В Херсонской области школьников отправили на каникулы с 23 по 28 сентября, так как во всех школах предполагается открыть участки для голосования на так называемом «референдуме», который оккупанты намерены провести в течение пяти дней: с 23 по 27 сентября. Первые четыре дня члены «участковых комиссий» будут ходить по домам и квартирам жителей области, на пятый можно будет проголосовать только на «участках».
Вопрос референдума: «Вы за выход Херсонской области из состава Украины, образования Херсонской областью самостоятельного государства и вхождения его в состав Российской Федерации на правах субъекта Российской Федерации?».
Немало людей озадачены именно такой постановкой вопроса и видят в этом вероятное «шулерство» со стороны оккупантов. Не менее озадачены люди и событиями, происходившими в Херсоне на днях. В городе произошла перестрелка. Представители оккупационной власти сразу же заявили о попытках «украинских диверсантов» помешать подготовке к «референдуму», но у горожан – иное мнение.
«Стреляли по окнам жилых домов»
Для херсонцев вечер 17 сентября стал серьезным испытанием, так как в течение примерно полутора часов пришлось сильно понервничать. Примерно в 20.30 в центре города раздался мощнейший взрыв, а спустя несколько минут оттуда раздались пулеметные и автоматные очереди, а также послышались звуки, похожие то ли на выстрелы небольших пушек, гранатометов или же на взрывы гранат. И продолжалось это примерно до 22 часов.
Херсонцы впервые столкнулись с таким кошмаром как масштабная перестрелка на городских улицах.
Елизавета живет на проспекте Ушакова. Женщина рассказывает, что она и ее 13-летняя дочь настолько испугались произошедшего, что ночью с 17 на 18 сентября даже спали на полу, боясь продолжения перестрелки.
«Мы живем на втором этаже, что очень небезопасно при уличных боях. Но в нашем подъезде жилыми остались только квартиры с первого по третий этаж, да и то не все, - рассказывает женщина, - соседи с четвертого и пятого этажа выехали. В соседний подъезд не побежишь, когда на улице – стрельба. Да еще и квартира у нас с такой планировкой, что там нет места, которое соответствовало бы правилу двух стен. Потому, услышав сильные взрывы, мы с дочерью просто ложимся на пол. Так было и в тот день. Все началось со взрыва такой силы, что неслабо испугалась. Даже не знаю, как окна выдержали. Дом очень сильно встряхнуло. Потом мы узнали, что на противоположной стороне улицы неподалеку от нашего дома взорвалось общежитие кооперативного колледжа. Говорят, там жили чеченцы-кадыровцы. А примерно минут черед пять после взрыва мы услышали странный звук, и даже сначала не поняли, что это – пулеметная очередь. Стреляли вдали, наверное, на Северном (микрорайон в Херсоне, - авт.). Потом мы услышали выстрелы буквально рядом с нашим домом. Упали на пол и пролежали полтора часа, осознавая, что в любой момент наша жизнь может закончиться. Особенно жутко стало, когда услышали выстрелы во дворе, куда выходят наши окна».
Референдум в Херсоне. 23 сентября 2022 года. Скриншот видео Twitter @proctotatiana12
По словам Елизаветы, когда она услышала доносившиеся со двора дома голоса с стрельбу, то к страху добавилось недоумение: «Форточка была открыта, и я слышала, как по двору шли, переговариваясь, как минимум двое мужчин. Содержание разговора я не уловила, настолько щедро их речь была сдобрена ненормативной лексикой. Это был тот случай, когда матом не ругаются, а разговаривают на нем. Мужчины, скорее всего, российские военные, зашли во двор, потом раздались несколько коротких автоматных очередей. Но меня удивило то, что в разговоре не было нервозности. Когда раздался звук, похожий на пушечный выстрел, один из мужчин сказал со смешком: «О! Наша «бэха» (жаргонное название БМД – боевой машины десанта, - авт.) работает». Меня это удивило, и начали возникать подозрения, что снимают «спектакль» для российских СМИ. Потом увидела их публикации с видео, снятым во время перестрелки. На одном таком видео корреспондент комментировал происходящее, стоя неподалеку от стрелявших без бронежилета и каски. Мне все стало понятно».
