Революция, о которой так долго говорил Марк Цукерберг, свершилась. И произошло это 24 февраля. Теперь в Фейсбуке вместо одного лайка существуют шесть возможных «реакций» на сообщение, среди которых присутствует и старый лайк. Пока он скорее используется как самая общая положительная оценка, но вполне возможно, что скоро он превратится в один из равноправных вариантов. 

Естественно, российский Фейсбук сразу забурлил, завозмущался. «Никогда в жизни не буду использовать эту гадость!», «Фу, как это вульгарно!», «Фейсбук деградирует!», «Фейсбук погиб окончательно», «Пора валить из Фейсбука!». Впрочем, как всегда и бывает, тут же обозначилась и противоположная позиция. Пользователи Фейсбука — возможно, и те, которые только что бурно возмущались — стали безудержно экспериментировать с новыми значками. Они наводили курсор на «нравится», ждали, пока появятся шесть вариантов: скромный старенький голубенький и пять новых разноцветных, и нажимали, кликали, давили. 

Давайте попробуем разобраться, почему люди так по-разному реагируют на, казалось бы, дополнительные возможности, предложенные им Цукербергом.

Ну, вторая реакция более-менее понятна: нам предложили новую, на первый взгляд, безобидную игрушку, и мы бросились в нее играть. 

Первая же реакция — сильное неприятие — вообще характерна для сегодняшней образованной публики (хотя и тянет назвать ее интеллигенцией, но постараюсь этого не делать). Вспомните, как настороженно и неприязненно восприняли бывалые блогеры появление социальных сетей. Как презрительно отзывались они о Фейсбуке в сравнении с блогосферой, уже придя в этот самый Фейсбук. Вспомните, как ненавидели люди, уже привыкшие к смайликам из знаков препинания, новые желтые рожицы — так называемые «колобки». Впрочем, до этого так же ненавидели старые смайлики. А еще до этого презирали мобильные телефоны. А еще до этого — шариковые ручки. Но в самую древность мы все-таки забираться не будем.

Гигантский смайлик, составленный жителями Филиппин. Фото AFP/Scanpix

В общем, такое презрение очень характерно для нашей по-настоящему консервативной публики. Но надо отметить его главную черту: по истечении какого-то времени оно бесследно исчезает. И наступает привычка, которую мы безусловно ценим до тех пор, пока не возникнет что-то новое и, соответственно, новая привычка.

Здесь на секунду остановимся и вспомним предысторию. Кнопка «лайк» в Фейсбуке практически закрепила те короткие и стереотипные похвалы, которые традиционно использовались в блогосфере: «Аффтар жжот», «Пеши исчо», «Зачот», «Отжыг», «Жызненна» и другие. Фейсбук упростил положительную оценку: не надо ничего писать, просто нажми на кнопку, и все. И Фейсбук, и другие социальные сети оказались дважды позитивными. Во-первых, положительную оценку выражать стало проще, чем в блогосфере; во-вторых, положительную оценку стало выражать проще, чем отрицательную. А вспомните, сколько истинных жемчужин негатива породил язык падонков: «В Бабруйск, жывотное!», «Выпей йаду», «Убей сибя ап стену», «Ацтой», «Ужос» и другие. Конечно, все это можно было написать и в социальных сетях, но кнопки такой не было, а буквами — лень-матушка мешает. Так возникла раздражающая несправедливость, фундаментальная диспропорция между добром и злом. Пользователи требовали дизлайка (дислайка), но было очевидно, что Цукерберг на это пойти не может.  Ведь дизлайк позволит усилить не только негативное отношение людей к людям, но и людей к рекламируемым товарам. А это уже подрыв основ: какой рекламодатель захочет получить тысячу дизлайков за свои деньги?

Вместе с тем двусмысленность лайка настораживала. В Фейсбуке спонтанно возникали дискуссии, можно ли ставить лайк под сообщениями о чьей-либо смерти. Некоторые считали это кощунством («ведь это означает, что вам нравится, что кто-то умер!»). Другие говорили, что лайк ставится не смерти, а сообщению об этом — то есть памяти о человеке, и здесь никакого кощунства нету. Эту-то проблему и призван решить новый эмотикон «Сочувствую» и его желтая рожица, роняющая одну скупую слезу. Я, правда, с ужасом жду, кто же первым поставит эту глупую мордашку под сообщением о смерти. Но уверен, что это неизбежно. Ведь раньше я тоже вздрагивал от таких выражений сочувствия, как RIP, + или грустный смайлик. Но мы быстро привыкаем к этикетным способам выражения эмоций, как бы комичны и неуместны они поначалу ни казались. Как не вспомнить тут старую дискуссию в блогосфере о женщине, которая сразу после смерти ребенка написала об этом сообщение. Тогда это казалось чудовищным и неестественным и стало предметом моральной дискуссии. Сегодня это обыденность, почти норма — многие делятся, сообщают о смерти своих близких в режиме онлайн. Так что определенные основания для возмущения у пользователей Фейсбука все же были: хотели дизлайка, а получили непонятно что.

