Режиссер Юрис Курсиетис снимает художественный фильм «Олег» про латвийского жителя-негражданина русского происхождения, который отправился в Бельгию гастарбайтером. 

Латвийско-литовско-бельгийская картина снимается международной командой на студии «Tasse Film» при поддержке Национального киноцентра. Главную роль исполняет актер из Литвы Валентин Новопольский, на ролях второго плана — уже приобретшие международную известность польские актеры Давид Огродник, Анна Почняк и Адам Шишковски. В частности, Давид Огродник сыграл в оскароносном фильме Павла Павликовского «Ида», а Анна Почняк исполнила главную роль во французской исторической картине «Непорочные»  Анн Фонтен. В фильме играют также известные латвийские актеры Гуна Зариня, Эдгар Самитис и другие.

Весь материал, по словам режиссера, отснят и уже монтируется, в следующем году фильм выйдет на экраны. Согласно сюжету, герой, мясник по профессии, приезжает в Бельгию работать на мясокомбинат, очень быстро попадает под контроль польских бандитов и, не выдержав психологического давления, принимает решение о бегстве, которое поначалу кажется невозможным. Корреспонденты «Спектра» побеседовали с Юрисом Курсиетисом о процессе создания картины.

- Ваш первый фильм назывался «Модрис», в нем рассказывалось про латышского паренька, страдавшего наркотической зависимостью. Нынешний повествует о русском парне и озаглавлен его именем. Это продолжение?

- У меня действительно два фильма один за другим озаглавлены именем главного героя, но это, в общем, совпадение, так получилось само собой, я не задумывал изначально дилогию. Новый фильм не о молодежи: герою 30 лет. Хотя его история тоже основывается на реальных событиях. Эти события произошли с конкретным человеком, и он прошел через них, материал требует очень личного подхода к главному герою, поэтому мне показалось, что его имя — подходящее название.

- Как родился сценарий?

- Однажды журналист-сценарист Каспар Одиньш пришел ко мне с интервью, которое он взял для одного еженедельника. Оно меня зацепило. В нем было множество примет времени, черт, характеризующих наших современников: попытки пробиться вопреки всему, стремление к лучшей жизни. Примечательно, что реальный прототип, наш соотечественник осуществлял все это за пределами Латвии, как это многие делают в наши дни. И этот реальный человек был жителем Латвии русского происхождения. Это тоже показалось мне интересным штрихом, однако не послужило определяющим фактором в рассказе. Его национальная идентичность, его происхождение, статус негражданина и его поиски принадлежности очень важны для сюжета, они лежат в самой основе событий, произошедших с ним. Но, тем не менее, фильм не о латвийском русском. Он о человеке, который пытается найти свое место в мире, и его путь скорбен.

- Эмигрируют в поисках работы люди из Латвии и из Литвы, есть ли разница между ними?

 — В истории нет ни одного литовца. Исполнитель главной роли родом из Литвы, но он изображает жителя Латвии.

- Почему вы его выбрали?

- У нас главный герой русскоязычный, а это очень расширяет горизонты поиска, выносит их за пределы Латвии: мы, к примеру, искали и в России, и на Украине. Валентин удивил меня сразу, с первых эпизодов, которые ему нужно было сымпровизировать. У меня есть еще один актер из Литвы на роли второго плана. Тут нужно понимать всю эту машинерию: сам проект — совместное латвийско-литовско-бельгийское производство. Исполнителя главной роли я выбрал, еще не зная, что сотрудничество с Литвой состоится, и уже после этого литовцы предложили помощь в подборе актеров. Кастинг в международном проекте —  это обычный процесс поиска референций, работы с агентами, с зарубежными агентствами. Мне кажется, важнее отметить присутствие поляков в фильме. У меня две очень крупные роли исполняют польские актеры, которые и по сюжету являются поляками. Здесь процесс кастинга был интереснее, азартнее, потому что я хотел пригласить актеров, которых я уже видел в одном фильме, и которые мне там понравились. Роль Анджея исполняет Давид Огродник, который играл в «Иде» и в хорошем польском фильме «Последняя семья». А Маргошу сыграла Анна Почняк, известная по многим картинам. И из-за их высокого актерского ранга было сложнее договариваться с агентами. Но как только мы добрались непосредственно до актеров, и они прочли сценарий, они сразу захотели участвовать.

