Сценарий фантастического фильма

Москва. Утро. Молодой артист детского театра Вадим, играющий Второго Козленка в мюзикле «Семеро Козлят», просыпается с похмелья. Вчера от него ушла девушка, недовольная тем, что Вадим до сих пор не посмотрел интервью Дудя с Кучерой и не выразил восторга по поводу новых стихов Германа Лукомникова.  

Потирая ноющий висок, Вадим пытается сварить кофе. Звонит мама: она просит, чтобы сын уехал из России, не дожидаясь мобилизации. Вадим пытается ответить, и тут выясняется, что у него напрочь пропал голос. Абсолютно. Даже шептать не выходит. Это просто катастрофа: сегодня вечером спектакль, Вадим играет Второго Козленка, он должен петь, а голоса нет! И заменить его некому.

В отчаянии Вадим пишет маме: «Не могу говорить», узнает контакты врача-фониатра и, записавшись на прием, мчится к метро. И тут происходит вторая странность. Не успевает Вадим сделать несколько шагов, как на него налетает курьер на самодельном мопедике. Оба приходят в себя на асфальте. Вокруг собирается народ. Страшно испуганный курьер лопочет что-то невнятное, прижимает руки к сердцу, а Вадим даже не может ответить — только грозит кулаком. В общем, курьер уезжает безнаказанный, а Вадим, пошатываясь, бредет дальше, и вдруг замечает на асфальте какую-то коробку: ее явно обронил курьер. 

Не особо терзаясь угрызениями совести, Вадим раскрывает коробку. В ней — новенькие черные наушники-вкладыши. «Хоть что-то хорошее», — угрюмо думает Вадим и вставляет их в уши. И тут происходит настоящее чудо. Прежде, чем Вадим успевает подключить их к телефону, наушники как будто сами оживают. В них начинают звучать голоса, которые проникают через уши молодого артиста прямо в его похмельный мозг. Голосов много: иногда мужские, иногда женские, а интонации завораживают.

Пока Вадим на негнущихся ногах шагает к метро, голоса поют о том, что последние двадцать лет он жил хорошо, а будет жить еще лучше, если перестанет оглядываться на Запад.

— У нас свой путь, — объясняют голоса. — У нас самая великая в мире литература, самое доброе кино, самые мудрые ученые. Мы лидируем в области развития искусственного интеллекта. Буквально вчера мы обнаружили восемь потенциальных экзопланет. Мы практически очистили русский язык от англицизмов. У нас золотые стандарты образования. А вот в Штатах и старушке Европе только и думают о том, как бы отменить нашу культуру. Даже собираются выкинуть кости Бунина с кладбища Сент-Женевьев-де-Буа!

Вадима охватывает негодование.

— Подонки! — кричит он. Трудно в это поверить, но голос к нему возвращается — он стал даже более звучный и сильный. Но стоит Вадиму вытащить наушники, как голос снова пропадает, а все вокруг становится выцветшим и блеклым.

Иллюстрация Павел Шевелев/SpektrPress

Отменив визит к врачу, Вадим идет в парикмахерскую. «Побриться надо, сегодня же спектакль», — думает он.

— Глупыш, — ласково говорят голоса. — Бороду надо отращивать, ухаживать за ней, лелеять… 99,9 процентов чеченцев-военных так поступают. Разве ты хуже?

— Не хуже! — шевелятся губы Вадима.

Он хочет купить сигарет, но голоса уговаривают его не губить здоровье, а вместо этого — приобрести инновационное бездымное кадило. «В доме всегда будет тепло и приятный запах ладана».   

Вадим решает отдохнуть перед спектаклем. Он возвращается домой и ложится на диван с книгой Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», но почти сразу засыпает. Через час он открывает глаза и никак не может понять: почему у него на груди лежит «Горячий снег» Бондарева? Да и с диваном что-то странное: Вадим бы мог поклясться, что последние пять лет у него был скромный икейский диванчик Solsta. Теперь же он лежит на громадной жесткой тахте «Мариша» производства Пинскдревзавода. Вадим в ужасе вскакивает: все не то!.. Вещи стали другими. Пока он спал, кто-то поменял мебель и расставил в квартире горшки с кактусами. Пропали игривые плакаты на стенах — теперь там схемы какого-то двигателя. Полкомнаты занял телевизор, а ведь раньше его не было. Вместо геля для душа — крем от прыщей. Вместо ноутбука — мандолина. Даже в холодильнике, вместо салата с креветками (последний подарок Вики), — слипшиеся макароны…

Вадим дрожащими руками вставляет в уши наушники, и голоса успокаивают его. Ему начинает казаться, что так — с кактусами и мандолиной — действительно гораздо уютнее. Он поспешно одевается, на ходу доедает макароны и бежит на спектакль. По дороге кидает «Архипелаг ГУЛАГ» в мусорный бак.  

Прибежав в театр, Вадим наскоро гримируется Вторым Козленком и, не вынимая наушников, идет на сцену. Зал полон, дети в восторге от музыки и постановки. Вадим, в числе других козлят, танцует, шалит, ловко побеждает Волка. И вот, наконец, финал. Его выход. Вадим выбегает на авансцену и смотрит в зал сквозь лучи прожекторов.  

— Читая свежие опусы сваливших за кордон госдеповских прихвостней XXI века, не могу отделаться от ощущения, что после великой трагедии наступило время отвратительного фарса! — поет Второй Козленок.

Вадим даже сам не узнает своего голоса — такой он стал крепкий и мужественный. Этот голос как будто разрезает жаркий воздух в зале. Никогда в жизни он еще так не пел. Другие козлята, Коза, Волк и Петух в изумлении смотрят на своего партнера.

— Свинтившие уроды ежедневно желают гибели своим соотечественникам и своей стране. Уму непостижимо! — продолжает петь Второй Козленок. — Они, видимо, считают всех, кто сейчас воюет или хотя бы выступает за победу, людьми низшего сорта, неспособными на тонкие эмоции и адекватное восприятие жизни. Проще говоря, они презирают всех нас, коих абсолютное большинство в нашей стране. Почему я пою об этом?

Дети и взрослые не сводят глаз со Второго Козленка, его возбуждение передается им, руки сжимаются в кулаки. Большая часть зрителей уже на ногах — по крайней мере, 78% зала. 

— Предатели, которые так ненавидят свою страну, что призывают к её поражению и гибели, должны рассматриваться как hostis publicus, враги общества! — громко и отчетливо поет Второй Козленок. — Вне зависимости от юридической квалификации их деяний. Как враги государства. За ними накрепко должно закрепиться это определение.  Таких лиц не следует пускать обратно в Россию до конца их дней. Аморальную ситуацию, когда предатели, которые желают своей стране поражения, параллельно зарабатывают на России, нужно прекратить раз и навсегда! Пошли вон! Пошли вон!

Иллюстрация Павел Шевелев/SpektrPress

Допев до конца, Второй Козленок в изнеможении опускается на пластмассовый пенек. Петух приносит ему воды. А в зале творится что-то невообразимое. «Да! Да! Да!» — скандируют зрители. Уже давно зажгли свет, на сцену вышли кланяться все артисты, но хлопают и кричат не им — Вадим становится героем вечера.  

В гримерке он, совершенно обессиленный, снимает с себя костюм Второго Козленка, снимает рожки, копытца и аккуратно кладет на стол наушники. Маленькие, черные, блестящие… Вадим опускается перед ними на колени и касается губами. В голове у него звенит божественная пустота.