На прошлой неделе лидер запрещенной в России радикальной украинской организации "Правый сектор" (власти РФ внесли эту организацию в реестр причастных к терроризму и экстремизму) Дмитрий Ярош подал в отставку, о чем заявил на своей странице в Facebook. Организация, которую ее члены позиционируют как национально-освободительное движение (НОД ПС), лишилась своего самого известного представителя из-за разногласий, возникших среди руководства.
Дмитрий Ярош, в частности, мотивировал свой уход тем, что во время подготовки недавнего всеукраинского съезда управленческий аппарат "Правого сектора" взял на себя нелегитимные функции — определения стратегии развития организации и создания нового Провода (руководящего органа националистов).
Дело в том, что ранее существовал только один, собственно партийный Провод, который и возглавлял Дмитрий Ярош. Но на всеукраинской конференции было решено сформировать еще и Провод Национально-освободительного движения – единую верховную надстройку над всей условной корпорацией "Правого сектора" (партией, военизированными формированиями, лояльными общественными организациями и т.п.).
Управлять новым органом предложили Ярошу, однако он мало того, что отказался, так еще и сложил с себя полномочия главы партии.
А все потому, что на том же раскольническом съезде обновленное руководство НОД ПС заявило о безальтернативности революционного пути развития Украины и непризнании легитимности "бандитского режима Петра Порошенко". Фактически организация вернулась к старой идее о том, что очистить власть от коррупционеров можно только с помощью оружия. Только теперь этот тезис был представлен как необходимость силовой борьбы с внешними и внутренними врагами Украины.
Дмитрий Ярош отказался возвращаться к прежнему курсу и покинул пост руководителя партии, что вызвало мощный медийный резонанс и общую уверенность в том, что без своего первого лица "Правый сектор" обречен на политическую гибель.
Дмитрий Ярош во время президентской избирательной кампании на Украине в мае 2014 года, в которой он принимал участие в качестве одного из кандидатов. Фото Reuters/Scanpix
Ситуацию усугубляет то, что уже 13 ноября Дмитрий Ярош согласился возглавить штаб добровольческого корпуса "Правого сектора", приняв командование пятым, восьмым батальонами и батальоном "Госпитальеры".
Человек, не пожелавший встать у руля национально-освободительного движения, которое должно было объединить партию, все военные формирования и общественные организации, примкнувшие к "Правому сектору", с радостью принимает предложение о руководстве одними лишь военизированными отрядами.
Этот факт сильно дискредитирует НОД ПС. Организация националистов, которая зимой 2014 года в дни Евромайдана, годовщину начала которого как раз отмечают в эти дни, была основной страшилкой в российских СМИ. Цитадель тех самых неуправляемых радикалов, которым удалось обернуть в бегство Виктора Януковича и его соратников, теперь сама переживает серьезный кризис.
Ее дальнейшая судьба будет зависеть не только от устойчивости активистов, оставшихся лояльными к НОД ПС, но и от развития добровольческого корпуса, который теперь возглавляет Дмитрий Ярош.
Каковы же позиции "Правого сектора" сейчас, и не переоценивают ли их журналисты по старой памяти?
Прошлое, настоящее и будущее
Своими мыслями о степени влияния и динамике развития "Правого сектора" в блиц-интервью со "Спектром" поделился немецкий политолог Андреас Умланд, специалист в области праворадикальных и националистических организаций, научный сотрудник Института Евро-Атлантического сотрудничества (Киев).
"Спектр": С чем вы связываете наметившийся кризис внутри организации "Правый сектор"?
А.У.: Вполне возможно, что основной причиной стали финансовые или идеологические противоречия внутри руководства этой организации. Если посмотреть на процесс создания новых политических партий, такие ситуации возникают довольно часто. Вот, например, самая близкая к ПС партия "Свобода" также проходила подобный процесс: менялись и пул лидеров, и перечень лояльных организаций, сформировавших в итоге партию.
Это естественный процесс, "детские болезни" новой политической силы, которая только проходит этап своего становления.
Изначально "Правый сектор" был "крышей" или, точнее говоря, собранием разных ультранационалистических групп. Там можно было найти и (также запрещенные в России —прим. "Спектра") УНА-УНСО, и "Тризуб" имени Степана Бандеры (власти РФ внесли эту организацию в реестр причастных к терроризму и экстремизму), и Социал-национальную ассамблею, и "Белый молот" и прочих. Он был довольно небольшой структурой: по моим оценкам, к концу Евромайдана количество сторонников ПС составляло от 500 до 800 человек. Сейчас это несколько тысяч людей.
"Спектр": Выходит, что "Правый сектор" достиг значительного прогресса, если смог нарастить число сторонников и создать управляемую структуру?