- На каком языке вы общались на площадке? Поляки,  литовцы, латыши — довольно интернациональный коллектив.

- Вообще, у меня шесть языков звучит в фильме: русский, польский, латышский, английский, французский и фламандский. Действие происходит как во французской, так и во фламандской части Бельгии, как в Брюсселе, так и в Генте. Коктейль богатый, команда интернациональная, поэтому главным языком общения был английский. Моментами мы говорили с Валентином по-русски, иногда поляки говорили со мной по-польски, а я отвечал по-английски. Мне кажется, что язык общения является в этом фильме наименее значимым фактором в процессе достижения понимания. Тот, кто смотрит фильм, может не знать ни слова ни на одном из этих языков, но, тем не менее, поймет, что происходит. Ведь главная задача кинематографа  — рассказать историю не вербальными средствами, а визуальными. Конечно, эта смесь языков сама по себе особая примета современности, особенно в Бельгии с ее чрезвычайно пестрым населением. Это похоже на Вавилонскую башню. Мы изначально задали себе установку обойтись без единого языка повествования, мы как бы гуляем из языка в язык, как это и происходит в реальной жизни.

- С кем легче работать, с местной командой или с интернациональной?

- Поскольку мы начали съемки в Латвии, у нас уже здесь образовалась хорошее ядро команды, которое сформировали как латыши, так и поляки. Мы иногда слишком низко себя оцениваем в разных областях. Во время этих съемок я заметил, что в Латвии живут профессионалы высокого класса в области кинематографа. Самоотдачи и профессионализма тех, кто не поехал с нами в Бельгию, часто мне не хватало. Нам иногда кажется, что за границей трава зеленее и небеса синее. Впрочем, конечно, то, что команда была интернациональной, нам помогло.  Это дает разнообразие мнений и трактовок — при условии, что вся команда включена в процесс.

- О герое: его безгражданство, неприкаянное положение русского в Латвии влияет на его самоощущение в эмиграции?

- Я думаю, что его отъезд в большей степени спровоцировали условия на рынке труда, чем национальный конфликт. Важным аспектом сюжета является факт, что негражданин, в противоположность гражданам Латвии, не может свободно работать в другой европейской стране, ему требуется разрешение на работу, которое он получает от конкретного работодателя, предпринимателя, на которого он работает в начале фильма. Потом он теряет эту работу, с чего и начинаются его злоключения. Так что статус негражданина ему отнюдь не помогает, в том числе и по сюжету, он осложняет его жизнь. Хотя мне кажется, что не следует судить об истории по поверхностным признакам, многое в фильме нужно понимать, исходя из личности героя, ее развития, ее силы или слабости. Возможно, другой человек со статусом негражданина, но с другим характером, справился бы с аналогичными проблемами легче. Я не склонен делить людей на граждан и неграждан, латышей, русских и поляков, здесь речь идет о человеке как уникальной индивидуальности, о способности или неспособностью преодоления препятствий. Да, поначалу его статус ему мешает, но в тот момент, когда Олег осознает, что выход один, он больше не является препятствием. Короче говоря, фильм не про латвийского русского в Бельгии, он про человека на чужбине, который не понимает,  что делать со своей жизнью, и про его путь к пониманию.

- Как-нибудь повлиял на фильм тот факт, что он снимался в разных странах? Ваш фокус стал шире?

- Часть павильонных съемок мы провели в Латвии, но по сценарию все действие происходит в Бельгии, так что мы не могли туда не поехать. Конечно, переезды  все усложняют, потому что меняется часть команды. Стал ли фокус шире? Это, наверное, вопрос не места съемок, а моей информированности, взгляда на жизнь. Я и из Латвии хорошо вижу проблемы в Европе, на Востоке и на родине. О том, что происходит с беженцами, мигрантами, можно узнать и в интернете. Хотя, конечно, на месте мы это увидели собственными глазами.

