«Спектр» при поддержке Медиасети публикует материал издания «Заборона» полностью.

В Грузии — серьезный политический кризис. В октябре этого года в стране прошли выборы органов местного самоуправления, на которых победила правящая партия «Грузинская мечта». Оппозиция — в основном «Единое национальное движение» Михеила Саакашвили — заняла второе место, хотя очень рассчитывала на победу, ведь тогда в стране объявили бы досрочные парламентские выборы. Возвращение Саакашвили, его арест, голодовка и приговоры по некоторым делам усилили напряженность в обществе. Сейчас Грузия разделилась не только на сторонников и противников Саакашвили, но и на консерваторов и либералов. На этом фоне в стране растут пророссийские настроения. Заместительница главной редакторки Забороны Юлиана Скибицкая и видеограф Александр Сташевский съездили в Грузию, чтобы понять, как страна от однозначного выбора курса на Запад пришла к расколу. 

5 июля 2021 года. В центре Тбилиси, на проспекте Шота Руставели, несколько десятков агрессивных молодых мужчин избивали журналистов. Здесь должен был пройти «Тбилиси Прайд» — шествие представителей и симпатиков ЛГБТ+ людей. Но марш не состоялся — представители «Тбилиси Прайда» признали, что выходить на улицы просто небезопасно. До этого премьер-министр Ираклий Гарибашвили прямо призвал потенциальных участников прайда отказаться от акции. Но их оппоненты все равно пришли. Они разгромили офис «Тбилиси Прайда», сорвали и сожгли радужный флаг, а позже — сорвали флаг Евросоюза со здания парламента Грузии. 

«За нами гонялись, — рассказывает Забороне главная редакторка проекта JAMnews Маргарита Ахвледиани, которая в тот день работала на несостоявшемся прайде. — Мы снимали жилеты с надписью „Пресса“, потому что если у вас видели этот жилет, то бежали, хватая булыжники, чтобы разбить голову. Тяжелыми камерами журналистов разбивали головы этим журналистам. [Мы] прятались в магазинах — они ломали двери и врывались туда». 

Полиция никак не препятствовала агрессивным нападающим. В тот день серьезно пострадали около 50 журналистов, а одного из них через несколько дней нашли мертвым. Его родственники уверены, что причиной стало именно избиение. 

«Для меня 5 июля — это точка невозврата, — добавляет Маргарита Ахвледиани. — Это день, когда стало понятно, что ситуация в Грузии перешла через край и, возможно, откатиться назад уже не получится».

«Коци» и «наци»

В начале декабря в Грузии тепло и солнечно — температура на улице доходит до 20 градусов выше нуля. Но на некогда оживленных улочках Тбилиси сейчас почти пусто, как и в многочисленных ресторанах в центре города. В Грузии продолжают действовать строгие ковид-ограничения — в заведения пускают только по QR-коду и даже на улице нужно находиться в масках. Зато ощутимо больше, по сравнению с допандемийными временами, людей, которые просят милостыню, — в основном это местные женщины среднего возраста. 

На столбах, заборах и домах все еще много политической рекламы — чаще всего это синие листовки «Грузинской мечты» или бело-красные «Единого национального движения», на которых обязательно изображен Михеил Саакашвили. Выборы в Грузии прошли еще в октябре — но их отголоски слышны до сих пор.

Фото: Александр Сташевский / Заборона

«Люди поделились на условных „коци“ — сторонников „Грузинской мечты“ и „наци“ — сторонников партии Саакашвили [„коци“ — сокращенное от „картули оцнэба“, так на грузинском читается название партии власти; „наци“ — сокращенное от „Единое национальное движение“], — говорит Маргарита Ахвледиани. — И это разделение очень жесткое — вплоть до того, что вас могут высадить из такси, если ваша точка зрения [по политическим событиям в Грузии] не совпадает с точкой зрения таксиста. При знакомстве на вечеринке у вас могут спросить, кто вы: „коци“ или „наци“? Распадаются семьи, рушатся дружбы. Даже увеличился уровень домашнего насилия». 

Маргарита Ахвледиани. Фото: Александр Сташевский / Заборона

Мы разговариваем с Маргаритой в одном из тбилисских кафе недалеко от ее дома. У нее всегда мало времени — вот и после нашей встречи Маргарита улетает на очередную конференцию. Проект JAMnews, который она возглавляет, работает в Грузии шесть лет, но его нельзя назвать исключительно грузинским медиа — он освещает события и в Армении, и в Азербайджане. Это, пожалуй, единственное южнокавказское СМИ, которое старается непредвзято подавать информацию о ситуации на Южном Кавказе и в непризнанных «республиках» — Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе. Поэтому журналистам всегда было сложно работать — а в условиях политического кризиса их положение ужесточилось. 