Но вот здесь-то и хочется разобраться в том, что же мы такое получили и к чему мы обязательно привыкнем, когда наконец в это наиграемся. Что именно предложил нам Марк Цукерберг? (Простите мне эту легкую фамильярность, но все-таки приятнее говорить «Цукерберг», а не обезличенное «Фейсбук»).

Новые варианты «реакций» в Facebook. Фото AP/Scanpix

Пять новых «реакций» имеют странные названия, причем на разных языках странности различаются. Разберемся сначала с английским. По-английски они называются Like, Love, Haha, Wow, Sad и Angry. Как лингвист я сразу замечаю неоднородность этого ряда: слова в нем относятся к разным частям речи. Первые два, по-видимому, глаголы. Следующие два — междометия, а последние прилагательные. 

По-русски ситуация не лучше. Кнопка лайка официально называется «Нравится», то есть это глагол; но, конечно, мы все называем ее существительным «лайк», ставшим одним из самых замечательных новых слов русского языка. Лайками мы обмениваемся, разбрасываемся, меряемся. Дальше идут три междометия: «Супер», «Ха-ха», «Ух ты!». Дальше снова глагол — «Сочувствую». И завершает ряд то ли наречие, то ли краткое прилагательное «Возмутительно». 

Не скрою, возмутительной является непоследовательность этого ряда как в английском, так и в русском языках. А восклицательный знак в русском порождает и новые вопросы. Почему, например, «Ух ты!» с восклицательным знаком, а «Супер» без? То есть скорее эти эмотиконы-реакции вызывают отторжение, но не своим эмоциональным содержанием, а той словесной формой, в которой оно выражено. Недодумали, недоработали, недокрутили. 

Можно сказать и иначе: эмоции составляют некоторый однородный ряд, а их словесные обозначения — нет. Вот, например, чем различаются «Нравится» и «Супер»? Вполне возможно, что «Супер» означает просто «очень нравится». «Ха-ха» означает «мне смешно», а «Ух ты!» — «я удивлен». То есть это ощущения, которые испытывает человек. Но тогда почему возникает «Возмутительно» — уже не субъективная, а как бы объективная оценка? А без словесного ярлычка этим базовым, по мнению Цукерберга, эмоциям будет трудно закрепиться в нашем сознании так, как это сделал лайк. 

И тем не менее, эмоции и значки закрепятся. Просто потому, что люди будут ими пользоваться — уже без начального игрового ажиотажа. И вот здесь возникает опасность, о которой хочется сказать отдельно.

Фото AFP/Scanpix

Эти шесть реакций, по-видимому, претендуют на некоторую фундаментальность. Я уверен в том, что сотрудники Фейсбука действительно изучили стандартные реакции и выбрали из них наиболее частые и важные. Несмотря на неудачность названий, они безусловно станут стандартными оценками. И получится, что у нас есть шесть базовых эмоций-оценок, которые будут активно использоваться в самой популярной в мире социальной сети. Мы столкнемся с явлением, которое в лингвистике описывается гипотезой Сепира—Уорфа: язык определяет наше мышление, а в данном случае — нашу эмоциональную сферу. Постоянное использование именно этих шести реакций окончательно утвердит их в статусе основных. Необходимость оценивать так тексты в Фейсбуке может быть перенесена и в сферу обычных человеческих отношений. Ведь и сейчас для многих жизнь в Фейсбуке по значимости сравнялась с обычной человеческой жизнью. Иначе говоря, сотрудники Фейсбука, формируя язык эмотиконов, могут — как ни печален этот сценарий — сформировать и некоторые типовые человеческие реакции, распространенные далеко за пределами социальной сети. Базовый набор отчасти подавит все другие эмоции и их нюансы. Умер кто-то из знакомых, и натренированный Фейсбуком мозг ставит незримый штампик «Сочувствую». Сосед рассказывает анекдот, а мозг реагирует «Ха-ха». «Шарли Эбдо» опубликовал очередную карикатуру, а мозг мечется между «Супер» и «Возмутительно». 

Мне могут возразить, что шесть лучше, чем один, и один лайк обеднял наши чувства еще сильнее. Но это не так. Один лайк не представлял собой знаковую систему. За бортом лайка оставался еще целый большой мир, и мы это прекрасно понимали. Даже вместе с дизлайком он не был бы опасен, потому что двоичная система опасна только для слабых умов. Разумный и эмоционально здоровый человек осознает, что за пределами зла и добра, радости и горя существует много чего еще. А вот пять, шесть или семь фиксированных эмоций создают иллюзию полного покрытия эмоционального пространства. Выход за их пределы становится необязательным, да и нелегким, для этого надо прилагать особые усилия, — и даже разумный человек, натасканный Фейсбуком, предпочтет ограничиться набором клише и не искать ничего нового или более тонкого. Как говорится, лучшее враг хорошего.

Зато насколько проще станет конструировать искусственный интеллект!