это, но все-таки не считаю, что это разумно, я не считаю, что эти люди поступили правильно. Он никого не убивал, он не снайпер, он связист, он просто ехал в какой-то другой населенный пункт. Они не собирались на кого-то нападать или что-то еще. Для каких целей они туда ехали, никто не говорит (на видеозаписи Буганцова спрашивают, куда он ехал, Украину же захватывать, а тот отвечает: «Бензовозы довезти» и что больше ему ничего не говорили — прим. «Новой»).

Жизнь под землей. Как украинцы пережидают налеты в бомбоубежищах и метро — фотогалерея

— Минобороны даже до сих пор не признает, что в российской армии есть потери, хотя они есть, конечно.

— Конечно, есть, и немаленькие. Никто не скажет правды — у людей тогда начнется паника, потому что люди сейчас уверены, что мы сильная и непобедимая страна, которая вообще все может.

Половина того, что показывают по телевизору в новостях, — это либо неправда, либо какие-то поверхностные вещи. Все это делают, чтобы люди не паниковали, потому что у них уже идет паника. Люди делают какие-то странные вещи, которые тяжело объяснить. Они закупают топливо, снимают деньги, уезжают куда-то. Хотя, может быть, если у кого-то есть родственники, которые живут подальше [отсюда], есть смысл съездить к ним и там переждать это время.

— А вы или Роман вообще как относились к Украине после 2014 года?

— С ним мы на такие темы не разговаривали, а я считаю, что это политические вопросы. Если честно, мне, как отдельно стоящему человеку, все равно на то, кому принадлежит Крым. Но есть люди выше, которым важно [получить] кусочек земли, за который в итоге умирают другие люди. Они сами почему-то не идут воевать туда, они сидят и придумывают приказы, принимают решения, отсылают людей, которые там умирают.

При этом не признаются в этом, а их родственники так же, как и мы, сидят и просто ничего даже не знают о том, что происходит с их родными людьми.

Я понимаю, что Россия — это родина, я понимаю, что живу в этой стране, но наша страна делает то же самое, что делает Украина. Они не останавливают [боевые действия] и не соглашаются на какие-то мирные решения. Они делают то же самое, и я не могу относиться к Украине и России по-разному. Они отправляют людей умирать непонятно для чего. Какая цель того, что они находятся там?

— Путин сказал, что цель освободить Украину от военных и нацистов.

— За освобождение Украины гибнут молодые ребята, которые еще даже жизни не видели, у которых ни семьи, ни детей, и те, кого семьи ждут домой, они не возвращаются, потому что кто-то решил освободить страну, ничего для этого не сделав кроме как отдал какие-то приказы. Я считаю, что так не должно быть, что это несправедливо.

(от предложения записать видеообращение Дячук отказывается — прим. «Новой») Я просто не думаю, что есть шанс, что он сейчас увидит это видео. А народ и так не хотел войны, и они (солдаты — прим. «Новой») не хотели воевать, их никто не спросил, их просто туда отправили.

На вопрос о том, спокойно ли в Комсомольском, который находится неподалеку от Майского, где от падения снаряда пострадал ребенок и серьезно пострадали пять строений, Дячук отвечает утвердительно. Но через три минуты после того, как я вышел из подъезда, вдалеке забухала артиллерия, а прямо над ее домом низко пролетел военный вертолет.