Суть журналистики как индустрии в том, чтобы рассказывать людям правду за деньги. За последние двадцать лет медиабизнес в России разрушен. Деньги достались государственным пиарщикам, а правда — гражданским активистам. 

Бизнеса нет

Главный удар по мировым медиа нанес интернет. Традиционно они жили за счет продажи рекламы. Но в 2000-е наступил век интернета, и выяснилось, что технологические компании — поисковики и соцсети — умеют обращаться с рекламой гораздо лучше традиционных — медийных. Торговцу автомобилями выгоднее предложить свой товар тому, кто введет в поиск Google слова «купить авто», чем покупать рекламный модуль в газете. Медиа стали терять рекламные деньги. Они ищут новые источники дохода и обязательно их найдут, но российским деловым и общественно-политическим медиа это уже не поможет.

Потому что у нас кроме глобального кризиса есть свой, локальный и рукотворный. Этот кризис устроило государство, которое двадцать лет проводит политику уничтожения независимых СМИ как индустрии. За это время все заметные частные медиа с отечественным капиталом были, с подачи Кремля, куплены крупными бизнесменами. А для медиа с иностранным капиталом приняли закон, ограничивающий долю иностранцев, и эти издания вообще достались случайным людям. «Звенья гребаной цепи», начиная с НТВ-2001 и заканчивая РБК-2016, хорошо известны.

Офис РБК. Фото REUTERS/Scanpix/LETA

В результате из медиа в России были изгнаны почти все профильные инвесторы (то есть те, кто занимается медиа как бизнесом). Нынешние собственники — никакие не инвесторы, а по сути заложники, которые отвечают перед Кремлем за лояльность вверенных им изданий.

Уничтожая независимые медиа одной рукой, другой государство выстраивало пиар-машину, которая стала переманивать к себе журналистов. Конкуренция за кадры между медиа и пиаром была всегда. Но во второй половине 2000-х, когда государственные и квазигосударственные компании стали расти как грибы после дождя, эта конкуренция обострилась. Способный репортер постоянно стоял перед выбором: остаться в медиа, быть свободным и искать правду или перейти в пиар, проститься со свободой и правду утаивать. Разница в деньгах составляла примерно ползарплаты (могло быть и больше, конечно). В 2010-е к госкорпорациям и госкомпаниям добавились государственные новостные агентства с раздутыми бюджетами. Так государство разрушило медиарынок.

Правды нет

По мере смены собственников стали рушиться журналистские стандарты. У владельцев медиа много других, более дорогих и важных для них активов, партнеры по всему миру и покровители в Кремле. И у всех есть интересы, которым огласка обычно приносит только вред. Вред бизнесу владельца — тут осторожнее, надо согласовать. Вред партнерам владельца — тут надо понять контекст, то есть, опять же, согласовать. Вред Кремлю — поэтому про Донбасс вот так писать не надо, а про Навального не надо совсем.

Руководство изданий день за днем взвешивает на невидимых весах: опубликовать вот эту небезупречную статью (а идеальных не бывает) и подвергнуть себя и весь трудовой коллектив угрозе увольнения? Или лучше отложить? У коллектива — ипотеки, маленькие дети, съемные квартиры и больные родители. А статья, даже если это и правда, все равно ничего не изменит. Лучше ее отложить — пусть еще раз все проверят, со всеми поговорят, получат официальное подтверждение. Тем временем и тема стухнет — позавчерашние новости мы не публикуем. А в следующий раз репортер и сам с такой темой не придет. Зачем ему лишняя работа — искать, собирать, писать — если это не будет опубликовано? Так медиабизнес в России теряет свой продукт — правду.

Заняв в медиа господствующие позиции, государство предъявило к журналистике новые требования: если ты получаешь деньги от государства — прямо из бюджета или в виде рекламных контрактов госкомпаний — то должен отстаивать интересы государства. После Крыма и Донбасса, когда мы оказались в воюющей стране, к этому добавилось еще: если ты не получаешь деньги от государства, это не освобождает тебя от обязанности учитывать его интересы. Кто с этим не согласен — либераст, антипатриот, вражеский агент и пятая колонна. Так пропаганда подменила собой правду.

«Хотите, как на Украине?» — «Не хотим, как в России». Почему на телеэкраны вновь стали возвращаться российские новости

Правда не нужна

Даже в плохих изданиях часто работают приличные люди. Какая у них мотивация, кроме денег? Разная — честолюбие, чувство справедливости и любопытство, иногда все сразу. Но всем важно, поменяется ли в результате их работы что-то в реальной жизни. И надо прямо сказать: сегодня в России в результате журналистской работы не поменяется ничего, а то и поменяется в обратную сторону.

Как это должно работать? Журналист добывает новость, то есть важную для каких-то людей правду, которую другие люди пытаются скрыть. Эта правда становится публичной и случается маленький Уотергейт. Конечно, не каждый раз президент уходит в отставку. Но какая-то реакция считается нормой. Если в статье показано, что такой-то человек — вор, полиция должна это проверить. Если законопроект ущемляет чьи-то права, депутаты должны его пересмотреть. Если у чиновника нашли незадекларированную собственность, он должен быть отстранен.

Но в России все поставлено с ног на голову. В 2016 году во многих странах одновременно вышли расследования, основанные на так называемом «панамском архиве» — утечке данных про офшорные компании высокопоставленных государственных деятелей разных стран. В большинстве стран, которые принято называть цивилизованными, власти сказали журналистам спасибо и попросили предоставить дополнительные доказательства и документы.