Кризис в Грузии длится уже несколько лет. В 2019 году в стране протестовали из-за российской делегации в грузинском парламенте: тогда депутат Госдумы РФ Сергей Гаврилов занял кресло председателя парламента и вел заседание на русском языке. Протесты жестко разогнала полиция, власть назвала происходящее попыткой «государственного переворота», а прокуратура обвинила председателя «Единого национального движения» Нику Мелию в «организации группового насилия». Уже позже, в 2020 году, его арестовали. 

В 2020-м Грузия выбирала парламент. С большим отрывом, получив 48% голосов, победила правящая партия «Грузинская мечта». Она у власти в Грузии уже 9 лет, ее основал и возглавляет олигарх Бидзина Иванишвили. Главная оппозиционная партия «Единое национальное движение» Михеила Саакашвили набрала на 20% меньше. Несмотря на такие впечатляющие результаты, в одномандатных округах (выборы проходили по смешанной мажоритарной и списочной системах) партия власти потеряла голоса, а оппозиция, наоборот, добавила. Но все равно объявила выборы фальсифицированными и бойкотировала парламент.

Решать ситуацию пришлось Евросоюзу. План выхода из тупика предложил президент Европейского совета Шарль Мишель в конце 2020 года. По нему власть должна была выпустить оппозиционера Нику Мелию, провести судебные реформы. Кроме того, правительство обязали провести внеочередные парламентские выборы в 2022 году, если на местных выборах 2021 года «Грузинская мечта» наберет меньше 43% голосов. Оппозиция, в свою очередь, должна была прекратить бойкотировать парламент.

Фото: Александр Сташевский / Заборона

«Соглашение подписали после очень тяжелых боев, — говорит Маргарита Ахвледиани. — И вот недавно [летом 2021 года] власть говорит: „А мы передумали и выходим из соглашения“. В итоге не будет снижен проходной барьер на следующих выборах [c 5% до 2%], с политической амнистией они отыграли назад. И конечно, это была серьезная заявка для Запада — Мишель лично регулировал эту проблему, на кону стояла его репутация. Они [представители власти] стали позволять себе более резко говорить с западными посредниками». 

Фактор Саакашвили

Офис «Грузинской мечты» находится напротив пешеходного стеклянного моста Мира, который построили во времена президентства Саакашвили. В радиусе 200 метров вокруг здания партии полностью перестает работать любая сотовая связь. PR-служба «Грузинской мечты» не ответила на просьбу Забороны о комментарии представителей партии или парламента. 

Офис «Единого национального движения» — почти на выезде из Тбилиси, по дороге в аэропорт. Здесь открыты двери в любое время суток и постоянно сидят несколько десятков человек — смотрят новости и следят за порядком. Атмосфера немного напоминает киевскую мэрию во время Евромайдана. Именно здесь 1 октября задержали Михеила Саакашвили, когда он вернулся в Грузию — как раз накануне первого тура местных выборов. 

Офис «Единого национального движения». Фото: Александр Сташевский / Заборона

«В последний раз, когда мы с ним [Саакашвили] виделись в Киеве, мы очень долго говорили, — говорит Забороне одна из лидерок „Единого национального движения“ Хатия Деканоидзе (подробнее читайте в большом интервью Хатии для Забороны). — Он постоянно твердил, что хочет вернуться в Грузию, чтобы помочь избавиться от Иванишвили».

В правительстве Саакашвили Деканоидзе реформировала Министерство внутренних дел, а в 2014 году приехала в Украину. Перед ней стояла амбициозная задача — сделать из украинской милиции полицию западного образца. В 2015 году она возглавила Национальную полицию Украины, лично принимала участие в создании патрульной полиции. Тогда у этого подразделения был самый высокий рейтинг доверия за всю историю независимой Украины. 

Хатия Деканоидзе. Фото: Александр Сташевский / Заборона

Но уже в 2016 году Хатия уволилась — она сказала, что все украинское правительство, начиная от депутатов и заканчивая президентом Петром Порошенко, препятствовало реформам. 

«Для таких реформ нужна стальная политическая воля, — качает она головой. — У них этой воли не было». 