А.У.: Отчасти да, ведь "Правый сектор" появился как новый бренд. Часть националистических групп, которые первоначально не имели никакого отношения к киевским события, стали причислять себя к "Правому сектору". Например, такая ситуация была характерна для регионов. Свою лепту в популяризацию и капитализацию бренда "Правого сектора" внесла негативная кампания в российских СМИ, поэтому неудивительно, что уже после революции на базе ПС стали объединяться множество праворадикальных активистов.
Но, еще раз подчеркну, первоначально не было большого движения, а были маргинальные группы, которые объединялись под этим названием. Поэтому правильно воспринимать "Правый сектор" как сеть местных организаций, а не как объединенную структуру.
"Спектр": И все же насколько "Правый сектор" сейчас влиятелен в Украине, если вынести за скобки переход Дмитрия Яроша из одной ветки организации в другую?
А.У.: Я бы оценил количество членов ориентировочно в 10 тысяч. "Правый сектор" однозначно является неким внутренним политическим фактором, хотя нельзя назвать его определяющим или даже значительным. Те социологические показатели, которые ПС получал в последние несколько месяцев, показывают, что у него резко повысилась поддержка. Украинцы не довольны реформами и рассматривают "Правый сектор" как некую силу, которая бы более решительно боролась с олигархами, коррупцией и бюрократией.
"Спектр": Невзирая на риторику НОД ПС о том, что они будут противостоять режиму Петра Порошенко, представители "Правого сектора" стали силовой базой для проведения акции по гражданской блокаде Крыма. Таким образом, они выступили союзниками лидеров Меджлиса крымскотатарского народа, которые очень близки к Петру Порошенко. Более того, в СМИ неоднократно упоминалось, что "Правый сектор" де-факто выполнял функции государственных правоохранительных органов, проводя обыски машин на предмет наличия продовольствия. Что это означает?
А.У.: Прежде всего, ясно, что это нарушение монополии государства на насилие. Сомнительно, что эта акция по блокаде полуострова проходила без согласования с украинскими силовиками и властями. Вероятно, что украинское государство сейчас перенимает опыт ведения гибридной войны, по крайней мере, об этом говорят украинские интеллектуалы. То есть подобные организации используются в интересах Украины, но без официальных указаний.
Если классифицировать "Правый сектор" как славянских христиан-праворадикалов, которыми они на самом деле и являются, то ситуация с блокадой Крыма еще более парадоксальная: христиане помогают мусульманам в борьбе против других христиан. Конечно, в украинском контексте этот союз является общепонятным в современных условиях, однако за пределами Украины подобные коалиции выглядят необычно с точки зрения расположения противоборствующих сил.
Но "Правый сектор" действительно играет важную роль в гражданской блокаде Крыма, хотя, кроме него там есть и гражданский корпус "Азов", а также представители других добровольческих военных объединений.
Активисты «Правого сектора». Фото AFP/Scanpix
Конечно, особенно интересно мнение действующих украинских политиков, непосредственно знакомых с руководством "Правого сектора". Ситуацию, связанную с идейными разногласиями среди праворадикалов, прокомментировал народный депутат Украины Сергей Высоцкий (фракция "Народный фронт").
"Спектр": Потерял ли "Правый сектор" влияние в связи с уходом Дмитрия Яроша с поста главы одноименной партии, и есть ли в принципе у этой организации реальные рычаги воздействия на украинскую политическую действительность?
С.В.: К сожалению, в современных условиях не всю информацию можно предоставлять СМИ, в том числе и о причине раскола в рядах "Правого сектора". Однако важно отметить, что сейчас на наших глазах происходит развитие концепции гибридной войны, в которой "Правому сектору" отведено особое место.
Гибридная война построена вокруг медиа, их использования в целях пропаганды. Любое событие можно трактовать как информационный повод для одной из сторон конфликта, самые сильные информационные поводы — те, которые могут репродуцировать себя, становиться мемами.
Так вот, "Правый сектор" в некотором смысле является мемом. В него вкладывают определенные смыслы, прежде всего, национальную идеологию и образ партии прямого действия. Есть, например, большая разница между Дмитрием Ярошем, который является украинским государственником и достаточно эффективным военно-политическим деятелем, и теми людьми, которые выступают под брендом партии "Правый сектор".
Эта организация начиналась с небольшой группки активистов, объединенных именно вокруг Дмитрия Яроша, но постепенно в ее ряды стали вливаться люди, которые хотели ассоциироваться с узнаваемым брендом, но, вероятно, не разделяли все взгляды теперь уже экс-главы "Правого сектора".
О сколь-нибудь значительном влиянии последних сегодня говорить трудно, но ситуация очень быстро меняется, плюс не стоит забывать о росте недовольства украинской властью со стороны населения, что может привести к усилению позиций радикалов в обществе.
"Спектр": И все же опасения относительно "Правого сектора" существуют. Они представляют угрозу для власти?
С.В.: Большую угрозу для нынешних украинских властей представляют их собственные действия: игнорирование коррупции в правоохранительных органах (особенно это касается прокуратуры), договоренности с представителями пятой колоны и незаконные сделки с российским капиталом.
