Российская армия во время отступления вывезла из Херсона 2500 украинских заключенных. Об этом сообщает The New York Times со ссылкой на бывших заключенных, сумевших выбраться из России.
Как утверждает один из них, Андрей Стукалин, власти Украины во время быстрого отступления были вынуждены оставить заключенных в местах лишения свободы.
Украинские чиновники признали, что заключенных просто забыли. Верховный комиссар по правам человека в Украине сказала, что украинские власти ей ответили: «Шла война. У кого было время на заключенных?»
«Мы хотели, чтобы они хотя бы открыли двери наших камер, чтобы мы могли защитить себя, чтобы мы могли бороться за свою жизнь», — говорил Андрей Стукалин.
Об оккупации города осужденные узнали, когда увидели по телевизору российские каналы.
Сначала заключенные были предоставлены сами себе — оккупационные власти тогда были сосредоточены на выявлении сторонников киевского режима. Не хватало еды — иногда их кормили только один раз в день.
Когда же началось украинское контрнаступление осенью 2022 года, заключенных из четырех тюрем в Херсоне собрали в одну, подальше от боевых действий — около 2500 человек жили в здании, рассчитанном только на 500. Как они признаются, спать приходилось по очереди.
Через несколько недель в тюрьму прибыло подразделение российского спецназа — под их конвоем заключенных увезли в аннексированный Крым.
«Никто не спрашивал нашего согласия и нашего мнения об этом», — сказал осужденный за кражу Александр Федоренко.
Всего по оценкам официальных лиц Украины из страны было вывезено около 3500 заключенных, в том числе, 2500 из Херсона.
По словам четырех заключенных, в пересыльной тюрьме в Крыму их избивали охранники с закрытыми лицами. Некоторых били до потери сознания, Александр Федоренко отделался окровавленными лицом. По словам заключенного Руслана Осадчего, их били со словами: «Встречайте русский мир!»
«Нас встретили криками, избиениями, унижениями», — рассказал Федоренко. «Лицом в землю, не смотреть, ничего не говорить — и удары, удары, удары».
В Украине заключенные были одеты в гражданскую одежду, и в тюремном порядке присутствовали элементы самоуправления — в России же у них отобрали все вещи, одежду, выдав взамен арестантскую робу и валенки.
После Крыма заключенных рассеяли по тюрьмам России, иногда за тысячи километров от их родины.
Как рассказывают собеседники издания, никто из сотрудников российских учреждений не знал, что надо делать с заключенными. Некоторые опасались, что их мобилизуют в ЧВК «Вагнер» — однако вербовщики не брали даже тех украинцев, которые вызывались идти добровольцами. Для принудительного труда их также не использовали, равно как не пытались обменять на российских военнопленных в Украине.
Тех, у кого заканчивался срок, отпускали. Однако на выходе же полицейские спросили Руслана Осадчего, как он попал в Россию — в итоге, его обвинили в нарушении миграционного законодательства и оштрафовали.
Заключенным предлагали получить российские паспорта — однако согласились на это немногие: одни отвергали их из чувства патриотизма, другие — опасаясь санкций со стороны украинских властей.
В марте трое прибывших из Херсона заключенных объявили голодовку, протестуя против содержания под стражей в тюрьме для нелегальных мигрантов в Волгограде. Некоторые, благодаря правозащитникам проекта Unmode, поддерживающего заключенных в постсоветских странах, смогли обжаловать решения суда о нарушении миграционного законодательства.
14 заключенных были депортированы в Латвию. Там им латвийские пограничники сначала выдали листок с украинским текстом: «В эти трудные времена Латвийская Республика и ее народ готовы с открытым сердцем принять граждан Украины», — однако потом отказали во въезде и депортировали обратно в Россию. Официальных комментариев журналистам получить на данный момент не удалось.
Александр Федоренко с помощью правозащитников смог уехать в Грузию, оттуда он и еще 15 человек смогли вернуться домой через Молдову. Там их задержали украинские спецслужбы и подвергли допросу на детекторе лжи, подозревая в коллаборационизме. Теперь Федоронко работает волонтером в Unmode, пытаясь помочь своим бывшим товарищам. Большинство херсонских заключенных до сих пор находятся в российских тюрьмах.
Ни один российский чиновник официально не признал перевод украинских заключенных в РФ. Представители российской полиции и ФСИН не ответили на запросы издания.