На следующие день, рассказывает Елизавета, она увидела изрешеченные пулями стены кооперативного техникума, разбитые окна этого здания.
«Но самое жуткое, - говорит женщина, – я увидела, что стреляли по жилым домам. В пятиэтажках, расположенных неподалеку от железнодорожного вокзала, выбиты некоторые окна на первых этажах, есть следы от пуль на окнах и балконных рамах второго этажа. Не оставили живого места от витрины одного из магазинов. Перебили троллейбусную линию. Я даже немного прогулялась по проспекту Ушакова там, где была перестрелка: от железнодорожного вокзала до пересечения с переулком Пугачева. И была в полнейшем недоумении. Я – не военный эксперт, не имею отношения к правоохранительным органам. Но, видя следы от пуль, сделала для себя вывод, что велась какая-то хаотичная стрельба по принципу «в белый свет, как в копеечку». Стрелявшие просто палили наугад, и им было совершенно все равно, что они стреляют по домам, где живут мирные горожане. Когда пришла к такому выводу, мне стало плохо: почернело в глазах, и куда-то «провалился» желудок. Я осознала, какие нелюди есть среди оккупантов. Ведь кто-то мог пострадать и даже погибнуть от шальной пули».
Представители оккупационной власти Херсонской области, в частности, так называемый «заместитель главы военно-гражданской администрации» Кирилл Стремоусов наутро после перестрелки заявили об «украинских диверсантах», которые хотели «помешать подготовке к референдуму». Но в «официальном» объяснении оккупационные власти и подконтрольные им «СМИ» ограничились маловразумительными формулировками о перестрелке с «неустановленной группой лиц».
Референдум в Херсоне. 23 сентября 2022 года. Скриншот видео Twitter Дима Михайленко
«Какая добровольность? Вы – взрослые люди, должны все понимать!»
Так называемый «референдум» будет проводиться в Херсоне с 23 по 27 сентября. Так называемая «председатель» оккупационной «областная избирательная комиссия» Марина Захарова сказала, что для «всенародного волеизъявления» все готово.
«Утверждены составы восьми территориальных избирательных комиссий из 198 участковых избирательных комиссий. Также были определены границы участков, на которых пройдет голосование, форма и текст бюллетеня», - сказала Захарова на пресс-конференции.
До войны во время выборов в Херсонской области создавались около тысячи участковых избирательных комиссий.
Не так давно кто-то «слил» в сеть списки членов некоторых комиссий. А в первый день «референдума» в сети появились перечень херсонских участков и данные о председателях «комиссий». Судя по этим данным, все херсонские участки организованы на базе тех общеобразовательных школ, которые оккупанты смогли открыть в начале учебного года.
Что же касается членов «комиссий», то это в основном люди, ранее не имевшие никакого отношения к организации избирательного процесса. Некоторые – «широко известные в узких кругах» херсонские пророссийские активисты, но в основном – случайные люди. Херсонцы рассказывают, что в местном оккупационном «центре занятости» некоторым безработным, имеющим высшее образование, предлагали «неплохо подзаработать», став членами «комиссий». Правда, так и не удалось выяснить, сколько же оккупанты головы заплатить за участие в таком мероприятии.
По словам жителей Херсона, в первый день «референдума» участки, кроме двух «образцово-показательных» для пропагандистских «картинок», пустуют. На большинстве других «участков» можно встретить не больше пяти человек из комиссий, остальные отправились на подомовой и поквартирный обходы.
Константин живет на улице Кулика в Херсоне. К соседям мужчины приходили члены «комиссии».