Из-за этого общество радикализуется, и легитимность власти утекает на улицу, к тем, кто предлагает самое простое решение — физически уничтожить класс коррупционеров и олигархов.
Поэтому, конечно, мне бы хотелось, чтобы "Правый сектор" состоялся именно как политическая партия: это некая гарантия того, что не будет крови в противостоянии старой системы с нарастающим желанием народа добиться справедливости.
Невзирая на все неурядицы, Дмитрий Ярош является авторитетным лидером, поэтому есть надежда, что его позиция станет установочной для остальных членов "Правого сектора".
"Спектр": Насколько это возможно, учитывая, что "Правый сектор" не принимал участия в местных выборах?
С.В.: Все намного сложнее, чем кажется. Мы точно не знаем, когда произойдет ротация власти и какая позиция по этому поводу будет у "Правого сектора" — об этом можно только гадать. Однако очевидно, что если "Правый сектор" не будет имплементирован в легитимное поле, то рано или поздно государство по самой своей логике начнет против него борьбу. Государство не терпит конкурентов в области легитимного насилия. Это опасная ситуация, так как неизвестно, на чью сторону встанет общество.
Также нынешнее положение "Правого сектора" для "Спектра" прокомментировал Андрей Еременко – украинский политический эксперт, руководитель центра социологических исследований "Active Group".
"Спектр": Как Вы считаете, обладает ли структура "Правый сектор" серьезным влиянием в Украине?
А.Е.: Я бы поставил вопрос иначе: насколько "Правый сектор" вообще является структурой? Вспомните июльские события этого года, когда в Мукачево бойцы "Правого сектора" вступили в перестрелку с милицией и людьми Михаила Ланьо, в ходе которой погибло несколько человек.
В свете подобных инцидентов говорить об управляемой структуре не приходится. А это, в свою очередь, тесно связано с вопросом характера влияния "Правого сектора".
"Спектр": Но если нет структуры, то что тогда есть?
А.Е.: У этой организации есть действительно мощный бренд — и на уровне имени "Правый сектор", и на уровне "визитка Яроша". Во-вторых, "Правый сектор" — это независимые свободные люди, которые при необходимости могут работать в одном направлении. При этом на один призыв руководства актив может не среагировать, а другой может найти серьезный отклик и поддержку.
В-третьих, "Правый сектор" обладает тесными отношениями с волонтерскими организациями и военными, в том числе теми, кто демобилизован и хорошо умеет стрелять, что автоматически прибавляет националистам очки в уровне силового влияния. Причем эти тесные отношения часто находятся на уровне чисто человеческой дружбы, а значит, движение "Правого сектора" — это самая настоящая прочная социальная сеть.
"Спектр": Тогда как можно расценивать переход Дмитрия Яроша из партии в ДУК ПС?
А.Е.: А где в действительности заканчивается партия и начинается ДУК? Грани размыты.
По моему мнению, Ярош ушел от политических дрязг, но при этом остался центральной фигурой военизированного объединения, которое в случае политического кризиса может стать массовым военно-политическим революционным движением. Но это лишь один из возможных сценариев развития событий.
Активисты «Правого сектора». Фото Reuters/Scanpix
Государство — это не мы
По сути, сейчас украинские власти оказались в двоякой ситуации. С одной стороны, НОД ПС открыто объявил нынешний режим своим противником, с другой стороны, Дмитрий Ярош, сохраняя лояльность к этому самому режиму, решил своим уходом из национально-освободительного движения в руководство добровольческого корпуса не допустить прямого силового столкновения с властями.
При этом очевидно, что президентская команда Петра Порошенко будет вынуждена искать особые пути умиротворения "Правого сектора". Пока существует возможность использования организации националистов для достижения тактических результатов в гибридной войне, о тотальном разоружении и включении бойцов ПС в отряды МВД или регулярных армейских подразделений не может быть и речи.
Тем не менее, ввиду опасности руководства НОД ПС, возможно, именно крайнее крыло националистов окажется под особым вниманием правоохранительных органов — вплоть до показательных судебных процессов против потенциальных зачинщиков новой уличной революции.
А пока в сухом остатке имеем следующее: политическая партия "Правый сектор" (и надстройка НОД) лишилась своих представителей в парламенте (Дмитрий Ярош сложил с себя полномочия главы партии, а второй нардеп Борислав Береза стал развивать собственный проект "Решительные граждане"), не приняла участия в последних местных выборах, состоявшихся в октябре, а потому не получила никакого представительства в местных советах.
Таким образом, за два года политическому крылу националистов из ПС не удалось легализовать свое движение посредством включения в органы государственной и региональной власти. А это значит, что у "Правого сектора" остается только один формат развития — революционная борьба, началу которой пока препятствует только позиция экс-руководителя.