Спектр

Вакуум безопасности и удар по Кремлю. Владислав Иноземцев о причинах и последствиях протестов в Казахстане и универсальной формуле для всего постсоветского пространства

Сгоревшая машина у здания мэрии Алматы. Фото Valery Sharifulin/TASS/Scanpix/Leta

Сгоревшая машина у здания мэрии Алматы. Фото Valery Sharifulin/TASS/Scanpix/Leta

Каждые десять лет на пространстве бывшего Советского Союза проис­хо­­дят события, которые существенно меняют облик этой части мира. В 2003 году в Грузии случилась первая "цветная революция", инициировавшая одну из самых успешных и масштабных экономических реформ в регионе и став­шая примером как успешных, так и неудачных массовых мирных выступле­ний против зарвавшихся властей (как это было в 2004-2005 годах в Украине, в 2010 в Молдове, в 2011 в России или в 2020 в Белоруссии).

В 2013-2014 годах в Украине поводом для протестов стало стремление сделать ци­вилизационный выбор между бывшей империей и объединенной Евро­пой – и население высказалось в пользу последней, даже несмотря на то, что ценой такого решения стала война и потеря значительной части территории страны. В 2022 году пришла очередь Казахстана – самой успешной страны постсоветской Центральной Азии: здесь массовые протесты были вы­званы массой причин, от неприятия бедности в богатом государстве до недовольства сосредоточенностью значительной части национального бо­гатства в руках представителей и ставленников семьи первого президента и "лидера нации" Нурсултана Назарбаева. У меня нет сомнения в том, что последствия текущих событий окажутся не менее значимыми, чем грузинской и украин­ской историй.

Нурсултан Назарбаев. Фото REUTERS/Scanpix/LETA

События в Казахстане примечательны во многих аспектах.

Во-первых, на протяжении трех десятилетий страна была образцом для подражания в экономическом и геополитическом смысле. Назарбаев поч­ти с нуля построил успешное государство, которое проводило наиболее пос­ледовательно "многополярный" курс, лавируя между Западом, Россией, Ки­таем и Турцией; он ввел его в созданный Россией Евразийский Союз, ориен­тируясь при этом на торгово-инвестиционное сотрудничество с Европой и США и обеспечив впечатляющий экономический рост. Десятилетиями вла­сти пытались вырастить образованную национальную элиту, отправляя по­дающих надежду студентов в лучшие университеты США, Великобритании, Китая и арабских стран. Казахстан по постсоветским стандартам выглядел чуть ли не идеальным примером догоняющей модернизации – никак не бо­лее авторитарной, чем те, что реализовывались в свое время на Тайване или в Юж­ной Корее.

Однако и первый президент республики во многом напоми­нал выдающегося южнокорейского лидера Пак Чон Хи: развивая экономику и встраивая свою страну в современный мир, он создавал подчиненные сво­им близким корпорации, подавлял оппозиционную политическую активно­сть и не гнушался жестоким силовым подавлением протестных акций. Ны­нешний кризис в этом отношении представляется естественным элементом в переходе от более авторитарной к менее авторитарной модернизации – и Назарбаев, судя по всему, пал его жертвой, хотя и не в том прямом смысле, как его южнокорейский коллега. Оценивая текущие протесты, я предпола­гаю, что они в конечном счете будут подавлены, но это не остановит серьёз­ных перемен в стране в ближайшие годы.

Во-вторых, казахстанские политические элиты оказались самыми пред­усмотрительными и реалистичными среди руководства постсоветских авто­ритарных стран. В 2019 году президент Назарбаев отказался от полномочий и инициировал процесс передачи власти, которую получил Касым-Жомарт Токаев, вступивший в должность президента страны. Токаев - профессиональный дипломат и осторожный чиновник, заявивший о необходимости прове­дения ряда либеральных реформ.

Процесс транзита шел почти три года до момента начала протестов, которые при любом исходе показали, что мягкий сценарий перехода от долгого авторитаризма к пусть даже "управляемой" демократии невозможен. С высокой степенью вероятности Токаев смо­жет сохранить власть, воспользовавшись протестами для "зачистки" назар­баевских приближенных, но при этом он вынужден будет пойти на ограни­чение своих полномочий и в большей мере учитывать интересы не только элит, но и населения.

Бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев (слева) и действующий президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев. Фото AP Photo/Alexei Filippov/Scanpix/LETA

Все это будет иметь большое влияние на всех автори­тарных правителей постсоветских государств – от Путина до Рахмона и от Лукашенко до Алиева. Если украинская "революция достоинства" ис­пу­гала всех этих вождей и заставила их дополнительно укреплять силы безопа­сности и структуры по борьбе с собственными народами, то казахстанские протесты однозначно девальвируют любые возможности управляемой пере­дачи власти, так как формирующееся двоевластие становится предпосылкой для распространения недовольства и несогласия.

В-третьих, казахстанские протесты указывают еще на один важный мо­мент: условием устойчивости персоналистской системы является постоян­ный рост благосостояния населения (в 2000-е годы и в Казахстане, и в России, и в Беларуси поддержка власти была весьма широкой и устойчивой). Этот рост благосостояния не может быть заменен, например, дешевизной части товаров и услуг, которой часто хвалятся автократы. Газ, из-за которого вспы­хнули нынешние протесты, даже после двухкратного повышения цен стоил 120 тенге, или около 27 центов (около 20 рублей) – т.е. в 1,5 раза дешевле, чем в России и в 2,8 раза – чем в Ук­раине (бензин в Ливии или Венесуэле тоже был почти беспла­тным, что не помешало запуску протестов, в конечном счете превративших эти страны в территорию хаоса).