Поработав немного в Молдове консультанткой криминальной полиции, Хатия в 2017 году вернулась в Грузию. Поэтому для нее понятно, почему вернулся и Саакашвили. 

«Когда я впервые увидела его в заключении, спросила: „Ты же понимал, что это очень большой риск?“, — рассказывает она. — А он ответил: „Да, вот я был на свободе, я работал, у меня было все, но не было той свободы, которая очень важна для меня — это родина, Грузия“. И, честно говоря, я его понимаю».

Предвыборный плакат партии «Единое национальное движение» в Тбилиси. Фото: Александр Сташевский / Заборона

Сразу после ареста Саакашвили объявил голодовку. Его обманом перевели в тюремную больницу — а позже на YouTube появились кадры, как его насильно волокут по полу. Оппозиционные партии единодушно потребовали освободить Саакашвили, а на улицах Тбилиси люди вышли на протесты. 

Казалось, приезд Саакашвили поможет оппозиции набрать голосов. Тем более первый тур выборов, который прошел 2 октября, для оппозиции был скорее удачным, чем нет — кандидаты в мэры городов не набрали больше 50%, поэтому объявили второй тур. В Кутаиси, где баллотировалась Хатия Деканоидзе, она даже опередила в первом туре кандидата от «Грузинской мечты» на 2%. 

Но Маргарита Ахвледиани уверена: фигура Саакашвили слишком токсична для Грузии. К бывшему президенту нет однозначного отношения — его либо сильно любят, либо ненавидят, это признают даже его сторонники. 

«Саакашвили изменил Грузию кардинально, он сделал из этой страны совершенно другую, — объясняет журналистка. — Он не только изменил дороги, поборол коррупцию, решил проблемы со светом. Он в большей степени изменил менталитет. Но в то же время он настроил против себя многих. За победу над криминалом мы заплатили тем, что Грузия вышла на второе место в Европе по числу заключенных. Люди могли сидеть шесть лет за то, что они вынесли с завода кастрюлю. Это очень высокая цена. Я не берусь сейчас рассуждать, стоило ли ее платить, но очень большое количество людей считает, что это того не стоило». 

Маргарита работала на протестах, она говорит: многих людей раздражало, что туда приносили плакаты в поддержку Саакашвили. По ее словам, антипатия к бывшему президенту настолько сильна, что многие решили не голосовать за оппозицию — исходя из позиции «лучше уж „Грузинская мечта“, чем опять Миша». 

«Я думаю, что такие люди могли быть, — соглашается Хатия Деканоидзе. — Но в то же время я думаю, что Саакашвили [своим возвращением] доказал: он реально готов умереть за Грузию». 

Маргарита Ахвледиани считает, что причина возвращения бывшего грузинского президента более прозаична — Саакашвили больно обижало то, что он остался не у дел у себя на родине: «Он был президентом страны, реформатором, человеком, о котором говорил весь мир. Для такого человека невозможно оставаться региональным политиком [каким он был в Украине]». 

Оппозиционная Цаленджиха

Оппозиция проиграла местные выборы, но партия власти не смогла получить ошеломляющую победу — она вырвалась вперед всего на несколько процентов голосов. Единственным муниципалитетом из 20, где оппозиция выиграла, стал город Цаленджиха в северо-западной части Грузии, почти на границе с непризнанной «республикой» Абхазией. 

«Сейчас все ринутся в Цаленджиху — и власть, и оппозиция, — уверяет Маргарита Ахвледиани. — Власти нужно возвращать контроль над городом, оппозиции — показывать, почему лучше выбирать ее. Я уверена, что в Цаленджиху будут вливать много денег». 

Разрушенное во время войны 1992 года здание в Цаленджихе. Фото: Александр Сташевский / Заборона

От Тбилиси до Цаленджихи — почти шесть часов езды на машине. Сначала дорога идет по автобану, построенному еще во времена Саакашвили, дальше сворачивает на сельскую дорогу, местами разбитую и в ямах. Прогуливаются коровы и свиньи, вдоль дороги грузинки продают хурму, тыкву и мандарины, все это — со своих огородов. Население в этой части Грузии, как правило, живет только сельским хозяйством и торговлей. В Зугдиди — единственном крупном городе рядом с Цаленджихой — раньше было много заводов и фабрик: машиностроительные, бумажно-целлюлозные, маслобойные и консервные. Но в 90-е все они были разграблены и закрыты.