Интервью я прочел в 2013-м или 2014-м году, а сценарий начал писать в 2015-м, как только мы узнали, что проект получил финансовую поддержку в рамках программы празднования столетия Латвии. Мы с оператором отправились в Бельгию в недельную исследовательскую поездку. Предварительно я пытался найти каких-то рабочих, которые там работали и которых я мог бы расспросить о жизни. Все мои знакомые, когда-либо жившие в Брюсселе, вообще в Бельгии, говорили мне:  это тебе не Ирландия, не Англия, в этой стране таких нет, там одни евробюрократы. Поэтому мы поехали на авось. Приехали на один мясокомбинат, поскольку наш главный герой мясник, просто посмотреть, поснимать условия производства в Бельгии. И тут же встретили бригаду из Латвии: десять мясников у конвейерной линии. Мы сняли там видео, чтобы запечатлеть настроение, познакомились с земляками, перекинулись парой слов на месте, а вечером приехали к ним домой. И я рассказываю, мол, нам говорили, что в этой стране нет чернорабочих с родины, а есть только еврократы. А собеседник ухмыляется: откуда им знать про нас, наши две части общества никак не соприкасаются. И добавляет: тут на птицефабрике поблизости работает женская бригада из Латвии, здесь гастарбайтеров  вообще полно, но они так серы и незаметны, что эти «с верхних полок», которые живут в Брюсселе, их и не замечают. Из рассказов работников мясокомбината я почерпнул некоторые сюжетные линии, а также внутреннюю уверенность, что снимаю не какую-то там выдуманную историю, а настоящую жизнь, глубинную, незаметную для поверхностного взгляда. Общество — как муравейник: на поверхности публичные персонажи, в глубине чернорабочие.

- Когда случилась история с прототипом?

- В начале десятилетия, после кризиса, когда произошел большой отток населения на Запад в поисках работы. Но до меня доходят сведения о том, что все это сейчас по-прежнему происходит.

- Его история совпадает со сценарием?

- Я вдохновлялся его рассказом и включил его в сюжет. Но это, так сказать, моя версия событий, а не документальный пересказ.

- Она хорошо закончилась для реального человека?

- Журналист взял у него интервью, значит, все закончилось хорошо. О фильме говорить не могу.

- Что и кому вы хотите сказать своим фильмом?

- Я думаю, что фильм будет интересен как тем, кто когда-либо обдумывал возможность отправиться жить и работать за пределы Латвии, на Запад, так и тем, кто это уже сделал, и кто живет за границей или вернулся. А также тем, кто никогда не думал об этом, в том числе, возможно, и политикам. Для меня эта история важна из-за приключений, которые пережил герой, она захватывает воображение, и при этом очень человечна и эмоционально сильна. Тематика, конечно, очень современна и имеет большую общественную актуальность, но это не первично.

- Вы сами не искали ответы на вопросы, поставленные фильмом? Или ответы вам изначально были ясны?

- Конечно, я создавал фильм, в том числе, и для того, чтобы прояснить ситуацию для себя. Узнать, что происходит лично с моим отношением к уехавшим, а также к западным манипуляторам, которые используют мигрантов, с моими политическими взглядами на тот факт, что в европейской столице совершенно законно человека можно поместить в настолько жестокие условия труда, что это можно назвать современным рабством. Я задавал себе вопросы и о латвийских русскоязычных жителях,  об их поисках себя в этом государстве, в этом обществе и о наших политиках, которые манипулируют национальным вопросом ради популярности среди потенциальных избирателей. Я задавал себе эти вопросы, снимая фильм, но я на них не ответил. И я думаю, зритель тоже не найдет в нем готовых ответов, а, сопереживая герою,  сможет протестировать себя, насколько он подвержен предрассудкам и готов ли к диалогу.