Проблема состояла не в том, что какой-то товар неожи­данно и серьезно подорожал, а в том, что уровень жизни граж­дан не рос уже несколько лет, что и вызвало массовую усталость. В Беларуси с обещаемой Лукашенко зарплаты "па пяццот" начиная с 2010 года или в России, где и сейчас реальные располагаемые доходы населения остаются ни­же, чем в 2013 году, эта проблема стоит никак не менее остро – и никакие гео­политические игры или по­иски внутренних врагов не способны стать "анти­дотом" от возможного об­щенационального возмущения. В этом, я полагаю,  состоит глав­ный урок казахстанского протеста – протеста, больше по­хожего на револю­ции в Тунисе или Египте, чем на выступления в Сербии, Ук­раине или Беларуси.

Протестующие в Алмате 5 января 2022 года. Фото Photo by Abduaziz MADYAROV / AFP/Scanpix/Leta

В-четвёртых, события в Казахстане позволяют говорить об окончатель­ном завершении "постсоветской" истории. Они показывают, что не только там, где лидеры общественного мнения или оппозиционных сил видят альтерна­тивный культурный или геополитический идеал (в случае Грузии таковым является широкий Запад, в случае Украины и Белоруссии – ЕС, в гипотети­ческом случае Азербайджана – Турция), но и там, где внешних соседей (как Китай или исламский мир) скорее опасаются, реминисценции о метрополии не вызывают теплых чувств. Россия в нынешних условиях рассматривается как главное средоточие имперских и авторитарных традиций, и поэтому любое антидиктаторское движение уже не может не быть в той или иной степени и антироссийским. Если это еще не бы­ло столь очевидно в первые постсоветские десятилетия, то сейчас такая связ­ка выглядит неоспоримой. Москве уже никогда не удастся изменить имидж России как авторитарной per se страны, отягощенной имперскими комплек­сами. Никакие иллюзии постсоветской интеграции не в состоянии реально повысить авторитет и влияние Кремля на территории бывших российской и советской империй.

Какими могут быть последствия казахстанских протестов? Их, как мне кажется, нужно оценивать во внутри- и внешнеполитическом аспектах.

В первом аспекте общий вектор представляется достаточно очевидным: даже в случае подавления протестов власти не смогут ужесточить политиче­ский курс и вынуждены будут пойти на уступки. Даже зачинщики протестов, в которых приняли участие сотни тысяч человек, не будут привлечены к от­ветственности: без широкой амнистии ситуацию в республике успокоить не удастся. Поэтому следует предположить, что в ближайшие годы произойдет поиск новой точки равновесия между властью и обществом, для чего потре­буются экономические реформы, создание новых политических институтов и построение более свободной и справедливой электоральной системы. Ка­захстан имеет большие шансы стать первой постсоветской страной, которая перейдет от авторитарной модернизации к управляемо-демократической, и только в этом случае республику ждет продолжение экономического роста и относительно благополучное будущее.

Во втором аспекте события в Казахстане нанесли неожиданный – и очень сильный – удар по геополитическим амбициям Кремля. На протяжении ря­да лет Москва представляла Евразийский экономический союз как "аналог Европейского Союза в Евразии", как реальный и мощный субъект, с которым европейцы могли бы вести диалог об "интеграции интеграций". События января 2022 показывают всю иллюзорность такого рода проекта. Если без Украины, по мнению покойного Бжезинского, Россия перестает быть им­перией, то без Казахстана она перестает быть евразийской державой и оста­ется в полном геополитическом одиночестве. Протесты в Казахстане, я бы даже сказал, "обнуляют" заявку Путина на переговорах с США и НАТО: в новых условиях смешно выдвигать условие неразмещения баз или военных объектов на территории стран бывшего СССР, если все больше таких стран разбегаются от России – и тем более если в регионе возникает вакуум безо­па­сности, который Запад будет стремиться заполнить на фоне растущего вли­яния Китая и поднимающегося исламского экстремизма.

В заключении стоит еще раз повторить, что протесты в Казахстане будут иметь очень серьезные последствия для авторитарных государств бывшего СССР, и прежде всего для России. В Кремле стоит задуматься о том, что без "перезапуска" экономического роста, ограничения сверхприбылей монопо­лий, всемогущества чиновничества и запредельной коррупции, что в итоге могло бы привести к возобновлению роста уровня жизни людей, сохранение в стране пресловутой "стабильности" невозможно. Силовые структуры мо­гут помочь в борьбе с условным Навальным и признанными "иноагентами" журналистами, но для противостояния сотням тысяч радикализировавших­ся протестующих они не слишком эффективны. Поэтому новым старым им­перативом российской власти должен стать экономический рост и сокра­ще­ние неравенства. Если этот сигнал будет проигнорирован, а выводом из казахстанского протеста станет утверждение необходимости еще больших трат на силовиков, Россию могут ждать очень серьезные испытания...