Цаленджиха. Фото: Александр Сташевский / Заборона

«Гамарджоба», — традиционно приветствуют женщины в местном кафе в Цаленджихе и искренне улыбаются, когда слышат, что мы из Украины. Пхали и сациви — блюда, которые здесь подают, совсем непохожи на те, что готовят в тбилисских ресторанах: они более грубые и на вид, и на вкус. Это единственное работающее кафе в центре, рядом только небольшая пивная. 

Несколько домов возле местной мэрии сожжены, на других — следы пожаров и пуль. Это отголоски гражданской войны в Грузии в 1992 году — тогда сторонники первого президента Звиада Гамсахурдии вошли в город и подожгли несколько зданий.

Цаленджиха. Фото: Александр Сташевский / Заборона

«У меня тот же вопрос: почему за 30 лет эти дома не реставрировали? — горячится Тамара Белкания, новая вице-мэрка Цаленджихи. — Наверное, власти это было не нужно, наверное, власть была занята другим — например, своим обогащением». 

Мэр Цаленджихи Георгий Харчилава — представитель партии Саакашвили, Тамара Белкания из другой оппозиционной партии — «Лело». Цаленджиха стала примером компромисса, к которому пришли оппозиционные партии, — общее коалиционное правительство. Поэтому места во власти получили представители разных партий. Сама Тамара — родом из Цаленджихи, но долгое время жила в Тбилиси. В родной город она вернулась только в этом году — как раз во время выборов. Столичная жизнь оставила свой отпечаток — Тамара говорит выверенными фразами и политическими лозунгами. Ее подчиненные более бесхитростны — когда мы беседуем в коридорах, они признаются: не ожидали, что победят на этих выборах. 

«У меня есть несколько причин, почему мы выиграли, — объясняет Тамара Белкания. — Во-первых, люди устали от того, что творится, что власть коррупционная, что она наживается, пока люди беднеют. Во-вторых, мэра хорошо знают в городе, он порядочный человек, семьянин, занимается спортом. А в-третьих, он много ходил по городу, лично разговаривал с людьми и убеждал их. Люди видят, что он рядом с ними, что он такой же, как они».

Тамара Белкания. Фото: Александр Сташевский / Заборона

Победил Харчилава с небольшим отрывом — он обогнал своего соперника от «Грузинской мечты» всего на несколько процентов. В ноябре Харчилава отказался встречаться с премьер-министром Грузии Гарибашвили, когда он проводил совещание с мэрами всех городов. Но заявил, что согласен сотрудничать с партией власти «на благо муниципалитета». Тамара Белкания обещает: через несколько лет Цаленджиху будет не узнать. 

Пророссийские настроения и насилие

Тамара Белкания не зря выделила одним из факторов победы Харчилавы его «порядочность» и «семейность». Грузия — очень патриархальная, верующая и традиционная страна. Верность семье и традициям здесь очень чтятся, а священники в селах — до сих пор самые влиятельные и уважаемые люди. На фоне сильных консерваторских настроений, в Грузии набирают вес пророссийские движения. 

«С самого начала независимости [Грузии] всегда были люди, которые пытались войти в политику и проводить интересы России, — объясняет Забороне редактор JAMnews Дмитрий Авалиани. — Был, например, бывший глава КГБ [Игорь] Гиоргадзе, который сбежал из Грузии, или глава Аджарии [Аслан] Абашидзе, который очень дружил с Кремлем. Сейчас Кремль делает ставку на консервативные силы. Они декларируют близость к церкви, к традициям и настроены резко антизападно. Они говорят, что главный враг Грузии — это Запад, с ним надо бороться. Отсюда следует пункт два — бороться с Западом нам может помочь только Россия, она единоверная, христианская страна, которая защищает традиционные ценности». 

«Долгие годы — еще до Саакашвили и после, начиная с 2010 года, идут масштабные инвестиции в информационное поле Грузии, — добавляет Маргарита Ахвледиани. — Это мягкая сила, которая активно покоряет местные медиа и создает свои. Они работают на грузинском языке и всячески хвалят народ Грузии — необыкновенный и исключительный, который очень портит западное влияние». 

Одна из самых ярких таких пророссийских площадок — телекомпания и интернет-платформа «Альт-Инфо», которая создала свою политическую партию «Консервативное движение» — ее уже зарегистрировало грузинское Министерство юстиции. Председатель этой партии Зураб Махарадзе отказался общаться с Забороной — ему не понравилась статья о сексуальных преступлениях и российском влиянии в Грузинской церкви. Церковь для консерваторов — главный союзник, который очень им помогает, говорит Дмитрий Авалиани. 