«У них [комиссии] какой-то странный маршрут, - рассказывает мужчина. – Они пришли к моим соседям по тамбуру, но в мою дверь даже не позвонили. Соседям, увы, не повезло. Они не успели предупредить пятилетнюю дочь и та, услышав звук дверного звонка, закричала: «Мама! В дверь звонят!». Делать вид, что никого нет дома, было бессмысленно. Соседка рассказала, что пришли к ней две женщины и двое охранявших их военных. Принесли бюллетени и урну. Урна – совершенно другого образца, не такая, как до войны были. Наверное, их из России завезли. Соседка и ее муж решили проголосовать, опасаясь, что потом оккупанты будут приходить к отказникам «на чай». По сути, у людей просто не было выбора. Говорят, удивило то, что бюллетень был отпечатан, скорее всего, на обычном принтере и на обычной бумаге без какой-либо защиты от подделки. В урну нужно было бросить бюллетень целиком. Если во время выборов в Украине на бюллетенях был отрывной корешок, который оставался у комиссии, тут это почему-то не практиковалось. То есть, нет даже формальной защиты от фальсификации».
Константин со слов соседки рассказал, что членов «комиссии» абсолютно не заботила такая «мелочь», как тайна волеизъявления. Они были категорически против, чтобы люди вышли в другую комнату сделать отметку в бюллетене. Требовали, чтобы «проголосовали» в присутствии членов «комиссии» и охранников.
Даже при том, что нет сомнений в масштабной фальсификации результатов «референдума», оккупанты намерены заставить хотя бы часть херсонцев реально проголосовать.
Лилия Андреевна, активистка одного из херсонских ОСМД (объединение совладельцев многоквартирного дома), рассказала, что главе ОСМД позвонили из «городской администрации»: «Сказали, чтобы 25 сентября к 10.00 во дворе собрались все жильцы для «референдума». Председатель сказала: «Я объявлю, желающие придут, это же – добровольно». Ей ответили: «Какая добровольность? Вы – взрослые люди, должны все понимать! Все совершеннолетние! Двадцать пятого! К десяти!». Председатель – в шоке. Она не знает, что делать. Собирать людей на «референдум» не намерена, так понимает, что наживет врагов. Да еще о могут сообщить украинским спецслужбам, что она – якобы «колаборантка», якобы помогает проводить «референдум». В общем, мы пока не знаем, что делать. В Херсоне – новая волна репрессий. В соседний дом приезжали с обысками, говорят, кого-то забрали».
Референдум в Херсоне. 23 сентября 2022 года. Скриншот видео NewsFront
Женщина призналась, что она – в состоянии, близком к отчаянию:
«Когда в начале войны оккупанты говорили, что будет референдум, что Херсонская область войдет в состав России, я не верила. Когда они говорили, что здесь появятся рубли и российские банки, не верила тоже. Думала, что Херсон освободят до осени. Что мы имеем сегодня? Рубли есть, банки есть и референдум есть! Я понимаю, что вся это – фикция. Весь мир кричит, что оккупантские «референдумы» не имеют юридической силы. Но что делать тем, кто оказался в заложниках на оккупированных территориях? Мы уже завтра можем проснуться в СССР образца 1937 года, став совершенно бесправными. Я как пенсионерка , получающая украинскую пенсию, очень боюсь создания на Херсонщине после «референдума» исключительно рублевой зоны. Мы жили и живем надеждой на освобождение. И задаем один и тот же вопрос. Ну когда же – освобождение? Ответа на него пока нет. И как не получить уголовную ответственность за участие в оккупантском «референдуме», если придется делать это по принуждению?».
Что касается результата «референдума», то немало херсонцев полагают, что можно говорить об определенной вероятности «донбасского сценария», когда в мае 2014 пророссийски настроенные жители оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей голосовали якобы «за Россию», а получили «народные республики». И в Херсонской области процесс интеграции в Россию оккупированных территорий может затормозиться на стадии «самостоятельного государства» из-за нежелания российского руководства получить еще более строгие санкции. РФ может попытаться создать на оккупированных территориях Херсонской, Запорожской и Николаевской областей марионеточный анклав типа Абхазии, Южной Осетии или «ЛДНР».
Однако развитие событий в первую очередь зависит от ситуации на фронте.