Дмитрий Песков. Фото Sputnik/Scanpix/LETA

В России еще до публикации, получив журналистские запросы, пресс-секретарь президента объявил, что враги готовят против Путина информационный вброс. После публикации ее главный российский герой — близкий товарищ и, возможно, кошелек Путина виолончелист Ролдугин — рассказал, какой он хороший, по центральному телевидению, дал концерт на весь мир в только что освобожденной сирийской Пальмире, а миллиардеров-спонсоров его благотворительного проекта Путин собрал, чтобы поблагодарить лично.

Это и есть сегодня обычная реакция российских государственных институтов на правду. Игнорирование фактов: все это чушь, выдумки, компот, заказ, происки ЦРУ и т. д. Замалчивание. А если замолчать нельзя — прославление виновных и дискредитация тех, кто честно сделал свою работу. Вот еще пример: губернатора Андрея Турчака подозревали в том, что он заказал избиение журналиста Олега Кашина. Никто не стал это расследовать, а Турчак теперь вице-спикер Совета федерации и секретарь генсовета «Единой России». Совсем недавно, в разгар допингового скандала, министр спорта России был награжден орденом. Да любой мелкий чиновник, которого схватили за руку, начинает сегодня голосить про «происки Запада». В общем, «тьфу на тебя, Алексей Навальный!»

Вторая мертвейшая профессия. Во что превратилась журналистика за двадцать лет правления Владимира Путина

Как пошутил мой коллега, отвечая на вопрос, помнит ли он, чтобы его расследования что-то поменяли в жизни: «Помню, я был уволен». Признание заслуг журналиста оформляется его увольнением. Так государство лишает смысла журналистскую деятельность.

Активистика вместо журналистики

При этом вокруг десятки журналистских проектов, некоторые из них очень хорошие, и возникают все новые. Благодаря интернету порог входа на этот рынок упал — открывай медиа хоть в Facebook. Разве это не значит, что на место старых, отживших, медиа пришли новые, и мы наблюдаем не закат, а рассвет? Пройдет немного времени, солнце взойдет, станут понятны новые лидеры, которые будут лучше прежних. Очень хочется на этот вопрос ответить «да». Но нет.

Про бизнес стоит забыть. Это не бизнес — это промысел. Его нельзя ни продать, ни подарить. Уберите из «вДудя» самого Дудя — что останется? Большинство новых проектов — способ выживания тех, кто удостоился в старых медиа увольнения за хорошую работу или просто устал гнуться и ушел на вольные хлеба. Тут грант, там краудфандинг, здесь немного нативной рекламы, кому повезло — у того есть спонсор. На жизнь себе и сотрудникам хватает — уже хорошо (какой там бизнес, какая там прибыль?). Многие люди, проработавшие в медиа лучшую часть своей жизни, ничего больше и не умеют, куда им деваться? А другие — меньшинство — ничего больше и не хотят, у них призвание. Талант, упорство и смелость этих людей вызывают уважение и благодарность. Только это не бизнес. И не решает главного вопроса: зачем все это нужно?

Поскольку российские институты никак не реагируют на правду, собственно журналистская деятельность теряет смысл — что толку говорить, когда тебя демонстративно игнорируют? Реакцию приходится создавать самому. В этом секрет успеха Навального: он измеряется не сенсационностью обнародованных фактов, не числом кликов и просмотров, а числом вышедших на улицу после публикации. Узнал — возмутился — вышел.

Митинг за допуск независимых кандидатов в Мосгордуму 10 августа 2019 г. Фото: Gavriil Grigorov / TASS / Scanpix / Leta

А улица уже влияет на власть — по крайней мере та ее точно учитывает в своих планах (переносит свалки, отпускает невиновных из тюрьмы). В этом же секрет успеха благотворительных медиапроектов: прочитал, посочувствовал — donate, успех измеряется не цитируемостью и трафиком, а суммой пожертвований.

Можно ли назвать людей, которые рассказывают о жульничестве и воровстве, чтобы вывести людей на площадь, или о гибнущем без операции ребенке, чтобы вызвать сочувствие и подтолкнуть человека сделать пожертвование, — точно ли их можно назвать журналистами? Я бы назвал их активистами — все-таки цели у них другие. Если цель журналистики — поиск правды, то цель активистики — изменение общества. Правда в этом случае известна заранее, ее достаточно выучить и не бояться применять.

Но может быть, сегодня и нельзя иначе? Я недавно видел расследование, которое заканчивалось примерно такой фразой: мы не стали посылать запрос главному герою, потому что не смогли придумать, что и зачем у него спросить. И вспомнил, как год назад просил автора статьи про пытки сделать запрос в ФСБ. Хорошо, сказал тот, а что спросить? Я подумал: а действительно, что? Какие электрошокеры дольше держат? По каким статьям пытки обязательны, а по каким — на усмотрение опера? И получается что вся эта журналистика — спроси вторую сторону, дай право на ответ, разберись — просто лишняя трата времени и сил. Если вторая сторона беспробудно лжет как сивый мерин и относится к тебе как к унтерменшу, может, и нет больше никакой второй стороны?

Маргарита Симоньян и Дмитрий Киселев. Фото Valery Sharifulin/TASS/Scanpix/LETA

Дисклеймер

Но вот есть «Новая газета», «Медуза», «Ведомости» и еще несколько крутых старых и новых проектов. Разве это не повод для оптимизма? Я сложил трафик на Similarweb за ноябрь (визиты): перечисленная тройка — 46 млн, РИА Новости плюс RT на русском — 155 млн. И это мы еще бюджеты не сравнивали. Так что это колонка про тренды, а не про тех, кто «пока держимся».