«Альт-Инфо» не скрывает своей пророссийской направленности. Причем связаны они с самыми радикальными представителями российского национализма — например, с ультраправым Александром Дугиным. На сайте «Альт-Инфо» выходило интервью с ним, а один из спонсоров проекта, консервативный бизнесмен Леван Васадзе, встречался с Дугиным в Москве. 

Цаленджиха. Фото: Александр Сташевский / Заборона

Власть против журналистов

Именно «Альт-Инфо» была главным идеологом и движущей силой нападения на грузинских журналистов во время «Тбилиси Прайда». В эфирах этого медиа прямо призывали громить и избивать участников акции. 

«Это [партия „Консервативное движение“] явление несколько другого порядка, чем их предшественники, — рассуждает Дмитрий Авалиани. — 5 июля они смогли осуществить погром: организовано свезли людей, разбили их на группы, у них были командиры, которые общались по рации. Они знали, куда идти, кого избить и кого громить. Это люди каждый день вещают со своего канала. Они говорят: „либерастов“ можно и убить, это не грех. Надо силой защищать наши традиции и интересы. Такого ни одна пророссийская партия в Грузии еще не делала». 

Причем, по мнению Авалиани, «Грузинская мечта» напрямую покровительствует подобным движениям. По его словам, среди всех задержанных после 5 июля не было ни одного организатора — только те, кто участвовал в нападении. «Альт-Инфо» уже пообещала помочь этим людям материально. 

«У власти сейчас проблема с легитимностью и поддержкой в обществе, поэтому  консервативный и антизападный электорат они рассматривают как своих, — объясняет Авалиани. — У „Грузинской мечты“ нет четкого мировоззрения, кроме того, чтобы исполнять желания олигарха Иванишвили. Как скажет Иванишвили — такой будет и внешняя политика, и внутренняя политика. Иванишвили панически боится Путина. Это очень хорошо проявилось после выступления журналиста [Георгия] Габунии на „Рустави-2“, который матом ругал Путина. Сразу же власть впала в панику, МИД в 12 часов ночи сделал заявление. Кто-то, скорее всего, сам Иванишвили, испугался, чтобы Путин не подумал на него». 

И Дмитрий, и Маргарита говорят: власть не защищает журналистов, более того, она перешла к борьбе с ними. Вместо того, чтобы бороться с пророссийским влиянием, говорит Дмитрий, силовики заняты прослушиванием оппозиции и журналистов. Независимые медиа раздражают «Грузинскую мечту». А это в итоге приводит к тому, что и общество стало относиться к журналистам с подозрением.

Украине такая ситуация хорошо знакома — и она повторяется от президента к президенту. До сих пор не расследовано убийство Павла Шеремета, хоть это обещали и Петр Порошенко, и Владимир Зеленский. Украинская власть тоже закрывается от журналистов — на последнем пресс-марафоне Зеленского не было даже открытой аккредитации. Если сравнивать Украину с Грузией, все это — тревожные звоночки. 

«Для меня главным шоком была реакция людей [на избиение журналистов во время „Тбилиси Прайда“], — признается Маргарита Ахвледиани. — У нас в Грузии принято, что если вам стало плохо или на вас нападут, неважно, женщина вы или мужчина, — вам всегда помогут. Девочку с микрофоном бьют ногами — мимо проходят люди и не вмешиваются. Произошла очень сильная дегуманизация общества. Если люди видят, как убивают бешеную собаку, они, конечно, будут переживать. Но в глубине души подумают: ну, а что делать, если так нужно для общества? Значит, этих бешеных собак — нас, журналистов, — нужно отстреливать».

Улица в Тбилиси. Фото: Александр Сташевский / Заборона

Что дальше?

Соцопросы говорят, что 75−80% грузинского населения придерживаются прозападного курса. При этом пророссийские настроения действительно растут — но они все еще в меньшинстве. Маргарита Ахвледиани уверена: большую роль в этом играет то, что власть официально тоже придерживается западного курса, хоть и стала более резко общаться с европейскими партнерами. По ее мнению, как только власть допустит отклонение от этой линии — тогда уже это будет означать серьезный поворот в сторону России. 

«Они [представители власти] не антизападники, но поддерживают ценности и идеи, которые явно не европейские, — добавляет журналистка. — Например, идею, что церковь может доминировать в принятии решений о недискриминации. [Были] откровенные заявления премьер-министра с трибуны, что мы не позволим унижать церковь. Они говорят, что традиционные, национальные ценности важнее, чем что-либо, а это, в том числе, и то, что женщина не должна работать».

Маргарита критикует грузинскую оппозицию — она говорит, что та не работает с консервативным электоратом. С ней согласен и Дмитрий Авалиани. 

«Консерваторы последние годы успешно работали в первую очередь на молодежную аудиторию, — говорит Авалиани. — Прозападная оппозиция и прозападные силы практически не работают на этот сегмент общества. На молодежь они тоже очень плохо работают. Нельзя было оставлять консервативный сегмент пророссийским силам. Если человек носит чоху [традиционная грузинская одежда], то почему-то он ассоциируется с пророссийским лагерем, с антизападной и антилиберальной идеологией, хотя так это не должно работать».

Деревянная церковь в Тбилиси. Фото: Александр Сташевский / Заборона

Пока все выглядит так, что кризис в Грузии далек от своего разрешения. Михеил Саакашвили ждет новых приговоров, но наши собеседники уверены, что он не получит больше, чем 6 лет заключения — в Грузии сроки не суммируются. Оппозиция требует освободить Саакашвили и провести досрочные выборы в парламент в следующем году. Но вряд ли власть пойдет на уступки по этим позициям. Президентка страны Саломе Зурабишвили уже заявила, что никакой политической амнистии для Саакашвили не будет. Максимум, что может произойти, говорит Маргарита Ахвледиани, — его депортируют в Украину, ведь у Саакашвили нет грузинского гражданства. 

«Власть сама делает из Саакашвили узника, — добавляет Маргарита. — Они как специально делают все, что делать не нужно. Зачем нужно было обманом его переводить в тюремную больницу? Зачем нужны были эти кадры, где его волокут по полу? Все это только добавляет драматичности [сторонникам Саакашвили]». 

Ее коллега Дмитрий Авалиани уверен, что у Саакашвили после возвращения в Грузию, прибавится сторонников. 

«Когда человек один борется против власти, системы, традиционно, в Грузии это вызывает уважение, — говорит он. — Я думаю, что после его приезда у него прибавится сторонников, в основном среди тех, кто был посередине — ни за тех [партию власти], ни за этих [оппозицию]».  

Что касается досрочных выборов, то в «Грузинской мечте» уже заявили, что их не будет. И формально их позиция аргументирована — даже по соглашению Мишеля досрочные выборы были бы возможны, если бы «Грузинская мечта» набрала меньше 43% голосов, но она набрала 47%. Оппозиция же считает, что эти выборы сфальсифицированы — поэтому досрочные выборы должны состояться. 

«Оппозиция хоть и не выиграла выборы, но проиграла всего несколько процентов голосов, — резюмирует Маргарита Ахвледиани. — В условиях жесткой пропаганды и административного ресурса [правящей партии] это говорит об очень большой поддержке населения. Надо сейчас прекратить ходить по улице с флагами и петь песни. Надо идти и работать, готовить страну к парламентским выборам 2024 года. Чем больше оппозиция будет уличной — тем меньше у нее будет сторонников. А тогда больше будет поддержки у „стабильного Путина“, ведь у него „стабильность“ — это главное слово. Пока еще не все потеряно. Если оппозиция покажет, что на нее можно положиться, что она отец и мать в семье — я думаю, мы прорвемся. Ни один диктатор не удержится у власти, если его перестанут поддерживать на кухнях».

Мужчины отдыхают у Черного моря в городе Поти — морском порту Грузии. Фото: Александр Сташевский / Заборона

Украина и Грузия

Хатию Деканоидзе редко можно застать в офисе «Единого национального движения», хоть она и одно из ее главных лиц. Она постоянно на встречах и разъездах — после нашего интервью ей предстоит ехать в Брюссель. Хатия выглядит уставшей, она одета в брюки и кроссовки — максимально удобные вещи для постоянных перелетов и переездов. Саакашвили для нее — не просто лидер политической партии, а еще и хороший друг. Поэтому она уверена, что он не будет сидеть в тюрьме долго. 

«Украина и Грузия очень похожи, у нас с вами одна судьба, один путь, — говорит Забороне Деканоидзе. — И у нас с вами один общий враг — Путин. Нужно быть сильными. Нам — Украине и Грузии — нужно поменять страну, сделать реально сильную экономику, верховенство права, демократию, судебную систему очень сильную и абсолютно независимую. Украину и Грузию можно взять, только если они будут слабыми изнутри».